– С возвращением, Джек. – Я хотела добавить, что скучала по нему или как мне его не хватало, однако сдержалась, причем не только из-за присутствия Ребекки. Невысказанная правда затаилась рядом, перечеркивая все, что я могла бы сказать.
Ребекка пару раз переводила взгляд с меня на Джека, прежде чем вновь остановила его на мне:
– Думаю, то, что я хотела тебе сказать, подождет… вижу, вам двоим нужно поговорить. – Она исчезла в гостиной и вышла оттуда с сумочкой. – Я уже объяснила Джеку, что до вечеринки ты не знала про Марка… что он нарочно держал тебя в неведении.
Что ж, ей следовало воздать должное. Как бы она ни относилась ко мне, я все же была ее родственницей и она пыталась все сгладить. Как будто это было возможно.
– Я позвоню тебе позже. – В очередной раз странно посмотрев на меня, она направилась к входной двери.
Я посмотрела на Джека и покраснела, вспомнив эпизоды той ночи, которую мы провели вместе.
– Тебе принести что-нибудь выпить? – заикаясь, пролепетала я.
Разве я так представляла себе его возвращение?
Он не удостоил меня ответом.
– Скажи мне лучше, что ты не знала про Марка почти неделю и потому не обмолвилась даже словом. По крайней мере, скажи мне, что ты ничего не знала до того, как мы с тобой переспали. Я прождал здесь больше часа, чтобы услышать это из твоих уст.
Я глубоко вздохнула, зная, что на этот раз мне не отвертеться.
– Я знала. Он сказал мне прямо перед тем, как я ушла с вечеринки. Это была одна из причин, почему я пришла к тебе в ту ночь.
Он пристально посмотрел на меня, как будто пытался перевести то, что я говорила, на понятный ему язык.
– Тебе стало жаль меня? Так вот почему ты пришла? Чтобы меня утешить? – Он горько усмехнулся. – Я ведь сказал тебе это однажды, не так ли? Если я лягу с тобой в постель, то почувствую себя лучше. Вот уж не ожидал, что ты примешь мое предложение.
Я решила шагнуть к нему, но вовремя остановилась.
– Нет, Джек. Вовсе не поэтому. Я хотела сказать тебе, но потом между нами… произошло это. А потом ты уехал, и я все твердила себе, что это может подождать, пока ты не вернешься.
Джек сунул руки в карманы.
– Это все, что мне нужно было услышать, – бросил он и направился к двери.
Я увязалась за ним следом.
– Пожалуйста, Джек. Не уходи. Я знаю, что поступила глупо… я укоряла себя за это каждый день. Я только… Пожалуйста, дай мне все объяснить. Я не хотела сделать тебе больно.
Он обернулся и холодно посмотрел на меня.
– У тебя забавный способ показать это. Зная тебя, могу предположить, что ты ждала, когда я сам все пойму, чтобы тебе вообще не надо было ничего мне говорить. Скажи мне, что я не прав.
Я едва не солгала. Но я начала понимать, что правда, поданная горячей, намного легче усваивается, нежели остывшая ложь.
– Извини, Джек. Честное слово, извини. Просто дай мне еще один шанс. Теперь я вижу, насколько важна была для тебе правда, и я собиралась сказать тебе… – Я даже поежилась – такими избитыми и жалкими были мои слова. Я не договорила, ведь что бы я ни сказала, это не вернет мне его. Я потеряла его в тот момент, когда тем вечером вошла в его квартиру, зная секрет, которым не нашла в себе храбрости поделиться с ним.
– Я не хочу иметь с тобой дел, Мелли. С меня довольно безумия, через которое я из-за тебя прошел. Я думал, что той ночью между нами началось что-то новое, но теперь понимаю, что ошибался. Между нами нет доверия, а без него никак. Жизнь слишком коротка. – Он открыл дверь, но остановился и оглянулся:
– Ты говоришь, что той ночью пришла ко мне, чтобы рассказать про Марка. Но это была лишь одна из причин… А другая?
Я закусила губу и тотчас ощутила солоноватый вкус слез. Я даже не подозревала, что плачу.
– Я хотела сказать, что люблю тебя, – еле слышно прошептала я, глядя себе под ноги.
Джек на пару мгновений замер. Я зажмурилась, ожидая, что он скажет.
– Извини, – наконец произнес он.
Я открыла глаза, лишь когда услышала, как за ним захлопнулась дверь.
Я смотрела на двух безымянных золотых рыбок, нарезавших бесконечные круги в стеклянной чаше, и никак не могла решить, что мне с ними делать или даже как их назвать. Мне показалось, что одна из них изрядно похудела, и поэтому я бросила в аквариум лишнюю щепотку корма. Цапнув первую порцию моего щедрого угощения, пухленькая рыбка победоносно уплыла прочь. Рыбка поменьше подплыла к последней крошке корма и открыла было свой крошечный рыбий ротик, но толстая нахалка опередила ее. Я даже не нашла в себе сил отругать это наглое создание.
Три недели я провела словно в коме. Я не могла спать, не могла есть, не могла ни на чем сосредоточиться. Впервые за всю мою карьеру мое имя скользнуло вниз из первых строчек рейтинга продавцов в фирме Дейва Гендерсона, но мне было все равно. Мои родители, Нола и даже Генерал Ли обращались со мной осторожно, старались не напрягать меня вопросами, предположениями или советами больше гулять на свежем воздухе. Нола в любое время дня приносила мне свежие пончики, после того как одна и та же коробка пролежала в кладовой больше недели. Я в знак благодарности откусила при ней один пончик, но, как только она ушла, выбросила остальные. Было странно ощущать голод и одновременно страдать полным отсутствием аппетита. Такого в моей жизни еще ни разу не было.
Единственным светлым пятном было то, что Джек не просил Нолу вернуться к нему. Я предположила, что причина состоит в том, что кукольный домик нашел себе пристанище в его гостевой спальне. Тем не менее я была рада. Уйди она от меня, и я бы скучала по ней – даже по ее безумной музыке и привычке закатывать глаза. Вряд ли я смогу так скоро пережить еще одну потерю.
Раздался стук в дверь, и я откинулась на спинку офисного стула:
– Меня здесь нет.
В кабинет вошла Софи и, увидев меня рядом с аквариумом, остановилась:
– Ты выглядишь ужасно.
– Я тоже рада тебя видеть, – ответила я, откатываясь на стуле назад к столу и откидывая голову на спинку.
– Правда, Мелани, я никогда не видела тебя такой. Ты… как будто опухла.
Я отвернулась:
– Возможно, я просто плакала.
– Да, я вижу. Но я не только про твое лицо. Посмотри на свои ноги.
Я подумала, что летняя жара в сочетании с моим теперь уже преклонным возрастом сделала мою обувь туже. Я посмотрела на свои опухшие ноги: мои лодыжки определенно приближались в объеме к икрам.
– Какая разница? – сказала я, и мой голос прозвучал жалко, под стать мне самой. – Это, вероятно, от всех соленых слез, которых я наглоталась.
– Мне кажется, у тебя обезвоживание. Ты пьешь воду?
Я лишь простонала в ответ.
Софи плюхнулась на один из стульев по другую сторону моего стола и покатила его ближе, давая мне возможность лучше разглядеть и ее саму, и ее волосы, в которых красовалось около пяти десятков пластмассовых заколок в виде бантиков. Я поняла, как мне на самом деле худо, когда поймала себя на мысли, что ее прическа выглядит очень даже мило.
– Ты не отвечала на мои звонки, хотя Шарлин клянется, что передавала тебе все мои сообщения.
Я откинулась на спинку стула и зевнула. Мне хотелось одного: спать и плакать. Иногда мне даже удавалось делать и то, и другое одновременно.
– Извини. Но я уже все тебе рассказала, и мне больше нечего добавить.
– Вообще-то есть что. Но сначала я хочу похитить тебя и немного развлечь.
Я закрыла глаза:
– Это как-то связано со сном?
– Не обязательно, но это связано с вещами, о которых ты, как подружка невесты, не должна забывать.
Один мой глаз приоткрылся:
– Например?
– Мы едем в «Чарльстон-Плейс». Устроим себе день спа-процедур.
Я села прямо и попыталась представить Софи в белом махровом халате и тапочках.
– В самом деле?
– В самом деле. И поверь мне, увидев тебя, я поняла, что день в спа-отеле будет для тебя не менее полезен, чем для меня.
Посмотрев на компьютер и на мобильник – я еще даже не включила их, хотя нахожусь в офисе уже почти два часа, – я мысленно взвесила две вещи: то ли мне и дальше страдать от сидения в офисе и заниматься игнором звонков, то ли нежиться на кушетке в комнате с приглушенным светом и тихой музыкой, пока кто-то покрывает мое лицо кремом.
– Как скажешь, – вздохнула я.
– Я ценю твой энтузиазм. – Софи встала и взяла меня за руки, помогая подняться. – Я пригласила Нолу, и она ждет снаружи в моей машине. Я также пригласила твою мать, но сегодня утром ей позвонили, предложили должность экскурсовода по дому Натаниэля Рассела.
Я оторопела:
– Моя мать – экскурсовод?
– С прошлого месяца. Я знала, что она будет фаворитом, да и туристы ее любят. Я была уверена, что она тебе уже рассказала.
Плетясь из офиса следом за Софи, словно лемминг, я тщетно покопалась в своих смутных воспоминаниях о прошлом месяце, слишком измученная, чтобы сказать ей, что, еще не спросив меня, она явно была уверена, что я соглашусь.
Я любила «Чарльстон-Плейс», респектабельный величественный отель и своего рода элитную торговую мекку на углу Митинг-стрит и Маркет-стрит. До того как в моей жизни появился Джек, я обожала делать покупки в магазине «Энн Фонтейн» и других красивых бутиках в его мраморных залах и часто приводила клиентов на завтрак или обед в элегантное кафе «Пальметто». Я даже сподобилась несколько раз побывать на торжественных ужинах в дорогущем ресторане «Чарльстон Гриль» с его сказочным десертным меню.
Несмотря на постоянные муки голода, сегодня ароматы ресторанов заставили меня брезгливо поморщиться. Я даже не замедлила шага перед витринами моих любимых магазинов. Более того, прежде чем мы добрались до лифта, который затем доставил нас в спа-центр, я сбросила с ног туфли. Выбор был таков: либо босиком, либо пусть Софи и Нола тащат меня туда на руках. Мне пришла в голову робкая мысль, а не отправиться ли потом к Бобу Эллису и потребовать ответа, почему с каждым днем их туфли как будто становятся на размер меньше.