– Что за?.. – начала было Нола.
Я укоризненно посмотрела на нее.
– Черт, – закончила она.
Я огляделась по сторонам:
– Где остальные фигурки?
Нола принялась ходить по комнате – выдвигать ящики, отдергивать шторы. Наконец она опустилась на колени рядом с кроватью и заглянула под нее.
– Я нашла их.
Что-то в ее голосе заставило меня опуститься на колени рядом с ней. Остальные члены семьи лежали бок о бок, отец отдельно от двух других. Меня охватила дрожь. Все три фигурки лежали на полу лицом вниз. Я протянула под кровать руку, достала их и снова встала.
– Ты видишь собачку?
Нола покачала головой:
– Она пропала.
– Вряд ли, – сказала я себе под нос, вспомнив нового приятеля Генерала Ли внизу. – Мы поищем его позже. А пока давай заберем их из твоей комнаты и отнесем мисс Маниго. Но сначала закрой окна. Если только не хочешь снова впустить внутрь летающего таракана.
Я еще ни разу не видела у нее такой прыти. Она принялась торопливо закрывать окна, не забывая, однако, проверять, к чему прикасались ее руки и что может ползти по стене рядом с ней. Я бы рассмеялась, но это было бы лицемерием с моей стороны.
Когда мы спустились вниз, Генерал Ли бегал кругами по фойе. Что касается другой собаки, то мне был виден только ее хвост. Я вспомнила сломанную собачью фигурку. Интересно, где она может быть? И как умерла настоящая собака?
Я подошла к Джулии Маниго, сидевшей в инвалидном кресле перед кукольным домиком, и передала ей фигурки. Кожа на ее руках была прозрачной, словно папиросная бумага, синие вены напоминали дорожные карты. Но когда она крепко сжала игрушечных человечков и положила их себе на колени, я не заметила никаких признаков артрита. Дрожащим пальцем она указала на присыпанную мелом белокурую головку мальчика:
– Это мой брат Уильям. От него вечный беспорядок, не так ли? Он вечно пытается вам что-то сказать. – Она посмотрела на меня темными бездонными глазами.
Она знает, – подумала я. – Она видела это раньше.
– А кто остальные? – спросила я.
Она указала на мужчину и женщину:
– Это мои родители, Анна и Гарольд Маниго. А это, – сказала она, указывая на девочку с темными волосами и недовольно насупленными бровями, – это я. А где Бадди?
– Пёсик? – Нола подалась вперед. – Он был в домике раньше, но теперь я нигде не могу его найти. Но я уверена, что он где-то рядом.
Я перехватила взгляд моей матери и поняла, что она тоже догадалась, за кем гоняется Генерал Ли.
– Его мне тоже подарил папа. Но он убежал в ту же ночь, когда исчез Уильям. Я так и не узнала, что с ним случилось.
Что-то подсказывало мне, что это вряд ли была естественная смерть, но я остереглась ей это говорить.
– Кукольный домик был подарком вашего отца, – сказала я вместо этого. – Я подумала, что вы захотите сохранить его, чтобы передать своей дочери или внучке.
Лицо Джулии Маниго окаменело.
– Я никогда не была замужем.
На этот раз я обменялась взглядом с Джеком, стоявшим позади Нолы. Несколько дней назад Джек рассказал мне все, что смог узнать о кукольном домике, в том числе и тот факт, что обнаруженные им записи о продаже кукольного домика датировались концом 1930-х годов, когда Джулия была еще довольно мала, чтобы задумываться о браке и детях.
– Нола просто обожает кукольный домик, – сказала я, пытаясь ослабить напряжение, повисшее в комнате, словно густое облако. – Все эти мельчайшие детали не могут не поражать. Сегодня невозможно найти вещи, сделанные с таким мастерством.
Джулия посмотрела мимо меня, как будто это говорила не я.
– Нола. Какое необычное имя.
Нола открыла было рот, чтобы объяснить, что оно значит, но я бросила на нее предостерегающий взгляд. Она хмуро посмотрела на меня, но остановилась.
– Это прозвище, – пояснила она и еле слышно добавила: – Мое настоящее имя – Эммалин.
– Это куда ни шло, – буркнула Джулия. – Эммалин, какое у тебя музыкальное образование?
Я увидела, как Джек положил руку на плечо Нолы, и та не вздрогнула и не отстранилась. Ее глаза забегали по комнате, словно она надеялась, что кто-то ответит вместо нее.
– Никакого, – в конце концов пролепетала она.
Наверху радио взорвалось песней «Я только начинаю», причем на полную громкость. Нола побледнела. Я посмотрела на Джека и кисло улыбнулась:
– Мне кажется, с радиоприемником Нолы что-то не так – он постоянно включается сам по себе. Не мог бы ты выключить его?
Джек странно посмотрел на меня и вышел из комнаты. Я повернулась к Джулии. Та продолжала пристально разглядывать Нолу.
– Никакой формальной школы вообще? Я слышала, как ты вчера играла на моем рояле, и это была не любительская игра. Ты играешь на слух? Но в таком случае ты знакома с музыкой.
Поломанные ногти Нолы, покрытые черным лаком, впились в ее рваные джинсы. Она низко опустила голову, но я успела заметить на ее щеках пунцовый румянец.
– Моя мама научила меня играть на гитаре, – еле слышно прошептала она. – А я сама научилась играть на маленьком электрооргане, который у нас был, пока она его не продала, чтобы купить наркотики.
Сказав это, она с вызовом вскинула голову и в упор посмотрела на старуху.
Джек вернулся вовремя и успел услышать ее последние слова. На моих глазах из веселого приколиста Джека, которого я знала, он превратился в Папу-Медведя. Решительно войдя в комнату, он вновь встал позади Нолы и положил ей на плечи обе руки. Натянув на лицо улыбку, он повернулся к женщине в инвалидной коляске:
– Что за причина для такого допроса? Вы пришли посмотреть на кукольный домик и убедиться, что он ваш. Надеюсь, вы не хотите забрать его себе, потому что сомневаюсь, что моя дочь продаст его, какую бы цену вы ни предлагали. Так что, если у вас все, у нас с Нолой есть планы на ужин.
Нола энергично кивнула:
– Да. Точно.
Ди встала и заискивающе улыбнулась:
– Извините, что мы отняли у вас столько времени. Мисс Маниго очень хотела вновь увидеть миссис Миддлтон, а также кукольный домик, и поскольку мы уже увидели обоих…
Джулия сердито посмотрела на Ди, и та умолкла.
– У тебя нет желания получить формальное музыкальное образование? – спросила она у Нолы. – Нравится тебе это или нет, но у тебя огромный музыкальный талант. Будет жаль, если он пропадет впустую.
Прежде чем старуха договорила, Нола отрицательно покачала головой:
– Нет. Я не люблю музыку.
Зная, что именно она обычно слушает по радио, я была вынуждена с этим согласиться. Но я также слышала, как она поет и играет на пианино, и потому волей-неволей была вынуждена согласиться с оценкой Джулии Маниго музыкальных талантов Нолы.
– Она также пишет музыку, – сказала я, избегая смотреть Ноле в глаза. Ее отказ признать свой дар не имел ничего общего с музыкой; в этом я была уверена на все сто. Я сама когда-то проделала этот же путь раньше, и меня не проведешь. Это было связано с Бонни и их взаимоотношениями матери и дочери. Ничего, я с этим смогу поработать. В отличие от музыки.
– И она точно умеет петь, – добавила моя мать и повернулась к Ноле: – Ты всегда поешь в душе, и это трудно не услышать. У тебя необыкновенный голос.
Я с благодарностью посмотрела на мать. Слава богу, я не стою здесь одна и не чувствую себя этаким хулиганом.
Щеки Нолы залились краской еще больше.
– Я не люблю музыку, – повторила она, но уже не так упрямо.
– Почему вы спрашиваете? – Джек наклонился вперед, и его плечи образовали позади Нолы нечто вроде щита.
Джулия высоко вздернула подбородок – насколько позволяла ее сгорбленная спина.
– Потому что я хотела бы учить ее. Несмотря на ее нежелание развивать свой талант, из нее получился бы хороший музыкант. Но это проблема всей нынешней молодежи. Лень. В наши дни молодые люди не хотят работать ни над чем. Им бы только играть со своими телефонами и общаться весь день в Букфейсе.
– В Фейсбуке, – сказали мы с Нолой в унисон.
Нола встала:
– Я не ленивая. Я всегда была отличницей, а когда приходила из школы, помогала маме по дому. Я не белоручка. Я умею работать. – Она тяжело дышала, ее щеки пылали.
По лицу Джулии промелькнуло торжество.
– Тогда докажи это. Миссис Миддлтон говорила мне, что вы подаете заявление в Эшли-Холл. Тебе не помешало бы написать мое имя в качестве частного репетитора музыки.
– Кого волнует, возьмут меня туда или нет? Есть много других школ. – Нола с вызовом вскинула подбородок – точная копия своего неподражаемого отца.
– А-а-а! – протянула Джулия, постукивая тонкими пальцами по подлокотникам инвалидного кресла. – Опять дело в трудолюбии, не так ли? Девушки из Эшли-Холл известны тем, что они не бездельницы. Согласна, в Чарльстоне много других школ. Но я никогда не видела для себя необходимости знать о них.
– Одну минутку, – сказал Джек и, обойдя диван, встал перед Джулией. Ди тотчас застыла рядом со старухой, словно телохранитель. – Вы совершенно не знаете мою дочь, чтобы судить о ней. Вы понятия не имеете, через что она прошла, особенно в этом году. На ее месте большинству детей – да и взрослых – снесло бы крышу. Да эти девушки из Эшли-Холл ей в подметки не годятся! И, да, она музыкально одарена. Ее мать была чертовки талантлива, почти гениальна. Вам повезет, если она согласится стать вашей ученицей.
– Тогда решено. – Джулия посмотрела на Ди. Та накинула хозяйке на плечи шаль и сняла с задних колес каталки тормоз. – Ди позвонит вам и сообщит подробности.
– Что вы себе позволя?.. – начал было Джек.
Я положила ему на локоть руку, и он умолк.
– Мы обсудим это и дадим вам знать.
– Погодите! – крикнула Нола.
Все как по команде замерли и уставились на нее.
– Вы не вернули кукол из кукольного домика.
– Верно, – согласилась Джулия и, взяв их с колен, протянула Ноле: – Береги их. И никогда не ставь Уильяма и папу в одну комнату. Они это не любят.
Вытаращив глаза, Нола взяла у нее игрушечных человечков. Между тем Ди выкатила старуху из комнаты к входной двери. Я выпустила их и держала сложенную коляску, пока Ди помогала Джулии спуститься с крыльца.