Обойди экватор и полярный круг,
С ним глоток последний отхлебни из фляги,
И тогда узнаешь, что такое друг.
3 июля 1974 года четверо вооруженных преступников захватили самолет Як-40 и потребовали от экипажа лететь в Швецию. Бортмеханик, пытаясь оказать сопротивление, был ранен выстрелом в живот, одного из пассажиров ударили ножом. Однако экипажу удалось убедить террористов посадить лайнер в Москве под предлогом дозаправки топливом. По иронии судьбы самолет приземлился во «Внуково-2», где как раз собирались встречать генерального секретаря ЦК Болгарской компартии Тодора Живкова — ожидалось прибытие Брежнева и других членов Политбюро, на подъезде был министр внутренних дел СССР Щёлоков.
Самолет с заложниками стоял на дальней рулёжной дорожке, примерно в километре от пассажирского терминала. Угонщики поставили условие: полтора миллиона долларов. В противном случае они обещали взорвать самолет. Андропов дал указание провести операцию по освобождению пассажиров. После завершения официальной встречи министр Щёлоков и первый заместитель Председателя КГБ СССР Цвигун лично возглавили руководство операцией по освобождению заложников. Проблема заключалась в том, что действовать предстояло «с листа» — никаких структур антитеррора на тот момент ни в КГБ, ни в МВД не существовало. Когда офицер КГБ с чемоданом долларов двинулся в сторону самолета, террористы увидели его и открыли дверь. Операция завершилась в течение десяти минут. У самолета стоял густой оранжевый дым. Трупы двух террористов лежали возле двери — главарь угонщиков по фамилии Романов застрелился. Двух других, захваченных в салоне, выводили в наручниках. Ни один из пассажиров в ходе штурма не пострадал.
Вскоре генерал-майор Михаил Михайлович Милютин, начальник 7-го Управления (наружное наблюдение) КГБ СССР, был вызван к генерал-полковнику Семёну Кузьмичу Цвигуну, и тот без особых предисловий сказал: «Юрий Владимирович приказал создать боевую группу для противодействия угонщикам самолётов».
Особо было оговорено, что подчиняться это новое формирование будет непосредственно Андропову. 29 июля 1974 года Андропов подписал приказ 0089/ОВ об изменении в штатах 7-го Управления и утвердил Положение о Группе «А» 5-го отдела этого Управления. Этот день считается Днём рождения группы «Альфа».
В Положении говорилось: «Группа “А” выполняет специальные задания Председателя КГБ СССР по пресечению террористических, диверсионных и иных особо опасных преступных акций, совершаемых с целью захвата иностранных представительств, их сотрудников, особо важных объектов, а также членов экипажей и пассажиров транспортных средств на аэродромах, вокзалах, в морских и речных портах на территории СССР».
При этом Юрий Владимирович предупредил Милютина: «Командира я вам подберу сам». Ещё свежи были в памяти кровопролитные бои за остров Даманский. Тогда пограничники КГБ СССР приняли на себя удар китайцев и стояли насмерть до подхода основных сил. 5 сентября 1974 года по предложению Андропова командиром Группы «А» был назначен бывший начальник пограничной заставы Герой Советского Союза майор Виталий Дмитриевич Бубенин.
Первоначально Группа «А» насчитывала 30 человек. Костяк составили офицеры среднего звена — от старшего лейтенанта до майора. Главные критерии отбора: абсолютная выносливость, умение хладнокровно мыслить и действовать — даже под пулями. В числе трёх первых сотрудников был принят Сергей Александрович Голов. Как сообщили о нём из отдела кадров: «Врач, мастер спорта по самбо, физически развит, окончил медицинский институт, Институт физкультуры и Высшую школу КГБ СССР». Это два точных выстрела майора Голова, произведенных 28 марта 1979 года из бесшумного пистолета 6П9, завершили историю с попыткой захвата американского посольства в Москве. В тот день террорист Ю. Власенко, увешанный взрывчаткой, требовал незамедлительного выезда за рубеж…
Особое внимание в подразделении обращали на физическую и специальную подготовку. До автоматизма отрабатывали способы нейтрализации террористов в захваченном самолете. Все без исключения прыгали с парашютом, осваивали программу боевых пловцов. Могли управлять автомобилями любых типов, вести огонь из танков, БМП, БТР, учились поражать цели с первого выстрела, первой же очередью, — днем и ночью, на ходу, на звук, по вспышкам, на предельной дальности.
8 января 1977 года в 17.33 в вагоне московского метро на перегоне между станциями «Измайловская» и «Первомайская» взорвалась бомба. В 18.05 произошёл взрыв в торговом зале продуктового магазина № 15 на улице Дзержинского (ныне Большая Лубянка), неподалеку от здания КГБ СССР. Третий взрыв, в 18.10, произошёл около продовольственного магазина № 5 на улице 25 Октября (ныне Никольская). На поиски преступников были брошены лучшие следователи прокуратуры и КГБ СССР. Руководил оперативно-розыскной группой заместитель начальника Второго Главка (контрразведка) КГБ СССР, генерал-майор Вадим Николаевич Удилов. Главным организатором и руководителем терактов оказался националист Степан Затикян, а Степанян и Багдасарян — их непосредственными исполнителями. На допросах они заявили, что хотели наказать русских за угнетение армянского народа.
7-е Управление к тому времени возглавил генерал-лейтенант Алексей Дмитриевич Бесчастнов. Возможно, Юрий Владимирович вспомнил, как в ноябре 1956 года в Венгрии Алексей Дмитриевич пришел к нему на доклад и сел напротив — и тут же раздался звон разбитого стекла и два удара в стенку. Оказалось, стрелял снайпер. Позицию он выбрал на чердаке дома напротив, но — оба раза промахнулся: пули ушли выше от цели на 5 сантиметров… По словам Губернаторова, вскоре он получил указание совместно с Бесчастновым подобрать нового начальника Группы «А», и уже вместе с ним подумать о ее численности, а также о новой программе подготовки спецназовцев. «Я потратил почти месяц на поиск подходящей кандидатуры, — вспоминал Николай Владимирович Губернаторов, — и выбрал начальника отделения наружной разведки. Это был умный кряжистый богатырь по имени Геннадий Николаевич Зайцев. Его я представил Малыгину, а тот — Андропову. По всем показателям (кроме фамилии!) Зайцев удовлетворил высокое начальство. И я радовался, когда позднее за успешно проведенные операции по освобождению заложников из захваченного террористами самолета, а потом автобуса, и проявленное при этом мужество, ему присвоили высокое звание Героя Советского Союза».
Сам Геннадий Николаевич вспоминает: «В связи с изменением статуса подразделения меня вызвал к себе начальник 7-го Управления генерал Бесчастнов и сообщил, что речь идет о моем назначении командиром Группы “А”. Я, признаюсь как на духу, отказался. На что Алексей Дмитриевич сказал: “Ты военный человек. Издали бы приказ — и вопрос решен, иди выполняй. Я тебя спрашиваю о другом: берешься ли ты за это дело или нет? Больше мне ничего от тебя не требуется”… Так состоялось мое назначение командиром Группы “Альфа”… Подразделение быстро росло — семьдесят человек, сто человек. В него вливались новые силы. Особенно после потерь, которые мы понесли в Афганистане во время штурма дворца Амина».
В этом знаменитом штурме 27 декабря 1979 года принимали участие две группы КГБ СССР. Одна из них, под названием «Гром», была сформирована на базе «Альфы», а другая, «Зенит» — на базе КУОС. За этой на первый взгляд неброской аббревиатурой скрывался сверхсекретный объект КГБ в Балашихе, где еще с 1930-х годов готовили диверсионный спецназ госбезопасности на случай войны или особого положения. Дело в том, что для решения задач, стоящих перед госбезопасностью в военный период, требуются люди совершенно особого склада, сочетающие в себе качества разведчика-нелегала и спецназовца. Они должны уметь не только уничтожить пусковую ракетную установку противника, угнать подводную лодку или похитить высокопоставленного чиновника, но и с помощью агентуры проникнуть на его военные и промышленные объекты, парализовать их деятельность, вывести из строя коммуникации, создать очаги сопротивления и партизанские отряды. Первым опытом подобных формирований была Особая группа при наркоме внутренних дел Лаврентии Павловиче Берии, созданная в первые дни войны. Руководил ей старший майор госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов. В его оперативном подчинении была сформирована Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН), из состава которой за линию фронта направлялись разведывательно-диверсионный группы. Этот опыт был вновь востребован с приходом к руководству КГБ СССР Юрия Владимировича Андропова. 19 марта 1969 года прошло организационное оформление Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС). При желании эту аббревиатуру можно расшифровать и как «КУзница ОперСостава». КУОС были развёрнуты на территории бывшей Школы особого назначения (ШОН) в Балашихе на базе Высшей школы КГБ СССР. Одновременно они находились в оперативном подчинении руководства внешней разведки ПГУ КГБ СССР и составляли его спецрезерв, причем в территориальных управлениях КГБ СССР о прохождении их сотрудниками куосовских наук знали лишь начальники управлений и их замы по кадрам. Для всех остальных оперативник, уже обладавший опытом агентурной работы и знанием иностранных языков, находился в командировке. А он тем временем в течение семи месяцев получал специальную физическую, огневую, воздушно-десантную и горную подготовку, изучал специальную тактику, минно-взрывное дело, топографию и опыт партизанской борьбы. Подготовку спецрезервистов вели люди, имевшие опыт агентурно-оперативной и диверсионной работы, полученный в годы Великой Отечественной войны, такие как «дедушка спецназа» Илья Григорьевич Старинов и «майор Вихрь» Алексей Николаевич Ботян.
Начальником курсов и легендой уже при жизни стал полковник Григорий Иванович Бояринов. Как впоследствии выразился директор ФСБ России, генерал армии Николай Дмитриевич Ковалев: «Бояринов — это наша икона». Дело в том, что Григорий Иванович буквально жил курсами, лично выстраивал весь учебный процесс и постоянно находился в гуще событий. А поскольку среди слушателей были представители всех других подразделений КГБ, то его в органах знали почти все. И не просто знали, а шли за ним — как это показала его последняя атака в Кабуле 27 декабря 1979 года.