е ему в предыдущие годы группами националистов-террористов, которые выполняли волю немецких фашистов, а позже — американских империалистов».
Успешное завершение всей этой филигранной чекистской операции по ликвидации оуновского подполья стало оплеухой для Хрущёва. А в подобных случаях люди тщеславные и амбициозные склонны скорее принять сторону врага, нежели расписаться в своем бессилии или своей глупости. Так оно и вышло — придя к власти, Хрущёв первым делом расправится со всеми без исключения упоминавшимися выше руководителями органов госбезопасности — а также и руководителем Украины Мельниковым. Вот как это было.
Когда на Украине собрали небывалый урожай пшеницы, Сталин вызвал к себе Хрущёва и Мельникова. Леонид Георгиевич доложил, что еще перед посевной провел актив с работниками села. На этом активе селяне попросили Мельникова разрешить им сеять то, что сеяли их отцы и деды, и получили его согласие.
— А что же сеяли до этого на чернозёмах Украины? — поинтересовался Сталин. Ему рассказали, что большая часть земель была занята различными техническими культурами, включая кукурузу и кок-сагыз, из которого получают каучук.
— Какой же дурак придумал занимать чернозёмы Украины под эти культуры? — спросил Сталин.
Как рассказывал сам Леонид Георгиевич, ему ничего не оставалось, как указать пальцем на Хрущёва, и тот получил от Сталина хорошую взбучку. Как только вышли из кабинета, Хрущёв подошел к Мельникову и прошипел: «Я тебе этого по гроб не забуду».
Впервые они встретились еще в 1938 году, когда Хрущёв был назначен первым секретарем ЦК КП(б) Украины, а горный инженер Мельников, выпускник Донецкого индустриального института, был направлен на работу в Донецкий (Сталинский) обком партии, первым секретарём которого тогда был Александр Сергеевич Щербаков — человек незаурядный, выпускник Института красной профессуры, являвшийся одновременно первым секретарём Союза писателей СССР. Сталин доверял Щербакову безгранично. Когда Мельников приходил к Щербакову с докладом, тот, выслушав его, задавал вопрос:
— А что Вы вчера прочитали?
Обычно Мельников отвечал, что прочитал много документов, поступивших в обком, на что Щербаков возражал:
— А что Вы прочитали из художественной литературы?
Как-то при встрече со Щербаковым Хрущёв высказался в том смысле, что вот раньше, мол, были книжки по одной копейке, а Щербаков в разговоре с Мельниковым заметил:
— Хрущёв прочёл две книжки по копейке и считает себя грамотным…
Эти слова Щербакова, по-видимому, дошли до Хрущёва и отразились на их взаимоотношениях. Щербаков, в годы войны начальник Главного политуправления Красной Армии, руководитель Совинформбюро и главный идеолог страны, умер 10 мая 1945 года при загадочных обстоятельствах. Названному в 1946 году именем Щербакова городу Рыбинску в 1957 году по инициативе Хрущёва было возвращено старое название. А при Горбачёве станция метро «Щербаковская» тут же была переименована в «Алексеевскую».
В 1942 году Мельников и Хрущёв встретились под Сталинградом. Собственно, немцы там и оказались во многом благодаря Хрущёву, который, будучи членом Военного совета Юго-Западного фронта, докладывал в Ставку, что угроза со стороны немецкой группы армий «Юг» преувеличена. В результате к 26 мая окруженные под Харьковом части Красной Армии оказались полностью заперты, потеряв 270 тыс. человек. Из-за катастрофы под Харьковом был потерян Донбасс, и стало возможным стремительное продвижение немцев на Воронеж и Ростов-на-Дону с последующим выходом к Волге и на Кавказ (операция «Fall Blau»).
27 августа 1942 года на базе 8-й резервной армии была сформирована 66-я армия под командованием генерал-лейтенанта Родиона Яковлевича Малиновского. Членом Военного совета армии был назначен Леонид Георгиевич Мельников. 30 сентября армия была включена в состав Сталинградского фронта, членом Военного совета которого был Хрущёв. Армия занимала позиции севернее Сталинграда, нанося удар вдоль Волги навстречу группе Горохова, оборонявшейся в районе Сталинградского тракторного завода.
О том, что произошло дальше, рассказал в интервью газете «Завтра» приёмный сын Сталина Артём Фёдорович Сергеев, также участник обороны Сталинграда: «Звонят и говорят, чтобы Мельников летел в Москву. Идет Сталинградская битва, он — член Военного совета армии — отмахивается: “Подождут!” Опять вызывают — он не реагирует. Потом следует приказ Сталина: “Быть тогда-то!” Делать нечего — в самолет (Малиновский, провожая Мельникова в Москву, дал ему перчатки и бутылку коньяка, чтобы не замерзнуть в военном самолете. — А. В.). Сталин говорит: “Необходим уголь (для выплавки стали после утраты Донбасса. — А. В.). Нужно ехать в Караганду и удвоить его добычу”. И направляет Мельникова первым секретарём Карагандинского обкома партии. Мельников спрашивает: “А как же я буду со всеми разговаривать, убеждать, не зная языка?” Сталин дал рекомендации: “Пойдите на рынок, найдите старого акына, который там песни поёт. Это не песни в нашем понимании — это песни о текущей жизни. Он всё подскажет и поможет”. Мельников, приехав в Караганду, нашел акына, причем случайного, и рассказывает мне: “Я никогда не думал, что может быть такой результат”. Позже, когда добыча угля была удвоена согласно приказу, Мельников представляет этого акына к ордену Ленина. Оказывается, он пел на 300-летии дома Романовых. И за это ему дали пять рублей. “А когда я пел для советской власти, то получил золотой орден самого Ленина!” Сталин прекрасно понимал национальные особенности каждого народа. “Акын, — говорил Мельников, — очень помог. Какие вопросы надо было решать, я ему говорю о них, он шел на базар и пел. В песне рассказывал и призывал, убеждал в том, что это — нужное дело, и таким образом мобилизовывал людей на выполнение поставленной задачи».
Вместе с Мельниковым в Караганду выехал и заместитель наркома угольной промышленности Егор Трофимович Абакумов. Изучив обстановку, Мельников и Абакумов приехали на доклад к Сталину и предложили в кратчайший срок освоить Фёдоровское месторождение открытым способом, запросив для этого 400 студебеккеров, несколько иностранных экскаваторов, отозвать с фронта шахтёров и установить им гвардейский паёк. Все вопросы были решены, но по поводу гвардейского пайка Сталин сказал Абакумову:
— Егор, ты так споишь весь народ в России, — на что тот ответил:
— Товарищ Сталин, в России не пьёт только тот, что голый стоит на колоннаде Большого театра и управляет лошадьми. — Сталин рассмеялся и сказал:
— Уморил ты меня, Егор! — но паёк шахтёрам был установлен.
После освобождения Донбасса Мельникова по решению ЦК ВКП(б) в феврале 1944 года направляют на его восстановление. Прямолинейный и честный, чуждый угодничеству и несправедливости, уравновешенный и рассудительный, Мельников всегда быстро адаптировался к любому коллективу и любым обстоятельствам. Ученые до сих пор считают проведенную на Донбассе откачку воды из затопленных выработок одним из величайших достижений инженерной мысли.
В 1952 году на XIX съезде партии Мельников был избран членом ЦК КПСС, а на октябрьском пленуме ЦК КПСС — членом Президиума ЦК. После смерти Сталина 5 марта 1953 года, больше похожей на убийство, над Мельниковым также нависла смертельная опасность. Но он еще успел возглавить комиссию по определению личных вещей Сталина, весь объём которых вместился в один мешок: мундир генералиссимуса, несколько пар белья, сапоги — и практически всё. Зато была огромная библиотека, причем книги были с карандашными пометками.
26 мая 1953 года постановлением Президиума ЦК «Вопросы западных областей Украинской ССР» Мельников был снят с поста первого секретаря ЦК компартии Украины за «искривление» национальной политики в том смысле, что в руководящем партийно-советском активе западные украинцы составляли меньшинство, а преподавание большинства дисциплин в вузах Западной Украины велось на русском языке. В июне он был выведен из состава Президиума ЦК и фактически ему грозил арест, поскольку, по его словам, уходить из Киева ему пришлось, как в шпионском триллере — в багажнике автомобиля.
26 июня 1953 года в Москве группой военных, действовавших по указке Хрущёва, был застрелен Лаврентий Павлович Берия — первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, министр внутренних дел СССР, которому удалось вновь объединить МВД и МГБ, то есть восстановить прежнюю структуру НКВД СССР. Военный переворот сопровождался масштабными репрессиями против чекистов — по самым скромным оценкам, было арестовано более двухсот руководителей госбезопасности. 23 декабря 1953 года были казнены ближайшие сподвижники Берии — бывший нарком госбезопасности СССР генерал армии Всеволод Николаевич Меркулов, первый заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Богдан Захарович Кобулов, начальник военной контрразведки генерал-полковник Сергей Арсеньевич Гоглидзе, министр внутренних дел Украинской ССР, бывший замначальника Смерш генерал-лейтенант Павел Яковлевич Мешик, министр внутренних дел Грузинской ССР Владимир Георгиевич Деканозов и начальник Следственной части по особо важным делам МВД СССР генерал-лейтенант Лев Емельянович Влодзимирский — то есть вместе с Берией первая семерка.
Под номером восемь в этом списке значился генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов. Его арестовали в своем кабинете в пятницу 21 августа 1953 года. Особая инструкция в отношении него гласила: «Необходимо сохранение в секрете самого факта содержания номерных заключённых. Сохранение в секрете их имён, фамилий, прошлого». Судоплатова доставили в Бутырскую тюрьму. На первом допросе ему объявили, что, как доверенное лицо Берии, он обвиняется в активном участии в заговоре с целью захвата власти, в планировании терактов против руководителей государства, создании особой группы при наркоме внутренних дел для устранения неугодных Берии лиц.
Судоплатова ждал неминуемый расстрел — ведь главная его вина состояла в том, что он слишком много знал о Хрущёве. Но помогла чекистская смекалка. Незаметно выбрасывая еду, он впал в состояние ступора — этому приёму его научил ещё Сергей Михайлович Шпигельглас. Но это было непросто — пришлось ещё выдержать болезненную спинномозговую пункцию. После того как врачи подтвердили его полную непригодность к допросам, Судоплатова поместили в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу.