– Меня это не удивляет. Я уже понял это сегодня вечером. По словам Нолы, музыка заставляет ее чувствовать себя этакой уродливой сводной сестрой. Это все, что она сказала по этому поводу, но такие слова говорят о многом. Мне кажется, Нола считала музыку любимым ребенком своей матери. Это было единственное, ради чего Бонни пожертвовала всем – включая родную дочь. Нола ее не подвела, подвела ее музыка. Бонни всегда мечтала ехать в машине и слушать по радио свою песню. Похоже, что после стольких лет попыток она наконец сдалась, решила, что музыка предала ее. И тогда она покончила с собой. Нола уверена, что не смогла удержать мать от этого шага. Что без музыки Бонни не видела ничего, ради чего стоило бы жить.
Я долго смотрела на Джека. Тот осушил содержимое своей кружки и отодвинул ее на середину стола.
– Не ожидала этого от тебя.
Он с опаской посмотрел на меня:
– Чего именно?
– Такой проницательности. Для мужчины это просто верх чутья.
Наши взгляды встретились, и мне стало немного не по себе.
– Я уже говорил это раньше, Мелли, но думаю, это стоит повторить. Ты многого обо мне не знаешь.
Я машинально задергала ногой – эта нервная привычка у меня с детства. Чтобы Джек этого не заметил, я быстро встала и взяла обе кружки.
– Пожалуй, ты прав. Очевидно, на решение Бонни сильно повлияли наркотики и алкоголь, но ведь Ноле только тринадцать. Учитывая ее возраст и то, какой жизнью она жила, неудивительно, что она пришла к такому выводу. – Я поставила кружки в раковину. – Так что же нам теперь делать?
– Нам?
Я задумалась. Интересно, как так получилось, что я произнесла это слово. И почему это произошло так естественно? Я сказала себе, что, должно быть, это потому, что Нола мне нравится и я не готова позволить ей начать самостоятельную жизнь. Но даже я не была настолько искусна во лжи самой себе, чтобы считать это единственной причиной. Приклеив на лицо бодрую улыбку, я повернулась и, прислонившись к кухонному столу, сложила на груди руки.
– Джек, у тебя есть дочь-подросток. В недалеком будущем она станет встречаться с парнями. Такими, каким ты сам был когда-то. Ты считаешь, что справишься с этим в одиночку?
Его лицо мигом стало серьезным.
– Думаю, в Ирландии есть монастыри, куда я мог бы отправить ее, пока она не будет готова к свиданиям. В возрасте этак лет тридцати или около того.
Я подумала о чем-то другом, и моя улыбка дрогнула.
– Если, конечно, Ребекка не захочет вмешаться.
Джек откинулся на спинку стула и фыркнул:
– Как ты думаешь, кто подкинул мне идею монастыря?
Я кивнула, поняв, что он имеет в виду.
– Итак, – повторила я, – что нам теперь делать?
Джек встал. Лицо его было задумчивым.
– Я составлю график занятий с мисс Маниго. Но первые несколько раз, по крайней мере пока Ноле не станет там комфортно, я был бы крайне признателен, если ты или твоя мать сопровождали ее на эти уроки. Когда ты рядом, она чувствует себя увереннее, и я подумал, что это поможет ей преодолеть неловкость.
– То есть Нола согласилась брать уроки? – Я знала, что Джек способен убедить кого угодно, но в том, что касалось дочери, он, похоже, наткнулся на непробиваемую стену.
– Не совсем. Но она согласилась пойти один раз, чтобы доказать мисс Маниго, что она не ленива. Я найду способ убедить ее продолжить эти занятия.
Он шагнул было ко мне, но я тут же сложила на груди руки.
– Я готова вернуться туда, тем более что Джулия просила меня сопровождать Нолу. Она знала, кто я такая, что я вижу призраков. Похоже, она хочет, чтобы я помогла ей прогнать духов, которые населяют кукольный домик, да и ее дом тоже. Я видела одного из них оба раза, когда была там, и он не был белым и пушистым.
Джек остановился передо мной, глядя на мои сложенные на груди руки.
– Да, я тоже подумал, что ее сюда привело не только желание давать Ноле уроки музыки. А то, как она говорила про игрушечную фигурку, которая была похожа на ее брата Уильяма! Я сразу понял: она что-то недоговаривает. Поэтому я первым делом пошел к Ивонне и провел небольшое расследование.
Ивонна Крейг работала в библиотеке Исторического общества Южной Каролины и была для нас с Джеком неистощимым кладезем сведений из исторических архивов как о моем доме на Трэдд-стрит, так и о доме моей матери. Ей было по меньшей мере восемьдесят лет, но она выглядела лет на двадцать моложе. И, конечно же, была влюблена в Джека.
Настала моя очередь недоуменно поднять бровь:
– И что ты нашел?
– То, что ее брат Уильям Маниго исчез из всех официальных бумаг в 1938 году, когда – совпадение или нет – Маниго продали кукольный домик. В том же году мать Джулии, Анну Маниго, поместили в приют для душевнобольных. Год спустя она умерла.
– Но, как ты сам не раз повторял, совпадений не бывает, – сказала я.
– Точно. – Он протянул ко мне руку.
Я затаила дыхание и подождала, но лишь почувствовала, как его пальцы стряхнули что-то с моего подбородка.
– Сахарная пудра, – сказал он, опуская руку.
Смутившись, я попыталась придумать остроумное объяснение, но меня прервал грохот орущего на всю мощь радио. Мы оба тотчас вышли из кухни и застыли на месте, пытаясь понять, что предстало нашим взглядам. Кружась словно снежинки, на пол фойе сверху падали листы с нотами, устилая ковровое покрытие, словно лепестки роз.
– Что за?.. – начал было Джек, но в следующий миг дверь наверху с грохотом распахнулась, и песня «Я только начинаю» зазвучала еще громче.
– Мелли! – взвизгнула Нола и застыла наверху лестницы с гитарой Бонни в руках. Все до одной струны на инструменте лопнули и скрутились в спирали над лакированным корпусом гитары.
Что-то со свистом пролетело мимо моего лица и ударило Джека по руке.
Чертыхнувшись, он наклонился, чтобы подобрать с пола загадочное нечто, ударившее его. Наши глаза встретились над фигуркой игрушечного Уильяма Маниго.
– Нет, – сказал Джек. – Совпадений не бывает.
Я посмотрел вверх, на побледневшую Нолу. Мимо ее лица проплывал еще один нотный лист. Я поставила ногу на первую ступеньку лестницы. В ноздри мне ударил резкий запах тлеющего ковра, и я тотчас посмотрела вниз. На нем были выжжены слова «останови ее». Края ковровой дорожки все еще тлели.
Охваченная тревогой, я посмотрела на Джека:
– Вероятно, это единственный раз, когда ты от меня это услышишь, но, пожалуй, ты прав.
Глава 16
Припарковавшись на Куин-стрит, я изучила в зеркале заднего вида свое лицо. Я согласилась поужинать с Марком в «Хаске» и хотела убедиться, что выгляжу правильно: не слишком сексуально, не слишком заинтересованно. Просто ужин двух старых друзей, если нас можно так назвать. Днем Марк оставил сообщение Шарлин – мол, он заказал столик на семь часов и хочет сказать мне кое-что важное. Я пыталась дозвониться до него, чтобы узнать больше, но его секретарша ответила, что у него весь день какие-то встречи, так что связаться с ним не получится. Оставив ответное сообщение, пообещав быть в указанное время на месте, я затем провела два часа перед платяным шкафом, пытаясь найти правильный наряд, в котором бы я выглядела такой же нейтральной, как Швейцария.
Заперев дверь машины, я попыталась стереть с заднего окна жирные следы пальцев, оставленные ребенком одного из клиентов. Я сделала мысленную отметку, что должна провести генеральную уборку машины – не только удалить все пятна на стекле, но и стряхнуть с ковриков ломтики картофеля фри и стереть с кожаной обивки липкие потеки из картонок с соком. Это было частью работы, а так как клиенты приобрели хороший дом на Ратледж-стрит, я позволила себе временно закрыть глаза на пятна сахарной пудры на сиденьях и грязные двери.
Я тотчас узнала фигуру Марка, шагавшую прямо ко мне по тротуару. И он, и я явились на встречу чуть раньше назначенного времени. Мы обнялись и поцеловали друг друга в щеку, и он отстранил меня на расстояние вытянутой руки. Я ждала, что он скажет.
– Ты, как всегда, прекрасна, Мелани, но сегодня вечером – особенно.
Я покраснела, мучаясь про себя вопросом, не слишком ли сексуально смотрится на мне облегающее платье от «Дианы фон Фюрстенберг»… и, может, мне стоило надеть под него комбинацию, чтобы декольте не выглядело чересчур… откровенным.
– Спасибо, Марк. И ты, как всегда, красив и галантен.
Мы стояли, улыбаясь друг другу во взаимном восхищении, пока Марк не оглянулся и не посмотрел хмуро на мою машину.
– Зря ты не позволила заехать за тобой.
– Знаю, но у меня была поздняя встреча, и я не знала, успею ли сначала заехать домой, – соврала я. Не могу сказать, почему я решила воспользоваться собственным транспортным средством. Точно я знала только одно: отчаяние и одиночество не лучшее сочетание, когда вы ужинаете с мужчиной, который вам даже не нравится.
Марк предложил мне руку. Я взяла ее, и он повел меня к ресторану. Здание представляло собой отреставрированный двойной дом с фонтаном и небольшим благоухающим садом. Пока мы поднимались по ступенькам парадного крыльца, я заметила женщину в старинном костюме середины девятнадцатого века с ребенком на руках. Она смотрела на меня так, словно хотела что-то спросить.
– Обожаю костюмированных актеров, – сказала я, повернувшись к Марку.
Он странно посмотрел на меня. Я оглянулась на женщину. Теперь она шла прямо ко мне и была достаточно близко, чтобы я смогла разглядеть сквозь нее фонтан на внутреннем дворике. Я по привычке быстро отвернулась и, напевая Take a Chance on Me моего любимого шведского квартета, вошла в парадную дверь. Марк снова недоуменно посмотрел на меня.
Метрдотель приветствовал Марка по имени и проводил нас к уютному столику на двоих у окна с видом на Куин-стрит. Несмотря на старинный фасад дома, его интерьер был выполнен в спокойном современном стиле – неброские голубые стены и длинные, до пола, шторы в ярких, похожих на цветы, пятнах. В ресторане было многолюдно. Приглушенный гул голосов создавал успокаивающий фон звяканью вилок о черные сковородки и звону бокалов.