Алекс отошел в сторону и защелкал затвором фотокамеры.
Неожиданно из компании возле ларька заметили мужчину, щелкающего затвором фотоаппарата.
— Эй, мужики, нас в «Комсомольский прожектор» снимают, — раздался испуганный голос. — Гляди-ка!
Скандал сразу стих.
— Да нет, не похоже, — засомневался другой. — Пойдем спросим, что ему надо.
Алекс увидел, что несколько человек отделились от очереди и направились к нему. «Только этого не хватало», — мелькнуло в голове. Он хорошо помнил, как его соотечественники в подобных случаях поступают с излишне любопытными репортерами.
Быстро зачехлив фотоаппарат, Алекс завернул за угол и, уже не таясь, бросился бежать. Но кто-то, поймав его за рукав, сказал, с трудом переводя дыхание: «Слышь, друг, куда это ты рванул? Погоди, вместе пойдем».
Алекс оглянулся и увидел парня. Рядом стояли еще несколько мужчин. Алексу с испуга показалось, что их было не меньше десяти. Он решил, что его спасение в одном, в придуманных объяснениях: быстро заговорил по-английски, дескать, он иностранный гражданин, турист, и просто фотографирует русский быт.
— Ну, я так и думал, что иностранец. — Обрадованный собственной догадливостью, вперед вышел солидный мужчина. — Давайте его в отделение отведем, вдруг потерялся.
Сопровождать Алекса вызвались трое, а остальные, обсуждая происшествие, повернули назад.
Дежурному капитану ситуацию разъяснили хором: Алекс — на английском, а сопровождавшие — на русском языке. Капитан внимательно выслушал всех, разобрался, в чем дело, и попросил написать все в объяснительных.
Пока Алекс писал, пленку проявили, обнаружив на ней кадры, отснятые на рынке. Затем Алексу пришлось выслушать строгое предупреждение о том, что его действия могут быть расценены как сбор тенденциозной информации и никак не соответствуют официальному положению технического специалиста. В конце разговора Алексу порекомендовали более тщательно выбирать места для туристских съемок.
В эту ночь Алекс не спал. На целую неделю он вообще прекратил путешествия по городу, отсиживался в гостинице. Тогда-то он и подумал, что можно пока заняться малым бизнесом, ведь в одном из чемоданов лежали пакеты с джинсами, а в укромном уголке — пачка валюты. Для этого бизнеса нужна была клиентура.
Наталья вернулась домой позже обычного. Мать спала — в соседней комнате было тихо и темно. Дочь лежала на диване, приладив в изголовье настольную лампу, и читала Цвейга.
— По возрасту это читать тебе слишком рано, а по часам — слишком поздно, — строго произнесла Наталья. — Ложись, уже половина двенадцатого.
Дочь фыркнула, но возражать не стала. Наталья переоделась в домашнее и пошла на кухню что-нибудь перекусить.
Этот день для нее сложился очень неудачно. Впрочем, неудачи преследовали ее все последние годы. Еще бы: тридцать три, взрослая почти дочь — и одиночество. А до этого — школьная любовь, ранний брак, скоропостижный развод, еще одно неудачное замужество и бесконечная череда знакомых: старых, молодых, блондинов, брюнетов, слесарей и кандидатов наук…
Вот и сегодня. Целый вечер в ресторане, ожидание серьезного разговора. А в итоге: «Да что вы, бабы, одно ладите — замуж, замуж? Без этого, что ли, нельзя? Деньги есть, дочка есть, чего тебе еще надо?»
А ей надо: шикарную квартиру и обеспеченного мужа, машину и дачу. Пусть говорят, что не в этом счастье.
Наталья делала все: удачно гримировалась, одевалась только в «фирму», устроилась секретаршей в одну престижную контору, ходила на все вечера в Дом актера. Но обеспеченный муж не попадался. Тогда она решила сама обеспечить свою «экономическую независимость». Для начала надумала перепродать кое-что из заграничных вещей, купленных по случаю или подаренных поклонниками. Посодействовать в этом обещал школьный приятель Сашка Чичеров по кличке Чича — теперь солидный, бородатый, с брюшком.
Чича успешно сбыл Натальино барахлишко, и она получила первоначальную сумму, которую и собиралась пустить в дело. Такая возможность ей представилась довольно скоро.
«А она недурна», — думал Алекс, откровенно рассматривая сидевшую напротив молодую женщину, с которой познакомился несколько дней назад во время очередной прогулки по проспекту. Вспоминая момент их знакомства, он так и не смог понять, что привлекло его: то ли внимательный ищущий взгляд темных глаз, то ли красивое лицо и стройная фигура, то ли имя, Наталья — совсем как у героини романа про русских шпионов, читанного им в молодости.
Наталье тоже понравился этот поджарый сорокалетний иностранец, с трудом говорящий по-русски. С ним оказалось интересно. Уже со второй встречи языковой барьер между ними перестал существовать. Наталья что-то помнила из уроков английского в школе и набором отдельных слов, жестами быстро научилась передавать свои мысли собеседнику.
Их встречи носили несколько официальный, предупредительно-вежливый характер. Оба присматривались друг к другу, прикидывали, что из сокровенного можно доверить, какую выгоду это принесет. Выяснилось, что их интересы совпадали. Алексу нужно было продать привезенные вещи, Наталье — купить вещи для перепродажи.
Вскоре состоялась и первая сделка.
Наталья купила у него две пары джинсов. Чича вновь успешно провернул перепродажу. Натальин капитал пополнился, и можно было вести с Алексом серьезный разговор. У Натальи появились кое-какие новые планы.
Следующие полгода в жизни Алекса и Натальи были заполнены деловыми встречами, куплями-продажами, празднованиями особо удачных сделок в ресторане.
Алекс не спешил знакомить с Натальей своих коллег-соотечественников, не приглашал ее в гостиницу. Наталья была для него лишь деловым партнером.
Она все чаще задумывалась о своей новой жизни. К Алексу у нее было деловое отношение — как к иностранцу, который может продать ценную вещь, и продать не очень дорого. Но тем не менее Наталье представлялось: как было бы хорошо, если бы Алекс увез ее и дочку к себе на родину, где она, по ее мнению, могла бы получить все, о чем мечтала.
Наталья прекрасно понимала, что «финансовый роман» с Алексом в конце концов кончится, и стремилась как можно скорее перевести его на лирические рельсы.
Алекс не раз уже бывал у Натальи дома, познакомился с ее родными, приносил им маленькие сувениры. Ему нравилось бывать в этом домике среди буйной зелени неподалеку от водохранилища. Здесь он чувствовал себя спокойно, отдыхал от нервного напряжения: блок уже был в стадии пуска, и все реже требовалось вмешательство Алекса. Увлеченный собственным бизнесом и романом с Натальей, он почти не вспоминал о тайных обязанностях перед хозяевами.
За минувшую зиму у Алекса заметно прибавилось советских денег. Из Москвы он привозил довольно значительные партии ходового товара. Ему понравилась миссия «торгового представителя», он начал продавать не только специально привезенные, но и собственные вещи. Дело дошло до костюма, кассетного магнитофона. Наталья в одиночку не смогла обеспечить товарооборот, и круг покупателей расширился. Теперь помимо нее в «фирму» входили Чича и несколько его приятелей. Алекса это вначале пугало, но потом он почувствовал себя уверенно в роли главы предприятия, в котором все были у него «на крючке».
Неожиданно Алекса вызвали в Москву, в посольство. Там он встретился с человеком, который передал привет «от консультанта фирмы по восточным вопросам» и напомнил, что Алекс давно не подает весточки в родной отдел, а срок командировки уже подходит к середине.
Встретив Алекса после этой поездки с московским поездом, Наталья удивилась: таким раздраженным, даже злым он никогда не был. Она не стала спрашивать, в чем дело. Поняла: неприятности.
На этот раз Алекс остался у нее до утра.
Исполнился год работы Алекса по контракту. Это событие отмечали многократно: с соотечественниками, с Чичей и его компанией, дома у Натальи.
Наталье казалось, что она сумела внушить Алексу мысль: он непременно должен взять ее и дочь с собой, они поженятся и заживут душа в душу, она — красивая, современная, а он — деловой, начинающий богатеть.
Алекс соглашался, строил фантастические планы будущей совместной жизни, но знал, что они никогда не осуществятся. Не будет же он разводиться со своей законной женой и не бросит трех любимых сыновей — красивых, умных, спортивных — из-за этой…
А между тем Наталья, считая Алекса старым холостяком, требовала, чтобы об их отношениях официально узнало руководство фирмы. Она хотела предстать перед ними в статусе невесты. Алекс долго тянул, лавировал, придумывал небылицы. Он мог бы отказаться от этой затеи сразу, но Наталья была сейчас нужна. Он рассчитывал на нее и в сборе информации, и в сбыте валюты, которой накопилось довольно много.
Чем меньше времени оставалось до конца командировки, тем хитрее и изворотливее становился Алекс. Он понимал, что недобрал «баллов» по своей второй, тайной роли, и теперь стремился наверстать упущенное.
Он много фотографировал, делал записи в потайной блокнот. В дело шло все: увиденное, услышанное, подслушанное.
Однажды Алекс узнал, что маршрут теплоходной прогулки по водохранилищу проходит мимо берега, на котором разместилось несколько промышленных предприятий. Дело было в июле, погода стояла чудесная, и Алекс решил побаловать Наталью интересной прогулкой. В ближайший же выходной они оказались на верхней палубе теплохода.
Алекс и Наталья устроились вдали от всех, возле самого борта. Неожиданно он жестко посмотрел ей в глаза и сказал:
— Стань вот так, спиной к борту. Я хочу сделать несколько снимков на память.
Наталья растерялась, у нее появилось, уже не в первый раз за последние дни, недоброе предчувствие.
— Знаешь, Алекс, лучше не надо, — попыталась она возразить. Но сделала это нерешительно, особенно отчетливо поняв вдруг, что теперь и всегда будет делать лишь то, что прикажет этот близкий и чужой человек. Она слишком далеко уже зашла в своем желании жить богато и спокойно.
Алекс, быстро переводя рычаг, щелкал затвором. И с каждым новым кадром его все сильнее начинала бить знакомая противная дрожь. Он знал, что это страх. Большой, неуправляемый, который часто стал посещать его в этой чужой и непонятной стране, где у него не было друзей, а лишь партнеры по «бизнесу», соседи по ресторанному столику и «невесты» на одну ночь.