Какого?..
— Стой!
Ян замер и оглянулся:
— Что такое?
— Ты видишь крыльцо? Вывеску? Дверь?
— Ну да. — Он помолчал. — А не должен?
— Вообще-то нет, но с этим мы потом разберемся. — Я припустила к лестнице. — Лучше я первая зайду, не будем напрягать хозяина.
Хозяин все равно напрягся, но тут уж я ни при чем. Видимо, просто настроение у него сегодня было неважное, так что, даже вплыви в эти двери сама королева Англии, к которой Чудик питает необъяснимую и неистребимую любовь, вряд ли бы и ее ждал теплый прием.
— Чего надо? — обрушилось на нас вместо приветствия, стоило стихнуть колокольчику над дверью.
Я шагнула в сторону, пропуская вперед Яна, и мы замерли, так как идти в этой душной квадратной комнатушке особо некуда. Слева и справа — стеллажи со склянками, не дай бог заденешь и разобьешь. А прямо — заваленный всякой всячиной прилавок, из-под которого и доносился голос Чудика. Говорят, все самое интересное он прячет как раз в тайнике под полом, но наверняка этого никому не дано узнать. Зато я почти на сто процентов уверена, что столь тесное помещение для магазина он выбрал специально — дабы никто лишний раз не задерживался.
— И тебе не хворать, Ульрих. На пару вопросов ответишь?
Резину тянуть не стоило. Во-первых, рассвет скоро. Во-вторых, я и сама не особо жаждала компании бешеного не-до-тролля и с радостью бы провела это утро где-нибудь в другом месте.
— С чего мне на твои вопросы отвечать, Зеленка? — пробасил Чудик и наконец распрямился, явив нам свой ясный лик.
Надо сказать, умеет он произвести неизгладимое впечатление. Даже поручик на миг потерял самообладание и очень некрасиво выпучил глаза. Однако быстро взял себя в руки, прокашлялся и представился:
— Старший следователь Ржевский. Следственный отдел по Заволжскому району. Нам ну…
— Районом ошибся, Ржевский, — перебил Чудик, почесывая волосатой ладонью череп, вытатуированный на бритой голове. — Еще минуту назад Заволжский находился в другом месте.
— Ульрих, у нас убийство, — встряла я. — Мы правда быстро, вопросы несложные. А иначе, ты ж знаешь Ковальчука, потащит в управление… средь бела дня…
Его Ковальчук никогда не тронет, скорее меня в секретаршах сгноит, и мы оба это прекрасно понимали, но, видимо, мой умоляющий тон пробрался даже под непробиваемую шкуру Чудика. Хрюкнув и крякнув, он откинул деревянную перегородку и тяжело шагнул вперед, отчего помещение стало казаться не просто маленьким, а прямо-таки непригодным для нахождения в нем трех человек сразу.
Мы с Яном синхронно задрали головы, чтобы лицезреть не грудь собеседника, а хотя бы его подбородок, и я услышала, как поручик сглотнул. Ну да, наследство троллей оно такое… Конечно, пропорциями и чертами лица Чудик ничем не отличается от людей, но когда ты такой огромный, на черты как-то уже никто и не смотрит — каждый представляет, как вскоре ему вырвут глазные яблоки через пупок.
— Две минуты, — вынес вердикт Чудик, и я ткнула локтем зависшего Яна.
— Кхм, да. — Он вновь прочистил горло и, вынув из кармана снимок, сунул его гиганту под нос. — Был здесь?
— Ну был. На прошлой неделе.
— Что покупал?
— Травки, корешки.
— На сорок тысяч?
— Ценные травки и корешки.
— Ульрих, — вмешалась я.
— Да алмианы он набрал на всю сумму. Свалился как снег на голову, я еле наскреб нужный вес. Такое ж заранее заказывают…
— Алмиану, — попугаем повторил Ян и грозно так уставился на меня. — Ты поняла.
— Она только здесь продается, — пожала я плечами и обратилась к Чудику: — Случайно не в курсе, для какого ритуала ее нужно принимать внутрь?
Он сдвинул кустистые брови:
— Траванулся что ли?
— Возможно.
— Ну в курсе, только этот бы не стал. Кишка тонка.
— А все-таки?
Поручик явно нервничал и очень хотел поучаствовать в разговоре, однако понимал, что не сможет задать нужных вопросов, а потом просто сопел и поочередно сверлил нас с Чудиком раздраженным взглядом.
— Алмиану заваривают для вызова Карателей. Но говорю же, такой хлюпик не рискнул бы.
— Спасибо, — от души поблагодарила я и в порыве даже потрепала бугристую руку. Чудик не оценил. — Идем.
Честь и хвала Яну, сопротивляться он не стал. Наверное, тоже заметил за мутным окном первые признаки рассвета и хоть не знал об особенностях организма Ульриха, все же слышал, что режим работы тут строгий.
— Погоди, — неожиданно окликнул Чудик, когда я уже взялась за ручку двери. — Парень ваш не один был.
— С кем? Описать можешь? — оживился Ян.
— Имя могу назвать. Зеленка, ты ее знать должна. Из этих ведьм ночных… они вашему Ковальчуку знатно кровь попортили за последний год.
— Да уж, — скривилась я, вспомнив троицу оголтелых феминисток, устраивавших представления по ночам — с обнаженными полетами на метлах и прочими прибабахами в стиле Маргариты. — Которая?
— Блондинка. Ольга вроде.
Я потерла лоб:
— Спасибо. Данные у нас в деле есть.
— Должна будешь, — пробасил Чудик и нетерпеливо взмахнул рукой: — А теперь валите. Не хватало еще из-за вас истуканом стать.
Я глянула на улицу и поспешно открыла дверь.
— А чего ты вообще это окно не замуруешь? — поинтересовалась напоследок. — Опасно же.
— Так красивее, — как идиотке объяснил Чудик и наконец вытолкал нас из магазина.
Мы с поручиком еще какое-то время помялись на крыльце, слушая, как лязгает за спиной замок и закрываются жалюзи, а потом медленно двинулись вниз. Лестница там длинная и крутая, так что идти пришлось, уставившись под ноги и вцепившись в перила.
— Истуканом? — переспросил Ян.
— Это он так… образно.
— Ну да. Он как раз похож на любителя метафор и аллегорий.
Я невольно фыркнула, но, когда подняла глаза от ступенек, едва этим смешком не подавилась и только чудом удержалась на ногах.
— Стой, — просипела, цепляясь за руку Яна.
— Что та… — Он осекся. Похоже, тоже увидел, что поджидает нас внизу.
То было прекрасное осеннее утро. Розовые рассветные лучи скользили по золотистому ковру из опавших листьев, в воздухе плясали пылинки, звенели птичьи трели, а из пекарни по соседству доносился аромат свежих булочек с корицей.
— Что это за хрень? — прошептал Ян.
— Норг, — выдавила я.
Плюс: всегда мечтала умереть под птичьи трели и запах булочек.
Минус: и какого же черта все незримое и тщательно скрытое вдруг одно за другим становится явным?
Глава 7
— О-о. А как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?
— Да, — горько отозвался волшебник. — Мы.
Лирическое отступление.
В детстве, слушая страшные сказки охотницы Анны Маклейн в леденящем кровь исполнении бабули, я, разумеется, не могла не заинтересоваться одним своеобразным существом под названием «норг». Прежде всего, впечатлял его внешний вид. Впечатлял всех без разбора, даже самых закаленных, а уж четырехлетнюю меня бабушкина иллюзия поразила настолько, что от моего вопля чуть все зеркала и окна в квартире не потрескались, а у папы потом еще пару дней звенело в левом ухе.
Впрочем, главу клана Зеленцовых «легкий» детский испуг не остановил, и вскоре она продолжила прививать мне любовь к прекрасному. И бабуля на полном серьезе считает норгов прекрасными. Не из-за шипастого тела, покрытого отвратительной слизью, не из-за лап, навевающих мысли о кузнечиках, и даже не из-за полной клыков пасти, что раскрывается во все стороны сразу, точно бутон тюльпана. Да, очень трепетное сравнение — бабулино. А любит она норгов за их полную невосприимчивость к магии — читай, неуязвимость.
Ну и еще за пару особенностей, как то: бесполое размножение, продолжительность жизни в сто пятьдесят лет и необходимость становиться видимыми каждые четыре года. Всего на денек.
Собственно, если б не эта необходимость, мы бы, возможно, так никогда и не узнали о столь «чудесных» тварях.
Очень занимательная получается картина: норг питается только тем, что его видит; видят его только другие твари — даже магам этого не дано (кроме крайне редких всевидящих, что и изучают эту прелесть); а потом наступает волшебный момент, чудище проявляется и — бац! — кому-то не повезло.
Чаще всего этим кем-то оказываются туристы, альпинисты и прочие экстремалы, забредшие на территорию зверя. Всевидящие, конечно, стараются оградить своих любимцев всякими предупреждающими знаками, но когда таблички с буквами останавливали людей? Магические контуры рядом с норгами тоже не действуют, так что, если вдруг один из них материализуется близ вашей палатки, можете писать завещание. Хотя нет, не успеете.
А теперь вопрос, даже три.
Первый: какого, простите, хрена тварюга делает посреди города, хотя никто из них прежде и близко к обитаемым селениям не подходил?
Второй: почему он видимый, когда эти горе-исследователи утверждали, что у них все звери на учете и в ближайшие полгода опасаться нечего даже туристам?
И третий: что делать двум бедолагам, застрявшим на узкой лестнице между норгом и запертым магазинам, где нам явно не позволят укрыться?
Ян оказался хладнокровнее меня и соображал резвее.
— Он быстрый? — спросил шепотом.
— Молниеносный.
— Почему не нападет?
Я посмотрела на раздувающиеся ноздри, окруженные четырьмя выпуклыми глазками, и сглотнула:
— Принюхивается. Кажется, хочет поиграть.
— Сомневаюсь, что мне понравится его игра.
Норг фыркнул, я вздрогнула и наконец-то начала думать.
— Вызывай своих, — велел Ян, но я и так уже достала из кармана мобильник и, не глядя, ткнула в один из первых номеров в списке контактов.
Они так и обозначены цифрами — от единицы до девятки, — под которыми скрываются охотники нашего управления. Очень полезно в чрезвычайных ситуациях. Горячие клавиши еще полезнее, но не на сенсорном телефоне. Я один раз так уже попала…