Огромные силы немецко-фашистских войск перед отправкой на фронт провели на обширной территории операцию по уничтожению партизан. В тяжелейшее положение попали партизанские отряды. Под ударами вооруженного до зубов врага они с боями отходили за Десну, стараясь уйти от преследования, не дать противнику возможности отрезать пути отхода, захватить в кольцо.
Наша чекистская группа отходила к Десне вместе со всеми. За Десной было спасение, туда, за водную преграду, враги не сунутся. За время преследования партизан гитлеровцы оставили в Брянских лесах не одну тысячу своих солдат и офицеров, которым не суждено было добраться до фронта. И, конечно, форсирование такой большой водной преграды ничего хорошего гитлеровцам не сулило.
Ценой неимоверных, поистине нечеловеческих усилий партизаны ушли за Десну. Всего какой-то час выиграли мы у противника. Кольцо окружения замкнулось, но в нем партизан уже не было.
За Десной партизаны находились недолго. Уже через несколько дней отряды стали переправляться через реку, чтобы снова наносить удары по противнику. В числе первых переправилась и наша группа. Там, где прошли гитлеровские каратели, мы всюду встречали пепелища, разрушения, трупы местных жителей. Гнев горел в наших сердцах, и мы не давали пощады оккупантам и их пособникам. И нам всюду помогали наши советские люди.
Несмотря на зверства гитлеровских оккупантов, ряды народных мстителей росли и крепли. Все мощней были удары по вражеским гарнизонам. Вместе с партизанами действовала и наша чекистская группа. Мужали мои товарищи, набирались боевого опыта, наносили чувствительные удары по коммуникациям врага. Немало было собрано и разведывательных данных, которые незамедлительно передавались по рации на Большую землю.
В сборе разведывательных сведений принимали участие все члены группы. Но особенно в этом преуспела разведчица Аннушка, Анна Голубева из города Тамбова. Она уже до того, как была зачислена в группу, побывала в тылу врага. А к нам попала при несколько необычных обстоятельствах. Анна была беременна и имела право не идти на задание, получить законный отпуск. Но она не захотела этим воспользоваться. Пришла в Управление НКВД и заявила, что готова снова лететь за линию фронта для выполнения специального задания командования. Ей напомнили, что в ее положении о работе в тылу врага нечего и думать. Молодая женщина продолжала настаивать, доказывая, что ее беременность никак не помешает ей, наоборот, она как раз и поможет успешно вести разведку, собирать ценные сведения о противнике.
В конце концов Аннушка добилась своего, и ее зачислили в нашу группу. Она ходила в села, где располагались вражеские гарнизоны, собирала сведения и, действительно, никто ни разу не заподозрил ее.
Неоценимую помощь в сборе разведывательных сведений оказывали нам жители сел и городов Брянщины, где пролегал наш боевой путь.
Не могу не вспомнить о моем боевом товарище, совершившем немало ратных подвигов в тылу немецко-фашистских войск. Я имею в виду Алешу Акимова. В самое трудное время, когда нас обложили со всех сторон каратели, он обратился ко мне, комсоргу группы, с просьбой принять его в ряды Ленинского комсомола.
— Понимаешь, — сказал он, — дело серьезное, всякое может случиться… В общем, хочу быть комсомольцем.
Мы единогласно приняли Акимова в комсомол, и он это высокое доверие оправдал в боях за Родину, при выполнении заданий командования в тылу вражеских войск.
Григорий Кондратов, наш комиссар, Василий Леоненко, командир группы, подрывник Дмитрий Дорогавцев… Каждый из них отдавал борьбе с ненавистным врагом все свои силы. Своими активными действиями мы помогали воинам Советской Армии громить гитлеровские полчища на фронтах Великой Отечественной войны.
…После пятимесячного пребывания за линией фронта и выполнения специального задания командования мы получили разрешение Центра прибыть на Большую землю для кратковременного отдыха. Спустя несколько дней после получения телеграммы, в которой помимо разрешения на отдых сообщалось также и о награждении нас боевыми орденами и медалями, мы самолетами прибыли в Москву.
Я побывал на родном заводе, рассказал своим товарищам о борьбе советских людей против фашистских оккупантов за линией фронта.
На отдыхе мы пробыли недолго. Нас подлечили, подкормили. А затем — новое задание, которое пришлось выполнять во вражеском тылу уже на границе Белоруссии в Смоленской области.
А. Пятунин, П. ТрояновскийКРУТЫЕ БЕРЕГА
Поступок Прасковьи Ивановны Щеголевой — выдающийся подвиг. Хорошо понимаю ее чувства, когда она оказалась с глазу на глаз с врагом. Советский человек, патриот своей земли столкнулся с теми, кто хотел уничтожить Советскую власть, поработить советский народ. В данном случае, по моему мнению, летчик Мальцев в представлении Прасковьи Ивановны был не просто нашим летчиком — он олицетворял собой Советскую власть, страну, Родину, ее армию…
Я рад, что в Воронеже и Семилуках свято чтят подвиг П. И. Щеголевой, что правду о ней мы узнали благодаря нелегкому труду чекистов. Память о ней будет жить вечно, подвиг ее незабываем…
Я, старый солдат, скажу так. «Не запугать, не сломить тот народ, у которого есть такие люди, подлинные патриоты своей страны, что способны поступить как простая русская женщина Прасковья Ивановна Щеголева…
В начале шестидесятых годов попалось майору Мартыненко старое, давно, забытое дело.
В селе Семилуках, во дворе одного из домов, он увидел солдатскую могилу. К звездочке, увенчивающей кирпичную пирамидку, была прикреплена фотография женщины.
— Кто тут похоронен? — спросил он встречного мужчину.
— Прасковья Щеголева и ее дети… Растерзаны фашистами.
Майор вспомнил, что в архиве он встречал фамилию Щеголевой.
Виктор Александрович перелистал дело. Кроме Щеголевой в нем упоминался летчик самолета ИЛ-2, которого сбили фашистские зенитчики в 1942 году. Горящий самолет упал на берег Дона, а раненый летчик кем-то был выдан врагу. В одном из документов говорилось, что в селе Семилуках фашисты расстреляли целую семью, спасшую пилота.
Есть ли связь между Прасковьей Щеголевой и летчиком? Кто в таком случае выдал его фашистам?
К выяснению возникших вопросов Мартыненко побудило и еще одно обстоятельство, чисто личное: Виктор Александрович во время войны служил в авиации штурманом. Он и члены его экипажа на собственные деньги приобрели легкий ночной бомбардировщик и громили врага в небе Кубани, под Севастополем, на просторах Белоруссии, на переправах Вислы и в районе Данцига. На счету у Виктора Александровича 344 боевых вылета.
Доложив генералу, майор на машине отправился в Семилуки. Подъехал к небольшому белому дому на окраине села. Во дворе, под вишневыми кустами, высился могильный холмик.
Мартыненко долго стоял у могилы. Вдруг он услышал чьи-то шаги. Обернулся — к нему приближалась старушка.
Они поздоровались.
— Вы знали Щеголеву? — спросил Мартыненко.
— Она моя сестра, — ответила старушка.
— Вы, значит, тоже Щеголева?
— Нет, мы Крымовы… Меня Екатериной Ивановной зовут.
«Крымовы», — повторил про себя майор и вспомнил хорошо знакомого ему секретаря Россошанского райкома партии Михаила Ивановича Крымова. Подумал: «Может, родственники?» Но от вопроса воздержался. Спросил о другом:
— Далеко отсюда упал самолет?
— Как далеко… Вон там, под забором…
«Семилуки сразу за Доном, от Воронежа рукой подать, — записывал майор Мартыненко в свой блокнот. — Любой горожанин, пожалуй, знает это большое и красивое село. Меня заставили задуматься такие цифры. В 1941—1945 годах Семилуки отправили на войну 1246 своих сынов и дочерей. 467 человек из них отдали жизнь за свободу и независимость Родины… Среди семилукцев — два Героя Советского Союза, три полных кавалера ордена Славы… Сотни сельчан отмечены боевыми орденами и медалями».
В блокноте Мартыненко — записи бесед, характеристики, раздумья. Поиски его, по существу, только начинались, и начинались они со встреч с участниками войны.
…Запись в блокноте Мартыненко:
«Михаил Иванович Крымов… Герой Советского Союза. Он, оказывается, племянник Прасковьи Щеголевой».
18 сентября 1943 года рота под командованием старшего лейтенанта Крымова преследовала противника на шоссе Чернигов — Киев. В одном населенном пункте — до батальона фашистов. Приказ командира:
— Атакуем, используя внезапность, скорость и огневую мощь.
В темноте враг сразу не понял, что произошло. А когда фашисты опомнились, рота Крымова уже подходила к деревне Рудне, что стояла на берегу Десны. Помогли внезапность и отвага. Группа неприятельских солдат возилась у паромов. Советские воины накрыли их огнем, разогнали и на вражеских паромах переправились через реку. Плацдарм удержали до подхода главных сил соединения.
Через несколько дней — смелый рывок к Днепру. Здесь с помощью местных жителей нашли 33 лодки. Форсировали Днепр. Но удержаться не смогли. У Крымова было 75 человек, враг бросил против них батальон пехоты и танки. Пришлось отойти. Спустя два дня перешли реку в другом месте и стояли насмерть.
Крымов рассказывал Мартыненко:
— Я приезжал в Семилуки весной 1943 года, после второго ранения. Все село было разбито… Врачи оставляли меня в тылу. Но, когда я узнал, как фашисты надругались над Прасковьей и всей семьей, уехал снова на фронт…
Прасковью Щеголеву помнят в Семилуках многие. Говорят о ней тепло, сердечно. Ее подвиг до сих пор не только восхищает, но и поражает односельчан.
Росла Прасковья в обычной крестьянской семье. Необычным было число детей — 19 человек!
Щеголевы жили в небольшом доме. Имели лошадь, корову, несколько овец. На трудности не жаловались, дружили между собой и работали от рассвета дотемна.