– Я бы с удовольствием, но у меня назначена встреча, которую я не могу отменить в последнюю минуту. – Мать искоса посмотрела на меня: – Надо встретиться с мистером Макги по поводу его покойной жены. – Она многозначительно посмотрела на нас с Джеком, дав понять, какую встречу она имела в виду. – Передавайте ей от меня горячий привет и скажите, что я приеду проведать ее в самое ближайшее время.
Нола направилась к двери.
– Ну что, поехали? Чем раньше мы туда доберемся, тем скорее уедем оттуда.
Мать коснулась моей руки:
– Могу я поговорить с тобой, Мелли?
Мне показалось, что она надеется продолжить наш предыдущий разговор. Я с мольбой в глазах посмотрела на Джека, но он не то не заметил, не то намеренно проигнорировал мою безмолвную просьбу.
– Мы можем взять твою машину? – спросил он. – Не хочу везти Нолу на заднем сиденье «Порше» – там слишком тесно, и, честно говоря, я не знаю, насколько это безопасно.
Я протянула ему ключ от машины, а сама посмотрела на его «Порше», вспоминая те времена, когда меня сажали на его тесном заднем сиденье, чтобы Ребекке сесть впереди.
– Поведу я. Иди подожди у машины. Я сейчас.
Джек недоуменно выгнул бровь и попрощался с моей матерью, после чего они с Нолой зашагали к моей машине.
– Итак? – спросила я.
– Я думала над тем, что ты сказала… как Бонни назвала имя Джека, когда ты спросила, почему она не хочет говорить с тобой напрямую.
Я слегка расслабилась.
– Ты что-нибудь придумала?
– Возможно, Бонни вообще не ответила на твой вопрос. Возможно, она пыталась сказать тебе нечто совершенно иное.
– Например?
Мать оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что Джек или Нола нас не слышат.
– Вчера вечером я говорила с твоей бабушкой.
Я удивленно посмотрела на нее. Моя бабушка всегда общалась со мной первой. Так было всегда, даже когда она была жива.
– Интересно, почему она не поговорила со мной?
– Говорила, но, видимо, ты не слушала.
Я тотчас вспомнила телефонный звонок той ночью, когда я нашла на комоде бумажник Джека, – что-то о том, что я должна слушать свое сердце.
– Я не понимаю.
– Джек в беде, Мелли. Я не знаю, как и почему, но, возможно, именно это Бонни и пыталась тебе сказать.
– Но почему мне? Почему не Ребекке?
Мать в упор посмотрела на меня:
– Перестань, Мелли. Не знаю, за что ты там цепляешься, но это мешает тебе видеть то, что всем остальным ясно как божий день. Так что перестань.
Я подумала о Джеке, о том, как рядом с ним я всегда чувствовала себя застывшей на краю обрыва, но при этом неготовой к свободному падению, если бы вдруг сделала шаг вперед. И я понятия не имела, что вынуждало меня так крепко держаться за твердую землю.
– Они ждут меня. Я должна идти.
В спешном порядке отведя глаза от разочарованного взгляда матери, я зашагала к машине, размышляя, как мне спасать Джека, когда я не знаю, как спасти саму себя.
Глава 12
Мы за считаные минуты доехали до Монтегю-стрит, и я сумела припарковаться прямо перед домом. Мы стояли на противоположной стороне улицы. Из разросшихся кустов индийской сирени, затенявшей большую часть палисадника и дорожки, доносились птичьи трели. Я восприняла это как хороший знак. Взглянуть на окно башни я не осмелилась.
Джек смотрел на дом, изучая его опытным взглядом. С юных лет, когда он на распродажах помогал родителям находить вещи для их антикварного магазина, он развил в себе чутье и вкус и умел с первого взгляда определить качественную работу как в том, что касалось мебели, так и домов. А также, вероятно, и женщин, но я старалась не думать об этом.
– Не иначе как Софи выпрыгнула из своих «биркенстоков», когда увидела его, – сказал он, откидывая голову назад, чтобы получше рассмотреть флюгер на крыше башни. Я проследила за его взглядом, но остановилась у основания окна.
– Еще как! И никто из нас не усомнился, что это тот самый дом.
– Я тоже. Похоже, краска раньше была голубой, а не серой, хотя первоначальный цвет, скорее всего, был желтым, как у кукольного домика, – сказал Джек, пропуская нас с Нолой вперед.
Нам пришлось пригнуться, чтобы пройти под ветвями кустов индийской сирени, одновременно глядя себе под ноги, чтобы не застрять в ямках и трещинах разбитых или отсутствующих кирпичей. Переднее крыльцо выглядело довольно прочным, и мы поднялись на веранду, обвивавшую фасад и боковые стороны дома. Краска на дорических колоннах, поддерживавших крышу крыльца, отслаивалась и висела лоскутами, так же как и на голубом потолке. Этот цвет, по идее, был призван отогнать злых духов и гнездящихся птиц. Увы, судя по грудам птичьего помета у основания двух колонн и злобному старику в окне башни в мой прошлый приезд сюда, он с треском провалил возложенную на него задачу по обоим пунктам.
Тяжелые двойные двери и окна с витражными стеклами в свинцовых переплетах остро нуждались в реставрации, равно как и растрескавшиеся половицы крыльца. Я вовремя одернула себя – мол, хватит глазеть, к собственной досаде поймав себя на том, как естественно ход моих мыслей перешел к деталям реставрационных работ.
Наше внимание привлекла старая латунная кнопка рядом с дверью. Оглянувшись на нас с Нолой, Джек нажал ее. Внутри дома раздался приглушенный звонок. Впервые с момента нашего приезда сюда мне показалось, что Нола нервничает.
– Интересно, здесь водятся привидения? – спросила она и быстро добавила: – Если, конечно, вы верите в подобные вещи. Я бы ни за что не пришла сюда на Хеллоуин, будь я маленьким ребенком.
Не решаясь посмотреть на Нолу или Джека, я тупо уставилась на входную дверь. Не хотела, чтобы мое лицо выдало меня.
Спустя несколько мгновений к дверям приблизился звук тяжелых шагов. Одна створка открылась, и перед нами возникла грузная женщина средних лет. Ее светлые волосы были убраны в конский хвост, и лишь по бокам лица свисали вьющиеся пряди. Женщина была в мешковатой белой футболке, черных брюках-капри и шлепанцах. И одежда, и обувь были густо забрызганы чем-то похожим на краску.
Широко улыбнувшись, она пристально посмотрела на нас. Затем взгляд ее голубых глаз остановился на Джеке. Ее улыбка тотчас сделалась шире:
– Я могу вам чем-то помочь?
Пытаясь отвлечь ее внимание на себя, я шагнула вперед:
– Я Мелани Миддлтон. Мы с вами вчера договаривались по телефону о встрече с мисс Маниго. Вы помните?
Она по-прежнему не сводила глаз с Джека.
– Ах, да. Я забыла… должно быть, это все испарения краски. Я – Диана Давенпорт, экономка мисс Маниго. Я, так сказать, ее руки и ноги, потому что она больше не в состоянии что-то делать сама. – Женщина выпрямилась, и футболка туго натянулась на ее пышной груди. – Я бы пожала вам руку, но у меня все пальцы перепачканы клеем, – пояснила она, все так же не сводя глаз с Джека. – Можете называть меня Ди для краткости.
Мы с Нолой переглянулись. Джек улыбнулся в ответ:
– Нам можно войти?
Ди встрепенулась и наконец отступила, впуская нас в дом:
– Конечно. Боже, где мои манеры? Заходите. Она в библиотеке. Давайте я провожу вас, а потом пойду приготовлю чай.
Шагнув за ней в просторный альков, мы подождали, пока Ди закроет за нами дверь. Первое, что бросилось мне в глаза, – это изысканная мебель и тяжелое темное дерево повсюду. А там, где на консольных потолках, лестничных балюстрадах, мебели или стенах не было темного дерева, были мрачных оттенков ткани и краска. Из алькова мы прошли в огромное фойе, в котором доминировала широкая лестница, ведущая на верхние этажи. Темно-бордовая ковровая дорожка и толстые, почти черные перила и балясины усиливали мрачную атмосферу, которую была бессильна развеять крошечная настольная лампа. Витражное окно почти во всю стену на нижней лестничной площадке пропускало сквозь замысловатый узор мало света, а сам витраж снаружи почти полностью зарос пылью.
Мы прошли мимо комнаты, похожей на гостиную, темно-зеленые бархатные шторы которой были задернуты и почти не пропускали свет, а затем в музыкальную комнату с огромным роялем в центре. Я вспомнила то, что сказала Олстон. Интересно, это тот же самый инструмент, на котором она когда-то брала уроки?
– О боже! – Нола остановилась перед музыкальной комнатой. – Я как будто внутри кукольного домика, аж жуть берет. В смысле, что там все точно такое же, даже обои. С той разницей, что они не слезают со стен, как здесь.
Она была права. Похоже, дом был построен и декорирован на рубеже прошлого века, и с тех пор его не трогали. Не считая электричества и, как я надеялась, современной сантехники, дом сохранился в первозданном виде, показывая жизнь такой, какой та была более века назад. Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что ковры кое-где протоптаны до лысин, на деревянных полах отсутствуют куски инкрустации, краска шелушится, обои обвисли или местами вообще отсутствуют. Когда я в последний раз вошла в точно такой же запущенный дом, то в конечном итоге стала его владелицей. От одной только этой мысли я едва с криком не выбежала на улицу. Вместо этого я последовала за Джеком и Ди, уверенная, что Нола идет за мной следом.
В конце короткого коридора Ди открыла пару раздвижных дверей и отступила, пропуская нас внутрь. Нам в глаза тотчас ударил яркий свет. От неожиданности, после гнетущей темноты остальной части дома, мы заморгали. Здесь от пола до потолка высились три больших окна с округлым верхом, отчего казалось, что они хмурятся. За окнами виднелась часть веранды, и я подумала, можно ли их открыть, словно двери. Судя по запаху пыли и чего-то еще, чему у меня не было названия, было видно, что окна не открывались очень и очень давно.
Как только мои глаза привыкли к яркому свету, я попыталась осмотреть остальную часть комнаты и даже несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. Комната была большая и круглая и располагалась в задней башне, не видной с улицы. Вдоль изогнутых стен тянулись полки, очевидно предназначенные для книг, но теперь заставленные… Санта-Клаусами? Я шагнула к одной из полок, с которой на меня смотрел веселый святой Николай в красном бархатном кафтане и в такой же красной шапке. А вообще их здесь были сотни – они сидели, стояли, ехали верхом на разных животных и в санях. У всех были одинаковые лица: пунцовые щеки, ярко-голубые глаза и носы с красными кончиками. Вспомнив забрызганную краской одежду Ди, я подумала: не ее ли рук керамические творения я сейчас вижу перед собой?