Три часа спустя окончательно потерявшая голову Карен позвонила в офис Клифтона Лоренса.
Большая аудитория была до отказа набита студентами и их гостями, но Тоби не спускал глаз только с одного человека, сидевшего в третьем ряду с краю. Он смертельно боялся, что хитрость не удастся: несомненно, такой человек, как Лоренс, мог легко разгадать жалкую уловку. Но нет, Клифтон пришел. Значит, ничего не подозревал.
В этот момент девушка и юноша играли сцену из «Чайки». Тоби молился про себя, боясь, что Лоренсу быстро наскучит все это и он просто уйдет. Наконец актеры раскланялись и ушли за кулисы: настала очередь Тоби. Рядом внезапно появилась Элис и шепотом пожелала ему удачи, не ведая, что удача находится тут, рядом, в третьем ряду.
Тоби поблагодарил Элис, снова помолился и, распрямив плечи, шагнул на сцену, по-мальчишески улыбаясь зрителям.
– Хэлло! Я Тоби Темпл. Странное имя, правда? По-моему, все родители немного не в себе от появления младенца, а когда мозги набекрень, любая чертовщина в голову полезет. Я как-то спросил у матери, с чего ей взбрело назвать меня Тоби? Она ответила, что, как только взглянула на мою будку, сразу вспомнила, что знакомую дворняжку именно так и звали!
Публика не могла удержаться от смеха, глядя на эту одинокую фигурку и невинное личико с детскими глазами. Шутки, которыми он сыпал, были крайне низкопробными, но, как ни странно, не раздражали взыскательную публику. Он был таким трогательным, что зрителям хотелось защитить его, позаботиться, уберечь от беды, и этот дар любви согревал сердце Тоби, наполняя его почти непереносимым радостным возбуждением.
Он поочередно перевоплощался в известных комиков, актеров, кинозвезд, и в зале все чаще раздавались аплодисменты и восторженный рев. Публика пришла в восторг, хохот становился все оглушительнее. Тоби уже почти не помнил себя и все больше расходился, но тут какой-то шум привлек его внимание. Он поднял глаза и увидел выходящего из зала Клифтона Лоренса.
Остаток вечера прошел в каком-то тумане.
После концерта к Тоби подошла миссис Теннер.
– Ты был великолепен, дорогой. Я…
Но Тоби не мог заставить себя взглянуть на любовницу, не мог даже думать о том, что кто-то будет смотреть на него и, может быть, смеяться. Единственное, чего он хотел, – остаться наедине с бедой, попытаться справиться с разрывающей душу болью. Все мечты развеяны в один миг, уничтожены беспощадной реальностью. Он упустил свой шанс, не смог поймать удачу. Клифтон Лоренс не пожелал досмотреть выступление Тоби, даже не подождал, пока тот закончит номер. Лоренс умел распознавать талантливых людей, профессионалов, среди его клиентов были самые блестящие актеры. И если посчитал, что не стоит иметь дело с людьми, подобными Тоби, то… Тоби почувствовал, как внутренности скрутило тошнотой.
– Пойду пройдусь, – выдавил он, не глядя на Элис.
Он брел по Вайн-стрит и Гауэр-стрит, мимо зданий самых известных американских киностудий: «Коламбия пикчерз», «РКО», «Парамаунт». Все ворота были наглухо закрыты. Потом Тоби свернул на Голливудский бульвар и, подняв глаза, увидел на холме огромную, словно издевательски подмигивающую вывеску: «Голливудлэнд» – «Страна Голливуд». Не существовало такой страны, было только бредовое состояние ума, идиотская нелепая мечта, втягивающая сотни в общем-то нормальных людей в водоворот безумных попыток стать кинозвездами, добиться мировой славы. Само слово «Голливуд» стало магнитом, символом волшебной земли, где чудеса становятся явью, ловушкой, соблазнявшей несчастных несбыточными обещаниями, песней сирены об исполнившихся надеждах, и затем безжалостно их уничтожавшей.
Всю эту долгую ночь бродил Тоби по улицам, пытаясь решить, что же теперь делать и как жить дальше. Вера в себя была теперь необратимо разрушена, он считал себя бездарным и ни к чему не пригодным. Всю свою жизнь Тоби стремился только к одному – стать актером, развлекать людей, доставлять им радость, и вот теперь надежды развеялись как дым – осталась только унылая скучная жизнь, тупая бессмысленная работа, клетка, в которой он обречен просидеть до конца дней своих. Ничтожество, никому не известное ничтожество. Ни один человек не будет знать о его существовании. Тоби подумал о бесконечной череде серых дней, прожитых в горьком одиночестве, десятках безликих, безымянных городов, людях, аплодировавших ему, смеявшихся над ним и вместе с ним, любивших и презиравших его. И зарыдал, оплакивая прошлое и будущее. А еще – собственную смерть, потому что в этот вечер он умер.
На рассвете Тоби возвратился в белое, чистенько оштукатуренное бунгало, в котором жил вместе с Элис, вошел в спальню и остановился у постели, глядя на спящую женщину. Он надеялся, что она станет волшебным ключом, открывающим дверь в королевство грез. Значит, все зря. Нужно уходить. Но куда? Тоби не знал. Ему было уже почти двадцать семь, а будущее? Все кончено. Все.
Совершенно обессиленный, Тоби повалился на диван и закрыл глаза, прислушиваясь к звукам пробуждающегося города. Утренние шумы во всех городах одинаковы, и он вспомнил о Детройте. Мама. Вот она, стоит на кухне, месит тесто для яблочного пирога, и Тоби почти ощущал восхитительно мускусный женский запах, смешанный с ароматом тушившихся в масле яблок, и слышал ее слова: «Господь хочет, чтобы ты стал великим человеком».
И Тоби вдруг словно оказался один на огромной сцене; прожекторы слепили глаза, но он забыл свою роль, а слова не шли с языка. Тоби в ужасе озирался. Послышался оглушительный грохот – это зрители вставали с мест и бежали к Тоби, чтобы напасть на него, убить, уничтожить. Их любовь превратилась в ненависть. Люди окружили его, пытаясь схватить, и скандировали:
– Тоби! Тоби! Тоби!
Тоби внезапно вздрогнул, проснулся; в горле пересохло, голова налилась свинцом. Элис Теннер, склонившись над ним, трясла за плечо.
– Тоби! Скорее! Клифтон Лоренс звонит.
Офис Клифтона Лоренса находился в небольшом элегантном здании на Беверли-драйв, к югу от Уилшира. На стенах висели картины французских импрессионистов, перед камином из темно-зеленого мрамора в живописном беспорядке были расставлены резные деревянные стулья, диван и изящный чайный столик. Тоби никогда не видел ничего подобного.
Стройная рыжеволосая секретарша разливала чай:
– Сколько вам положить сахара, мистер Темпл?
Мистер Темпл!
– Один кусочек, если можно.
– Пожалуйста, – еле заметно улыбнулась девушка и исчезла.
Тоби не знал, что чай, поданный в тонких фарфоровых чашках, – самого высшего сорта, специально для Лоренса импортируется из Англии, и ощущал только восхитительный вкус напитка. В этом офисе все было необыкновенным, великолепным, особенно подвижный энергичный коротышка, хозяин кабинета, сидевший в кресле напротив и внимательно рассматривающий гостя. Клифтон Лоренс был ниже ростом, чем представлял Тоби, но от него исходило ощущение некоей мощи, властной притягательной силы.
– Не могу выразить, как признателен вам за то, что пригласили меня, – начал Тоби. – Простите, что пришлось прибегнуть к хитрости и обмануть!..
Клифтон Лоренс, откинув голову, весело рассмеялся:
– Меня? Обмануть? Я вчера обедал с Голдвином и пришел на концерт, только чтобы посмотреть, так ли вы талантливы, как дерзки! И оказалось, что все было не зря.
– Но вы ушли! – воскликнул Тоби.
– Дорогуша, чтобы узнать, какова на вкус икра, совершенно не обязательно съедать всю банку, так ведь? Уже через минуту я понял, что вы собой представляете.
Тоби почувствовал, как его вновь охватывает радостное возбуждение. После черного отчаяния ночи опять подняться на головокружительную высоту, сознавать, что жизнь по-прежнему улыбается тебе…
– У меня такое предчувствие относительно вас, Темпл, – кивнул Лоренс, – что мы еще добьемся успеха. Я давно думал, что неплохо бы заняться делами начинающего актера и сделать его знаменитым.
Радость, словно бурные волны, затопила Тоби. Ему захотелось вскочить, закричать на всю вселенную: «Клифтон Лоренс согласился стать моим агентом! Сам Лоренс!»
– …работать с вами, но с одним условием, – продолжал Лоренс, – что будете во всем следовать моим указаниям. Я не потерплю никаких выходок! Осмелитесь ослушаться хотя бы раз – и между нами все кончено. Понятно?
– Да, сэр, – поспешно кивнул Тоби, – конечно.
– И самое главное, вы должны твердо усвоить, – улыбнулся Клифтон, – все, что вы делаете, – невыносимо плохо. Фарс самого низкого пошиба.
Тоби словно неожиданно ударили под дых. Значит, Клифтон Лоренс пригласил его, чтобы поиздеваться, наказать за дурацкий звонок, он вовсе не собирался работать с ним. Он…
Но коротышка-агент почему-то не торопился нанести последний удар. Вместо этого он сказал:
– Вчера я видел любительский концерт, и вы именно такой же, как они, – дилетант. – Поднявшись, он возбужденно заходил по комнате. – Я хочу объяснить, чем вы обладаете и чего вам не хватает, чтобы стать звездой.
Тоби боялся пошевелиться. Лоренс продолжил:
– Начнем с вашего материала. Последняя дешевка! Такие сальные шуточки, хоть оладьи на них пеки!
– Вы правы, сэр, сценки не очень-то приличны…
– Далее. У вас нет вкуса.
Тоби почувствовал, как руки сами собой сжались в кулаки.
– Но публика, по-моему…
– Далее. Вы не умеете правильно двигаться. Размахиваете руками, как мельница.
Тоби ничего не ответил.
Агент подошел ближе, поглядел на Тоби сверху вниз и, словно прочтя его мысли, тихо сказал:
– Спрашиваете себя, что делаете здесь, если настолько плохи? Я пригласил вас только потому, что понял: даже за деньги нельзя купить того сокровища, которым вы обладаете. Публика, едва увидев вас на сцене, уже готова носить на руках. Любовь зрителей нельзя завоевать просто так, значит, не зря они с таким восторгом вас принимают. Понимаете, чего это стоит?!
Тоби набрал в грудь побольше воздуха.
– Объясните мне.
– Большего, чем себе представляете. Имея первоклассный материал и хорошего режиссера, вы станете великим артистом.