Чез ощутил странное покалывание во всём теле – словно он вот-вот упадёт в обморок.
«Похищенные дети», – подумал он.
Значит, это правительство похитило тех детей из Аризоны? Или оно просто распустило слух, что их похитили?
И мама как-то с этим связана?
«Восемь лет… восемь лет назад – это когда умер папа…»
– А что… что… – запинаясь, выговорил он, потому что ему нужно было знать, что совершила эта преступница. Ещё Чез хотел спросить, как её зовут, – ведь тогда он бы окончательно убедился, что мама тут ни при чём, что она не имеет к случившемуся никакого отношения. Он не ХОТЕЛ, чтобы это было как-то связано с пропавшими в Аризоне детьми. Но прежде чем Чез успел сказать хоть что-то, за спиной раздался сердитый окрик:
– Натали Мария Мэйхью! Чем ты занята, скажи на милость?!
Глава 28Финн
Финн повернулся на крик. На пороге дома, из которого они только что вышли, маячила чья-то фигура. Дверь была открыта.
– Госпожа Моралес! – крикнул он, устремляясь к ней. – Вы нашли нас! И открыли дверь!
Краем глаза он заметил, что парни, с которыми они разговаривали, пустились наутёк, словно испугались матери Натали. А может быть, они боялись всех взрослых.
«Взрослый человек! Мама Натали! Она всё уладит, – подумал Финн. – Ей было достаточно показаться, чтобы эти противные парни сбежали!»
Но лицо госпожи Моралес напоминало грозовую тучу:
– Натали! Я ведь просила тебя объяснить ребятам…
– Мама, перестань! – крикнула в ответ Натали. – Почему ты всегда считаешь, что это я виновата?
– Потому что я оставила тебя за старшую, – сказала госпожа Моралес. – Предполагалось, что вы зайдёте ТОЛЬКО в один дом – к Грейстоунам – и несколько минут поиграете с кошкой. И сообщите мне НЕМЕДЛЕННО, если возникнут какие-то проблемы. И вот проходит ПОЛЧАСА, и ты не отвечаешь на звонки, и никто не подходит к двери. Оказывается, ты повела детей по какому-то секретному туннелю и забралась в чужой дом, бог знает чей, и… апчхи! – Вид у неё сделался гораздо менее сердитый, когда за первым чихом последовало ещё шесть подряд.
– Ракета! – выпалил Финн, увидев, как кошка трётся о ноги госпожи Моралес и её туфли на высоких каблуках.
– Уберите… апчхи!.. Уберите её от меня! – приказала госпожа Моралес.
Финн поднялся на крыльцо и, подхватив Ракету на руки, вместе с кошкой отошёл подальше от госпожи Моралес:
– Послушайте, Натали не виновата, что мы забрались в пустой дом. Мы…
– Я видела в пыли отпечатки четырёх пар ног, – фыркнула госпожа Моралес. – Разного размера. Не лги и не притворяйся, будто вас тут не было.
– Нет, мы были, конечно, – сказал Финн. – Но это я виноват. Я повёл всех в пустой дом.
– А я не захотела возвращаться обратно через туннель, – призналась Эмма, встав у брата за спиной.
– А я его открыл, – сказал Чез, шагнув на крыльцо.
Только Натали ещё стояла на улице и смотрела вдаль.
– Натали, если ты собираешься бежать за этими парнями, то, честное слово, я… – начала госпожа Моралес.
– Иду, иду, – проворчала Натали, повернувшись к дому.
Госпожа Моралес посмотрела на кошку на руках у Финна. Ракета дёргалась, пытаясь освободиться.
– Ваша кошка может вырваться и убежать, если мы пойдём по улице? – спросила госпожа Моралес – гораздо мягче, чем когда говорила с Натали.
– Наверное, – сказал Финн. – Мама говорит, кошки сами всё решают. Они делают что хотят.
Госпожа Моралес шмыгнула носом.
– Тогда побыстрей, – велела она. – Все заходим в дом. Вернёмся через туннель в подвале. Но НИЧЕГО не трогайте. Надеюсь, вы тут ничего не сломали?
– А что тут можно сломать? – спросила Натали, догоняя остальных.
Госпожа Моралес не ответила. Но как только все зашли в дом, она громко захлопнула дверь.
Молчаливой вереницей они направились к лестнице в подвал – не считая того, что госпожа Моралес ещё дважды чихнула и пожаловалась, в основном самой себе:
– Ну разве можно продать дом, в котором так воняет!
Финн понял, что плохо пахло не только в потайной комнате, но и повсюду в доме и во дворе тоже. Просто он, похоже, притерпелся к этому запаху. «Как будто пахнет гнилью пополам с грязными носками, а ещё…» На ум Финну пришли слова «что-то очень злое», но они ему не понравились. Особенно сейчас, когда мамы не было рядом, а госпожа Моралес злилась на Натали.
– Вы очень умная, если нашли нас, – сказал он госпоже Моралес, потому что иногда, когда мама сердилась, комплимент поднимал ей настроение. – Мы ведь даже не поняли, куда попали.
– Благодари кошку, а не меня, – сухо отозвалась госпожа Моралес. – Я просто пошла за ней.
Они спустились по лестнице и вошли в маленькую комнатку, отгороженную от основной части подвала – точно так же, как была отгорожена Скучальня в доме Грейстоунов.
– Э… а туннель вращался, когда вы вошли в него? – спросила Эмма.
– Вращался? Нет, конечно, – сказала госпожа Моралес. – Но я почти ничего не видела. Мне пришлось включить фонарик на телефоне. Вот так!
Она включила фонарик, когда они вошли в потайную комнату. В комнату страха. В туннель. Финн сам не знал, как назвать это место. За спиной у них Чез выключил свет в пустом подвале. Отчего-то свет, который раньше горел в тайной комнате, тоже погас, и тьму рассеивал только фонарик госпожи Моралес.
Финн старался держаться поближе к ней.
– По крайней мере, у тебя работает телефон, – угрюмо сказала Натали. – А мой полностью отрубился. Честное слово, я не слышала, как ты звонишь. Ни разу.
– Правда, Натали? Точно? – уточнила госпожа Моралес. – Ну-ка, включи фонарик – что-то мне подсказывает, что телефон у тебя работает.
За спиной у Финна вспыхнул свет.
– Ага, – сказала госпожа Моралес.
– Ты никогда мне не веришь! – обвинительным тоном заявила Натали. – Даже когда я говорю правду!
– То есть ты признаёшься, что иногда врёшь! – сказала госпожа Моралес. – Ну и как же я увижу разницу?
Финн не привык видеть, как дети ссорятся с родителями. Да и вообще как кто-нибудь ссорится.
– Ракете не нравится, когда кричат, – сказал он. В его голосе прозвучала непонятная обида.
– Прости, Финн, – произнесла госпожа Моралес. Она похлопала его по плечу и заговорила тише и добродушнее: – Что ты хочешь сегодня на ужин? Может быть, макароны с сыром?
Но Финн заметил взгляд, который госпожа Моралес бросила на Натали. И даже в тусклом свете фонарика на телефоне он заметил, как переглянулись Эмма и Чез.
Похоже, все что-то от него скрывают.
Глава 29Эмма
«Бред какой-то», – подумала Эмма, молча шагая за Финном и госпожой Моралес.
Потайная комната, которая повернулась и каким-то образом соединила подвал Грейстоунов с чужим домом, теперь напоминала туннель. Как только они вошли в него, Эмма начала считать шаги – сразу после того, как Чез закрыл за ними дверь чужого подвала. Она дошла до тридцати двух, а потом сбилась со счёта, потому что начала рассеянно думать: «В прошлый раз шагов было меньше, это точно. Между нашим подвалом и пустым домом не такое большое расстояние. Потайная комната не могла унести нас так далеко – я совершенно не чувствовала движения вперёд…»
Сбиться со счёта было совсем не похоже на Эмму. Но в воздухе висела какая-то дымка, словно предгрозовая душная атмосфера с улицы проникла в туннель и обволокла мозг Эммы.
И почему казалось, что на стенах больше не было полок?
«Физика, математика, факты, логика», – напомнила себе Эмма.
Факт: если идти при свете узкого луча фонарика – даже двух фонариков, – вокруг всё выглядит зловеще. Так всегда бывает, когда пробираешься с фонариком в темноте. Рассмотреть что-нибудь за пределами пятна света очень трудно.
Факт: прежде чем Натали нажала на рычаг, Эмма, Чез, Финн и Натали толком потайную комнату не обследовали. Комната завертелась, и они оказались в пустом доме. Они могли не заметить целого куска этой комнаты. Куска, в котором не было никаких полок. Возможно, комната поворачивала, и они не заметили целого угла.
Но почему же теперь они не поворачивали ни за какие углы?
Они дошли до низкой дверцы, которая вела в Скучальню. Когда Финн, госпожа Моралес и Натали выбрались на ту сторону, Эмма бросила беглый взгляд на мамин стол. Ей пришлось собрать все силы, чтобы не подбежать к нему и не обнять: наконец хоть что-то знакомое!
Стол стоял на месте. А вот мамы не было.
Эмма не стала обнимать стол.
«Мама, мы всё выясним и найдём тебя, – подумала Эмма, как будто действительно верила, что может связаться с мамой телепатически. – Найдём. Не бойся».
Эмма догнала Натали. Госпожа Моралес и Финн уже вышли из комнаты и направлялись к лестнице, ведущей наверх. Чез отстал на несколько ступенек.
– Сегодня в десять? – шёпотом спросила Эмма у Натали. – На том же месте?
Натали быстро кивнула.
– Обязательно, – сказала она и прищурилась. – Нам нужно МНОГО чего понять.
Глава 30Чез
– Ты не против помочь брату и сестре с уроками? – спросила госпожа Моралес у Чеза, как только они доехали до дома. – Нам с Натали надо поговорить.
– Э… конечно, – сказал Чез.
Финн и Эмма не нуждались в помощи с уроками. Иногда, если у Чеза не получалась задачка по математике, Эмма помогала ЕМУ.
Тем не менее Финн, Эмма и Чез, бросив свои рюкзаки у огромного кухонного стола, принялись вытаскивать тетради и учебники. А госпожа Моралес взяла Натали за плечо и повела её в кабинет.
– Мам, ты серьёзно? – сердито спросила Натали. – Может, ты на меня ещё и наручники наденешь?
Незаметно для госпожи Моралес Эмма показала ей большой палец, а потом изобразила жестами «Не проговорись!». Как только госпожа Моралес закрыла дверь кабинета, Эмма сорвалась с места.
– Ты забыла, что кабинет звуконепроницаемый? – тихо спросил Чез. – Ты ничего не услышишь, даже если приложишь ухо к двери. И вдобавок тебя застукают.