Об этом Андрей решил сообщить в центр через Тоню. Когда он вошел в казино, его обдало пьяным угаром. Немцы преждевременно праздновали победу под Сталинградом. Среди них находилось много курсантов. Всюду раздавались безумные выкрики.
«Ликуете, черти? — усмехнулся Чернов. — Ничего. Будет и на нашей улице праздник».
— Эй, Сизов, садись с нами, — крикнул высокий блондин по кличке «Белый».
Андрей знал, что тот только что вернулся с задания. За столом сидели еще один курсант и рыжая девица с оголенными плечами. Отказываться от предложения было неудобно, и Чернов подсел к ним. От всей этой троицы разило водочным перегаром. «Белый» наполнил бокалы.
— Выпьем, Сизов, за победу! — торжествующе пробасил он. — Не стесняйся. Сегодня я угощаю. — Он сделал щедрый жест рукой. — «Профессор» всучил мне кучу денег.
— С удовольствием, — сказал Андрей.
— Сизов, дружище, ты знаешь, как меня щедро отблагодарили. — Язык у «Белого» начал заплетаться. — Я принес шефу оттуда такую депешу, что он будет век мне признателен. Только благодаря моим донесениям немцы разбомбили вдребезги советскую батарею под этим проклятым Воронежем.
«Из этого типа нужно выудить все, пока он пьян», — решил Андрей и, улыбнувшись, спросил:
— Опять туда собираешься?
— Нет, хватит с меня. Пусть другие лезут под пули. Теперь я имею право целую неделю кутить вот с этой куклой. — «Белый» бесцеремонно обнял девицу за плечи. — А потом подамся в Борисов. Шеф поручил мне переловить там всех партизанских лазутчиков. В следующее воскресенье они у меня поплачут кровавыми слезами.
Подошла Тоня и поставила на стол новую бутылку водки.
— Тонечка, красотка! — «Белый» ухватил ее за локоть. — Заказывай. Любой подарок в городе достану. Я сегодня самый богатый человек.
Колчина избавилась от него шуткой и, забрав посуду, медленно удалилась. Спустя минуту она появилась за стойкой буфета. Андрей поднялся и, сделав вид, что захмелел, пошатывающейся походкой направился к буфету.
— Девушка, приготовьте, пожалуйста, коктейль для моих друзей.
Пока Тоня наполняла фужеры, Андрей закурил и, пуская ей дым в лицо, тихо сказал:
— В ночь на воскресенье готовится облава в городе. Моего собутыльника нужно обезвредить. — Он повысил голос: — Быстрей, дорогуша, наливай. Мои друзья не любят ждать, — и шепотом добавил: — Запомни его: кличка «Белый», фамилия Светланов.
Взяв поднос с фужерами, Чернов тем же нетвердым шагом вернулся на место.
Прошла неделя, другая, а Тоня как в воду канула. «Что с ней? Где она? Не попалась ли?» — беспокоился Чернов. Нужно что-то предпринимать, а что — он не знал.
Предчувствуя недоброе, Андрей снова пошел в казино. На этот раз избрал обеденное время, надеясь днем узнать о Тоне. На небольшой площади, возле магазина, толпились люди. Они о чем-то возбужденно говорили. Подойдя ближе, Андрей вздрогнул. На перекладине между столбами висела молодая женщина. На ее обнаженной груди лист фанеры с надписью: «Повешена за преступную связь с партизанами».
— Ироды проклятые, — тихо всхлипнула старушка и зашагала прочь.
С тяжелым чувством Чернов вошел в казино. Ни на кого не глядя, он сел за свободный стол, машинально взял меню и долго его рассматривал.
Знакомая украинская речь вернула Андрея к действительности. Он поднял голову, улыбнулся. Перед ним стояла Тоня. Ее лицо после болезни было бледно, но глаза светились радостью. От нее он узнал все новости. Облава в городе провалилась, «Белый» обезврежен, но в отместку за неудачу гестаповцы арестовали десять местных жителей якобы за связь с партизанами. Одну из жертв специально привезли в поселок и повесили здесь для устрашения.
Приближался Новый год. Обстановка на фронте обострилась. Тоня передала Чернову, что немцы под Сталинградом окружены. В гарнизоне царило напряжение. Все чего-то ждали. «Профессор» нервничал. В разговоре с Андреем высказал недовольство составом разведчиков, подготовленных школой. На новогоднем ужине он обрушился на курсантов с ругательствами.
— Я знаю каждого из вас, — кричал шеф. — Знаю, чем вы дышите и что думаете. Среди вас завелись большевистские агитаторы. Они мутят вам головы всякой ерундой. Я желаю знать, кто они? Кто эти сволочи, собачьи твари?
Андрей догадывался, что шефа беспокоят провалы агентов, и опасался новой вспышки его подозрительности.
В конце января «профессор» вызвал Чернова к себе. Не успел Андрей войти в кабинет, как Гонзери набросился на него:
— Это ты большевистский агент? Ты, собачий ублюдок? Мне теперь ясно, почему наши парни проваливаются. Ты портишь им документы. Вот живой свидетель, — и он указал на человека в форме советского танкиста, что сидел спиной к окну. — Он чуть не попался в лапы к чекистам!
Андрей взглянул на незнакомца. В прищуренных глазах «танкиста» играла злая усмешка. «Одно из двух, — подумал Чернов, — либо Гонзери берет на пушку, либо этот тип действительно нашел какой-то брак в красноармейской книжке».
— Если вы, господин майор, верите басням всякого агента, то прошу меня уволить. Моя преданность вам хорошо известна. Вы же сами представляли меня к награде. — Андрей решил наступать, он говорил чуть возбужденно, с нескрываемой обидой в голосе. — Не моя вина, что кое-кто из этих дураков попался. Причина, очевидно, в другом.
— Это мы сейчас проверим, — сердито сказал «профессор», но уже без крика. — Принесите сюда десяток красноармейских книжек. Вот по этому списку. Даю пять минут.
Андрей быстро отобрал десять указанных в списке книжек. Среди них оказалось семь новых, недавно оформленных, и три использованных, с которыми агенты благополучно вернулись обратно. Все книжки были с легким изъяном. На одних в графе «воинское звание» вместо «красноармеец» стояло «рядовой», в других искажены номера воинских частей, а на трех последних резко выделялись оттиски печатей.
«Неужели шеф догадался? — тревога охватила Чернова. — Нет, не может быть. Он же в наших тонкостях не смыслит. Так почему он дал список именно на этих агентов? Что придумать, если танкист разоблачит?» Впервые за все время работы здесь Андрей почувствовал реальную угрозу провала. Холодный пот выступил у него на лбу. О себе он думал меньше всего. Он знал, на что шел. Его тревожила судьба записных книжек. Столько сил вложить в них, и вдруг все впустую. С этим Андрей не мог смириться. «Как передать их Тоне в случае ареста? Как назло, шеф услал куда-то Баранова. Бежать самому? Но Гонзери наверняка предусмотрел и этот вариант. Охрана может задержать. Тогда все пропало. Да и подло уходить одному без напарника». Единственную надежду на спасение Чернов возлагал на три красноармейские книжки, которые уже побывали за линией фронта.
«Будь что будет, — решил он. — В крайнем случае возьму все на себя. Быть может, Баранову удастся бежать».
«Танкист» внимательно рассматривал каждую книжку. Вытащил свою, стал сверять записи. От нетерпения у него дрожали пальцы.
— Ты что, с перепоя или цыплят воровал? — с раздражением заметил «профессор».
— Вот одна, вот другая, а вот третья, — злорадствовал «танкист», откладывая в сторону книжки. Это были те самые, на которые рассчитывал Чернов.
У Андрея сразу отлегло от сердца. Изъяны в других документах не вызывали подозрений.
— Какие же погрешности ты нашел в этих книжках? — спросил он как можно спокойнее.
— Печать провальная.
— Сам ты провальный, — вспылил Чернов. — Да знаешь ли ты, что все эти книжки испытания выдержали? Их владельцы живы, невредимы и вино пьют в казино. А ты, видать, сдрейфил при первом же невинном вопросе.
Расчет Андрея удался. Гонзери сменил гнев на милость.
…От Колчиной поступили радостные вести. Она сообщила Чернову, что пять немецких агентов пойманы, Помогли его сведения.
Приближалась весна. Андрей чувствовал, что немцы готовят новое наступление. Работы в бюро прибавилось. Теперь каждую неделю в тыл Красной Армии забрасывались агенты. «Куда, зачем? Что задумали немцы?» Андрей стал чаще обедать с преподавателями школы, надеясь узнать что-либо от них. Иногда ужинал в казино в компании немецких офицеров. Но обрывки разговоров не давали необходимых сведений.
А дни бежали. Командир группы через Тоню намекнул ему о возвращении. Чернов и сам понимал, что его пребывание в школе затянулось. Подозрительность Гонзери обострилась. Он стал чаще наведываться в бюро, лично проверять оформленные документы. Но Андрею хотелось добыть еще и сведения о военных планах гитлеровского командования.
В начале апреля из Минска приехал представитель германской военной разведки. Вместе с ним прибыло пять агентов, окончивших немецкую разведшколу в Варшаве. Приезд новых шпионов держался в строгой тайне. Для них отвели просторный дом, расположенный на другом конце поселка.
Целую неделю тайные гости находились под наблюдением «профессора». Он поручил Андрею срочно изготовить для них документы.
— Когда будут готовы, покажите мне.
По строгому тону шефа Чернов понял, что готовится к заброске за линию фронта какая-то особая группа. Он не стал рисковать; все пять фиктивных удостоверений личности были сделаны без дефектов.
— Прима, прима! — удовлетворенно сказал Гонзери. — А теперь идем со мной к варшавским питомцам. Объяснишь им все тонкости штабной кухни и структуру ваших армейских штабов. Но предупреждаю: все, что увидишь и услышишь, похорони, как в могилу.
Андрей насторожился. Предстоящая встреча могла пролить свет на коварные замыслы врага. В то же время Чернов ясно сознавал всю сложность задачи, поставленной ему шефом. Нужно быть настоящим штабистом, чтобы уметь искусно разбавлять ложь правдой. Как назло, и с Барановым не пришлось предварительно поговорить.
Но встреча не оправдала ни опасений, ни надежд Андрея. В присутствии высокого гостя из Минска варшавские «питомцы» вели себя, как школьники на экзаменах. Полуправдивые объяснения Чернова они воспринимали без малейшего сомнения. Даже надменный полковник абвера остался доволен беседой.