Роман обреченно вздохнул. Света наконец обернулась.
— Привет! — Ирена качнулась и, ухватившись рукой за спинку Светиного стула, весело уставилась на Бориса.
Она не была некрасивой. Она была пьяной и несчастной.
— Ирочка, извини, у нас деловая встреча, — попытался объяснить Роман.
— Я вам мешаю? — подняла брови Ирена. Глаз от Бориса она при этом не отрывала.
— Мешаешь! Извини, — буркнул Роман.
Света поднялась, обняла Ирену за плечи.
— Ирочка, пойдем, я отвезу тебя домой.
— Спасибо, Светочка. Спасибо, дорогая. — Женщина наконец оторвала глаза от Бориса и посмотрела на Свету. — Я сама доберусь. Жаль, что вы не захотели принять меня в компанию.
К двери она шла быстро и, как ни странно, довольно твердой походкой.
— И при муже пила. — Света снова села за стол. — А как его не стало…
Света подвинула себе рюмку водки, с которой просидела весь вечер, и залпом выпила. От вина она, удивив Бориса, сразу отказалась.
— Ваша подруга? — Борис разлил водку.
— Да. Я давно ее знаю.
— Муж у Ирки разбился насмерть. Ехал ночью пьяный по городу… — Роман выпил водку, поставил рюмку, подвинул ее пальцем.
— Он не пил! — перебила Света. — Такого греха за ним не было. Он больше по бабам.
— Ты держала свечку? — засмеялся Роман.
— Ходили слухи…
Пьяная Ирена испортила вечер. Роман больше не шутил, Света не смеялась. Борис проводил гостей к выходу, быстро пошел через холл к лифтам.
Ирена преградила ему путь, появившись словно ниоткуда. Она больше не казалась пьяной.
Сегодня машины со скучающим водителем у клиники не было. Не то чтобы Наташа специально ее искала, но факт отметила. Поднялась на крыльцо клиники, помедлила и, опять спустившись на тротуар, прошла метров сто вперед, внимательно присматриваясь не только к стоявшим рядом машинам, но и к тем, что виднелись на противоположной стороне улицы. Подозрительную машину не увидела и вернулась назад.
Семен ждал ее у ресепшена, весело болтая с Миланой.
— Ну наконец-то! — недовольно проворчал он, обернувшись на стук двери.
На самом деле Наташа пришла на пять минут раньше.
Семен скрылся в кабинете — одевался. Милана сняла трубку зазвонившего телефона, записала кого-то на прием.
— Сегодня звонил один дурак, — положив трубку, пожаловалась Наташе девушка. — Требовал мобильный Семена Аркадьевича. Я ему говорю, что мы телефонов докторов не даем, а он на меня ругаться стал.
Наташа Милане посочувствовала.
Семен торопился. Даже клинику вместе с Миланой запирать не стал, а потянул Наташу к машине, едва такси подъехало. Только усевшись рядом с Наташей, шепнул ей в ухо:
— Соскучилась?
— Очень, — прошептала Наташа, уткнувшись лбом в воротник его пуховика.
— Я тоже.
Обнимать ее он не стал. Наташа села прямо, стала смотреть в окно. За окном в огромном темном джипе веселая девушка подпрыгивала в такт музыке. В ушах девушки торчали наушники.
Семен несколько раз посматривал на часы, а дома, сразу взявшись за поводок, сказал Наташе:
— Оставайся дома. Ко мне должны прийти.
— Кто? — Оставаться Наташе не хотелось. Ей нравилось, когда они вместе гуляют с собакой.
— Тетка-бухгалтер. Обещала отчеты по Витькиной фирме посмотреть.
Тетка-бухгалтер пришла, когда Семен с Кузей уже вернулись, и оказалась веселой красивой женщиной едва ли старше сорока. С Семеном она явно кокетничала, а на Наташу посмотрела с неудовольствием.
Нравиться Наташе это, конечно, не могло.
— Бабник ты, — проворчала она, когда Семен закрыл за гостьей дверь.
— Я?! — поразился он.
— Ты, ты, — кивнула Наташа. — Баба тебе глазки строит, а ты и рад!
— Ты дура и все придумываешь! — Наконец он обнял ее по-настоящему. — Я же тебе говорил, у меня все родственники сумасшедшие. Хоть ты будь нормальной.
Наташе очень хотелось сказать, что… что ей не нравится, когда он смотрит на других женщин с веселым восхищением, и вообще…
Она ничего не сказала. Она знала, что очень ему нужна, хотя еще неделю назад не поверила бы, что такое может случиться за считаные дни.
Продукты в холодильнике кончались. Наташа сварила остатки пельменей, поставила на стол банку маринованных огурцов.
Кузя ткнулся носом в коленку. Наташа подула на пельмень, протянула собаке на ладони.
— Прекрати! — попытался пресечь это Семен, но Наташа не послушалась.
— Нужно сходить за продуктами.
В магазин они не сходили. Пролежали весь вечер, тихо переговариваясь. Он спрашивал, она отвечала. Она рассказывала про родителей, про детство, а сама вопросов не задавала. Семен не любил говорить про свою семью, а Наташа хотела, чтобы ему всегда было с ней хорошо.
Борис быстро оглянулся — холл был пуст, только сидевшая за стойкой девушка-администратор разглядывала что-то в своем телефоне.
Не хватало еще, чтобы его видели рядом с пьяной навязчивой бабой!
Ирена смотрела с веселой усмешкой. Тушь — или как это там называется у женщин — неопрятно размазана. Помада тоже.
Борис инстинктивно отодвинулся.
Она походила на нахохлившуюся мокрую ворону. Черная водолазка, черные брюки, черные волосы. В руках женщина держала темно-коричневый полушубок. Тот свисал на пол.
Она не была ни красавицей, ни уродиной.
— В командировке? — Кажется, ей нравилось играть роль роковой женщины.
— В командировке, — кивнул Борис.
— Угостите меня кофе.
— Я не люблю случайных связей, — усмехнулся он. — Я их избегаю.
— А я к вам в постель не лезу. — Она насмешливо развела руками. Полушубок сполз на пол почти полностью, Ирена подхватила его поудобнее.
Мимо прошла средних лет пара, не обратив на них внимания. Ирена посмотрела паре вслед. Глаза у нее были светлые, серые и казались неуместными на смуглом лице.
— Поезжайте домой, — посоветовал Борис.
Ирена прижала к себе темный мех, сжав губы, отвернулась от Бориса, а он неожиданно придержал ее за локоть.
Не то чтобы пожалел, а так… непонятно почему. Наверное, потому что выглядела она уж очень жалкой, и это чувство пересилило брезгливость.
Он, не оглядываясь, шагнул к лифту. Она поплелась за ним, как собачонка.
— Проходите. — Поднявшись на свой этаж, он отпер номер, пропустил Ирену вперед.
Из раскрытой дорожной сумки торчала белая рубашка. Борис дернул молнию, сумка приобрела более опрятный вид.
Ирена помялась у двери, повесила шубку в шкаф, прошла на маленькую кухню.
— Кофе не обещаю, — крикнул Борис. — Но чай есть.
Пакетики с чаем он заметил еще утром.
— Кофе тоже есть, — деловито откликнулась Ирена.
Когда он прошел на кухню вслед за гостьей, она уже включила чайник.
— Будете? — Она показала на пакетики кофе, лежавшие в маленькой вазочке.
— Я не пью растворимый кофе.
Он сел за стол и стал наблюдать, как она достает чашки.
— Вы женаты?
— Да.
— Давно?
— Нет.
— И у вас молодая жена?
— И у меня молодая жена. Но обсуждать ее мы не будем.
Ирена заварила ему чай, себе кофе.
— Красивая?
— Для меня да. Ира, мы не будем обсуждать мою жену, — напомнил он.
Ирена села напротив, обняла руками чашку.
— Она вам изменяет?
— Ира! — укоризненно протянул он.
Ирена отпила кофе, поморщилась.
— Мне мой благоверный изменял с первого дня до последнего.
— Надо было развестись.
— А другие что, лучше?
Сейчас глаза не казались светлыми и неуместными под черными прядями, сейчас они были цвета темного неба. Ей бы привести себя в порядок и начать нормально жить.
— Вот Роман у Светки надежный, но он уже занят.
— Работаешь?
— Нет. — Она улыбнулась и в упор посмотрела на Бориса.
— У тебя какое образование? — Борис удивился, женщина больше не вызывала брезгливости.
Неожиданно ему показалось, что она видит его насквозь. И это почему-то было приятно.
— Юридическое.
— Иди в адвокаты, — посоветовал он. — Живи. Жизнь одна, жалко ею не пользоваться. Надо с нормальными людьми общаться, а не в кабаках напиваться. Ты еще сто раз себе мужа найдешь. Нормального.
— Это среди уголовников, что ли? — засмеялась Ирена. — Или среди взяточников?
Ему тоже стало смешно. Лиза его умиляла, но он ни разу не рассмеялся от ее слов.
— Мой муж был обязан мне всем. — Ирена встала, вымыла чашки, свою и Бориса. Почему-то он этого не ожидал. — Он стал мэром только благодаря моему папе.
— Надо было развестись, — повторил Борис.
— Я бы развелась. — Она снова села напротив. — Если бы его черт не прибрал. Быть посмешищем для города довольно неприятно.
Она сцепила ладони, хрустнув косточками.
— Вы здесь долго пробудете?
— Еще не знаю.
Ирена помедлила, полезла в карман брюк, достала телефон.
— Спасибо за компанию. — Она весело посмотрела на Бориса, вызвала такси и поднялась.
У двери он подал ей шубу. Ирена заговорщицки подмигнула ему и захлопнула за собой дверь.
А он неожиданно поймал себя на том, что впервые за долгое время чувствует себя сильным и абсолютно свободным.
21 декабря, пятница
Елизавета позвонила удачно — Антонина как раз решала, чем занять день. Занятий в университете сегодня не было, и такие дни получались самыми тягостными.
— Антонина Александровна, — тоном маленькой девочки заговорила невестка. Этот тон Антонину бесил. — Вы сегодня дома? Я могу привезти чемодан.
— Если ты не возражаешь, я сама за ним заеду, — решила Антонина.
— Конечно, конечно, — сразу согласилась Лиза. — Как вам удобнее.
Ничего обидного Елизавета не сказала, а казалось, что издевается. Антонина на себя разозлилась. Она привыкла считать себя умной и справедливой, а с Елизаветой всегда выглядела вздорной стервозной теткой.
«Антонина справедливая баба», — услышала она однажды от одного из студентов. Студенты шли впереди и Антонину не видели. У того, кто ее похвалил, она только что не приняла зачет.