[44].
Формы антисоветской деятельности многолики. Например, гражданка одной западноевропейской страны Мари Линц прибыла в Воронежский государственный университет на стажировку, но проявила себя как идеологический диверсант и выдворена из Советского Союза. В бессильной злобе за провал своей авантюрной миссии, а следовательно, недополученные от хозяев доллары, Линц решила подзаработать на антисоветской клеветнической стряпне. Она выступила на страницах западной прессы с оголтелой антисоветской статьей, где действительность была настолько перемешана с ложью и клеветой, что стажеры из этой страны, приехавшие позже и читавшие злобный «опус», не могли сдержать своего возмущения. Однако Линц рассудила: пусть плюют в ее сторону соотечественники, деньги от этого не потускнеют. О том, что на Западе хорошо оплачивают работу идеологического диверсанта, широко известно.
В последнее время вражеские разведчики и заграничные антисоветские центры требуют от своей агентуры идеологической напористости, умения противопоставить нашим идеалам такое, что должно размягчать политическое сознание советского человека, вызывать в нем неуверенность и сомнения, облегчающие восприятие западной информации.
Вот с такой «программой» приехала в Воронежский государственный университет на стажировку иностранка Сусанна Шпихигер. С первых же дней пребывания в вузе она попыталась представить, что советскую литературу, историю нашей страны, советский образ жизни знает лучше кого бы то ни было. И поэтому она приехала не учиться, а учить. Учить, как правильно понимать состояние современной советской литературы, учить правильно слушать радио и смотреть телепередачи… По ее «науке» следовало слушать не советское радио, а радиоголоса тех западных центров, которые являются «истинными борцами» и за права человека, и за улучшение жизни советских людей. «Свобода», «Свободная Европа», «Голос Америки», «Немецкая волна», «Би-Би-Си» подавались Сусанной радиостанциями наивысшей правды и справедливости. Все ее старания сводились к тому, чтобы открыть «одурманенным» красной пропагандой советским гражданам глаза на окружающую жизнь и научить воспринимать ее на манер современных взглядов некоторых западных «доброжелателей». Начала она с «доказательств» отсутствия равенства между людьми советского общества. По ее убеждению выходило, что в наших вузах учатся дети только «привилегированных». И она считала, что живущие в общежитии просто маскируются, рассказывая о себе как о выходцах из семей колхозников, рабочих. Пропаганда, по ее мнению, затуманила сознание советской молодежи: все уверены, что Великую Отечественную войну выиграли Советы, а ведь войну выиграли… американцы! И в доказательство — цифры об американской помощи, о значении второго фронта. «Вам трудно судить о прошедшей войне, ведь вам всем по 18—20 лет, — внушала Шпихигер советским студентам, — а Великая Отечественная закончилась в сорок пятом — чуть ли не за полтора десятилетия до вашего рождения. Только на Западе о войне можно узнать объективную правду…» И вот она, эта правда: оказывается, Советский Союз собирался поработить всю Европу…
Да, студенты, с которыми она вступала в споры, войны не видели. И, по понятиям Сусанны, они должны были быть далеки от нее. Но ведь эти двадцатилетние из семей тех, к кому в сорок пятом кто-нибудь да не вернулся. Они дети тех, чье детство выпало на годы, когда в нашу страну пришел Гитлер проявлять свой «гуманизм». О «гуманности» гитлеровцев говорят Хатынь, Майданек, Освенцим, Бухенвальд, Маутхаузен… Разрушенные города и села, миллионы погибших. Вот, совсем рядом с Воронежем, село Семилуки, где братская могила, в которой не солдаты, а расстрелянные фашистами дети, женщины, старики. Пешком можно дойти до Песчаного лога, где заживо были закопаны оккупантами сотни мирных воронежцев… «Гуманный» фашистский летчик сбросил бомбы на Детский парк…
Когда Сусанне стали еще приводить примеры «гуманности» гитлеровцев, она не выдержала, перешла на крик. Наверное, не забудут слушавшие в тот вечер ее «гуманный» лозунг: «Лучше мертвые, чем красные!»
Ради чего дочери крестьянина (как сама она всем представлялась) понадобилось выступать в столь неприглядной роли?
По-настоящему возмутился поведением Шпихигер один из тех, кто с подобной пропагандой встречался у себя дома, — студент-журналист Самир, палестинец по национальности, живший в ряде стран Ближнего Востока. Он знает, насколько грязна и лжива пропаганда, которой служит Сусанна. И он пришел к проректору университета с заявлением, в котором написал:
«Более всего возмущает, что Сусанна говорит, будто Советская Армия хочет захватить весь Запад и что во второй мировой войне победили фашистов не Советский Союз, а американцы…».
Сусанна усиленно искала в Воронеже тех, кто понял бы ее «правильно», но не встретила. Даже на общем собрании стажеров ее не поняли сверстники из других капиталистических стран…
Так зачем же понадобилось Сусанне Шпихигер, подобно назойливой мухе, жужжать о так называемой «правде» западной пропаганды? Ларчик открывался просто: деньги! Западные пропагандистские центры зря не платят, это нужно отрабатывать. Вот почему Сусанна твердила о своей «правде», не слыша резонных возражений, с пеной у рта кидалась на удивленных оппонентов с разного рода поучениями и наставлениями.
Плачевным был конец «миссии» Сусанны Шпихигер: ей пришлось уехать освистанной не только советской аудиторией, но и большинством иностранных учащихся.
Есть примеры и несколько другого плана, когда приехавший на учебу или стажировку иностранный учащийся стремится не привлекать к себе внимания. Он пытается приобрести репутацию простого и тихого человека, в меру интересующегося окружающей жизнью. Однако иногда за таким поведением зарубежного гостя скрываются далеко не безобидные цели.
Воронежский государственный университет. В одной из аудиторий идет практикум по иностранному языку. Студенты вечернего отделения факультета романо-германской филологии внимательно слушают введение в урок, которое делает преподаватель Шумахер, приехавшая по культурному контракту из-за рубежа. По отзывам кафедры, она много работает, ее новая методика преподавания иностранного языка, основанная на тестовом анкетировании студентов, дает неплохие результаты.
Вот и на этот раз Шумахер ровным, доверительным голосом обращается к студентам:
— Дорогие друзья! Как и на предыдущих занятиях, мы продолжаем практикум разговорной речи. Сегодня темой нашего урока будет освоение словарного запаса на производственную тематику. Для того чтобы мне было легче индивидуализировать ваше обучение, мы, как и ранее, прибегнем к заполнению небольшой анкеты. Возьмите чистые листочки бумаги, в правом углу напишите свою фамилию, а немного ниже — ответ на следующий вопрос… Пожалуйста, напишите, где каждый работает, что делает, размеры предприятия, характер продукции; если это НИИ, то профиль и цели научных разработок. Как вы понимаете, это нам пригодится для выделения специфики каждого студента, придаст определенную окраску его обучению. В ходе производственной, научной и житейской практики каждый народ непрерывно изменяет словарный состав своего языка, пополняет его новыми словами, освобождает его от устаревших слов…
Речь иностранной преподавательницы лилась свободно, естественно. Слегка ошарашенные обилием рассуждений о необходимости упомянутого анкетирования, некоторые из студентов стали что-то писать на листках бумаги, однако кое-кто продолжал смотреть на преподавательницу, не решаясь взяться за перо. Неловкость положения усугубил вопрос, который задала преподавателю Татьяна С.:
— Я работаю машинисткой в одной из лабораторий промышленного предприятия и не понимаю, какое отношение может иметь к моему лексическому запасу иностранных слов характер выпускаемой продукции или… цели научных разработок лаборатории.
Шумахер была немного шокирована. С чисто женским кокетством она произнесла: «О-ля-ля! Я не думала, что это вас так взволнует. Ради бога, не надо, не пишите. Господи! Мы, иностранцы, так доверчивы и беззаботны!»
На этот раз урок у госпожи Шумахер явно не получился. Тонкий расчет на авторитет преподавателя и веру в непогрешимость его методических приемов не сработал. Студенты заподозрили неладное. Они заметили, что преподаватель, увлекаясь анкетированием якобы в интересах совершенствования методики преподавания языка, часто ставила вопросы, имевшие отдаленное отношение к языку. Кроме того, Шумахер стала осторожно распространять среди студентов и знакомых зарубежные журналы с антисоветскими статьями, упорно толкала отдельных молодых людей на антиобщественные поступки. Подобное поведение фактически поставило точку на ее «преподавательских» упражнениях, которые на общечеловеческом языке должны были называться подрывной деятельностью против советского народа и его государства.
Ректорат университета заявил решительный протест Шумахер, деятельность которой оказалась несовместимой с высоким статусом преподавателя. Она вынуждена была признать свои, мягко говоря, недружественные действия и убраться из Воронежа.
Такие «тихие» иностранцы все еще надеются сорвать «куш» на грязных делах буржуазной пропаганды в нашей стране и поэтому продолжают продавать западным спецслужбам и антисоветским зарубежным центрам свой статус советского гостя.
Мы далеки от того, чтобы в каждом иностранце видеть вражеского лазутчика. Борьба идей — явление закономерное, и советские люди согласны вести честную и открытую полемику с любым иностранцем, аргументированно отстаивающим свои идеалы и убеждения.
Но некоторые молодые люди из стран капитала порою только напыщенно провозглашают какие-то абстрактные идеи об «общем гуманизме». Каждое слово советского преподавателя, студента воспринимается ими как «красная пропаганда», каждый факт рассматривается с недоверием и против факта выдвигается надуманный контрвыпад или голословное опровержение. Почти каждый приезжающий к нам из капиталистической страны перегружен отрицательной информацией о Советском государстве. В их сознание глубоко вбито ходульное: все советское плохо, все советские люди — враги любому иностранцу.