В один из дней 1954 года он обратил внимание на газету, в которую была обернута книга смотревшей за ним медсестры. В заметке говорилось о расстреле Берии и его соратников. Судоплатов понял, что нужно продолжать симуляцию своего состояния, тянуть время. Однажды книга медсестры оказалась обернута в старое письмо. Дальняя родственница писала, что «старика разоблачили на общем собрании колхозников». Судоплатов понял смысл «шифровки»: на ХХ съезде партии Хрущёв выступил с разоблачением «культа личности» Сталина.
Этот способ передачи информации придумала Эмма Карловна, супруга Павла Анатольевича, подполковник госбезопасности, старший преподаватель спецдисциплин в Центральной школе НКВД СССР. Она перевербовала медсестру и фактически спасла мужу жизнь. Вышел он только 21 августа 1968 года. В тюрьме он перенёс три инфаркта, ослеп на один глаз и получил инвалидность 2-й группы.
Подлая «суть личности» Хрущёва дорого обошлась стране. Началась «оттепель» партократов и карьеристов, причем возглавили этот процесс выходцы с Украины. В самом деле, с 1953 по 1991 год пост генерального секретаря ЦК КПСС, за исключением краткого периода пребывания на этой должности Юрия Владимировича Андропова, занимали выходцы с Украины — Хрущёв, Брежнев, Черненко и Горбачёв. Что касается Хрущёва, то он хотя и родился в Курской области на границе с Украиной, но с 14 лет жил и работал в нынешнем Донецке, а потом долго возглавлял Украину. Горбачёв же родился на Северном Кавказе и по матери украинец. Группу военных заговорщиков, арестовавших Берию, возглавлял украинец Москаленко: «Вначале мы поручили арест Берии Москаленко с пятью генералами, — пишет сам Хрущёв. — Он с товарищами должен был иметь оружие, а их с оружием должен был привезти в Кремль Булганин… Накануне заседания к группе Москаленко присоединился маршал Жуков и ещё несколько человек». Сразу же после ликвидации Берии Хрущёв назначил Москаленко командующим войсками Московского военного округа. Министерство обороны вскоре возглавил маршал Малиновский, затем маршал Гречко. Генеральным прокурором СССР с 1953 года и до своей смерти в 1981 году был украинец Руденко. КГБ СССР в 1961 году возглавил Семичастный. Первыми замами сменившего его в 1967 году Андропова стали Цвигун и Цинёв — оба с Украины. Еще одним замом, начальником контрразведки был украинец Григоренко. После Андропова председателем КГБ СССР стал украинец Федорчук, пересевший затем в кресло министра МВД СССР, а первым директором ФСК (впоследствии ФСБ) стал председатель КГБ Украины Голушко. Председателем Президиума Верховного Совета СССР (т. е. главой Советского государства) в 1965–1977 годах был украинец Подгорный, а затем — сам Брежнев, он же генсек, который, кстати, своим преемником видел опять-таки украинца Щербицкого. Так кто же правил Советским Союзом после Сталина?
В 1957 году опальный Мельников, который до переворота по-сталински руководил Украиной, был сослан в Казахстан, причем Хрущёв несколько раз демонстративно понижал его в должности, заявляя во время своих наездов туда, что не возьмет Мельникова в Москву даже дворником.
Но сработало правило бумеранга. 14 октября 1964 года пленум ЦК КПСС освободил самого Никиту, заведшего страну в тупик, «по состоянию здоровья». На следующий день указом Президиума Верховного Совета СССР Хрущёв был освобожден от должности главы советского правительства.
По словам Марата Петровича Васильчука, бывший председатель КГБ при СМ СССР Семичастный рассказывал ему, как на докладе у Брежнева он высказал мысль о том, что надо, мол, Мельникова возвращать в Москву, и через два дня Леонид Георгиевич был уже в Москве, вначале в должности председателя Госгортехнадзора РСФСР, а с 1966 года — председателя Госгортехнадзора СССР.
Как отмечает Васильчук, который долгие годы был первым заместителем и другом Мельникова, Леонид Георгиевич был человеком величайшей скромности. Он никогда не использовал своих старых связей. При этом он часто вспоминал период своей работы на Украине, когда во время уборочной выезжал в области. Тогда не были приняты обеды в ресторанах, и Леонид Ильич Брежнев, с 1947 по 1950 год первый секретарь Днепропетровского обкома партии, всегда принимал его у себя на квартире, а Леонид Георгиевич расхваливал вареники, которые готовила мама Леонида Ильича. Ссылаясь на это, Васильчук не раз пытался уговорить Мельникова позвонить Брежневу для решения того или иного вопроса. Но он этого никогда не делал.
Леонид Георгиевич Мельников пережил Хрущёва, который умер от сердечного приступа 11 сентября 1971 года, на десять лет. А Павел Анатольевич Судоплатов — на четверть века, дождавшись своей полной реабилитации и выпустив мемуары, ставшие мировым бестселлером. Но «бомба», заложенная в основание советского фундамента Хрущёвым, успела взорваться — на Украине уже появились другие герои…
«Соловьиная» песня
Я так толерантен, что даже, к примеру,
Признал бы героем Степана Бандеру.
Но люди Степана считают уродом,
А кто я такой, чтобы спорить с народом?
В славянской мифологии Соловей-разбойник нередко изображается в виде человекоподобного зверя, который проживал в киевских землях и грабил всех проезжающих мимо купцов, поражая недовольных чудовищным посвистом: «Геть!» Согласно легенде, приехал раз Илья Муромец, да на те леса Брынские, да на те грязи топучие, да на те мосты калиновы, да к той реке Смородинке. Соловей-разбойник прослышал о себе кончину и бессчастие великое и, не допуская Илью Муромца за двадцати вёрст, засвистал своим свистом разбойническим крепко — но богатырское сердце не устрашилось. Приехал Илья Муромец под самое гнездо, которое свито на девяти дубах, и Соловей-разбойник, на гнезде сидя, увидел святорусского богатыря и засвистал во весь свист: «Ге-е-е-е-е-ть!» — и хотел Илью Муромца убить до смерти.
А и тут старыя казак да Илья Муромец
Да берёт то он свой тугой лук разрывчатый,
Во свои берёт во белы он во ручушки,
Он тетивочку шелковеньку натягивал,
А он стрелочку каленую накладывал,
То он стрелил в того Соловья разбойника,
Ему выбил право око со косицею.
Он спустил то Соловья да на сыру землю,
Пристегнул его ко правому ко стремечку булатному,
Он повёз его по славну по чисту полю,
Мимо гнездышко повёз да соловьиное.
……………………………………………
А и он вёз то Соловья да во чисто поле,
И он срубил ему да буйну голову.
Говорил Илья да таковы слова:
«Тебе полно тко свистать да по соловьему,
Тебе полно тко кричать да по звериному,
Тебе полно тко слезить да отцей матерей,
Тебе полно тко вдовить да жен молодыих,
Тебе полно тко спущать то сиротать да малых детушек».
28 июня 1941 года Красная Армия отступила из района Львова — столицы Восточной Галиции. 30 июня в город вошли 2-я и 4-я роты 1-го батальона 800-го учебного полка особого назначения «Бранденбург», действовавшие в качестве разведотряда и передового охранения 1-й горнострелковой дивизии «Эдельвейс» из состава XXXXIX горного корпуса 17-й армии группы армий «Юг». 800-й полк, замаскированный под учебный, был спецназом отдела разведки Abwehr II (террор, диверсии и саботаж). Ему был придан набранный из украинских националистов специальбатальон «Нахтигаль» (нем. Nachtigall — «Соловей») имени Степана Бандеры, получивший свое название благодаря по-соловьиному голосистому батальонному хору. Командиром специальбатальона со стороны абвера был обер-лейтенант Ганс-Альбрехт Герцнер, а со стороны оуновцев — обер-лейтенант Роман Шухевич. Политическим руководителем «соловьёв» был один из вдохновителей этнической концепции «нового порядка» Теодор Оберлендер.
«Нахтигаль» являлся любимым детищем Степана Бандеры. Сам он писал: «В начале 1941 года появилась возможность сделать при немецкой армии школу для двух украинских подразделений, приблизительной численностью до куреня». Военной и специальной подготовкой «соловьёв» в силезском Нойхаммере со стороны ОУН-бандеровцев руководили Роман Шухевич, Д. Грицай, Перебийнис и О. Гасин-Лыцар.
Передо мной рапорт командира 1-го батальона 800-го полка «Бранденбург» майора Фридриха-Вильгельма Хайнца. Рапорт оригинальный, на немецком языке, и я буду приводить выдержки из него в моем переводе: «Батальон (2 немецкие, 3 смешанные роты, 1 стрелково-мотоциклетный взвод) уже в 2:00 29.6 путем объединения всех транспортных средств в транспортную колонну достиг указанного в приказе корпуса леса восточнее шоссе и смог еще утром пешим порядком выдвинуться к Ржесна-Русска. Разведгруппы из украинцев (в оригинале “укров”. — А. В.), высланные в Лемберг (Львов. — А. В.) в гражданском, вернулись 30.6.1941 к 1:30 и сообщили, что в Лемберге для обороны остались только тяжелые танки и бронеавтомобили, большая часть русских после жесточайших расправ, особенно над украинским населением, отступила еще до полуночи».
Относительно «жесточайших расправ» необходимо сделать уточнения. На сегодняшний день опубликованы машинописные подлинники списков из архива УСБУ по Львову всех расстрелянных 24–26 июня 1941 года. Во Львове было три тюрьмы: № 1 — на Лонцкого, № 2 — Замарстыновская и № 4 — Бригидки. Тюрьма № 3 находилась в замке города Золочева в 70 км от Львова. Согласно этим спискам, в тюрьме № 4 было расстреляно 197 человек, в тюрьме № 3—307 человек, в тюрьме № 2 — 186 человек, и в тюрьме № 1 (по семи спискам) — 1931 человек. Итого 2621 человек. Легко заметить, что составлялись списки в спешке, с большим количеством ошибок, дублированием имен одних и тех же людей по разным тюрьмам, исправлениями и т. д. Многие из помеченных как расстрелянные впоследствии оказались живы-здоровы, но продолжали числиться расстрелянными или были осуждены уже после войны. При этом имеющиеся документы говорят о том, что указания по вынесению приговоров к высшей мере наказания были даны лишь после того, как стало ясно, что дальнейшая эвакуация заключенных из прифронтовой полосы невозможна. Расстрелу подлежали только диверсанты и шпионы, которые накануне войны в массовом порядке забрасывались в приграничные районы, а также оуновские бандиты, которые по заданию абвера с весны 1941 года нападали на партийных функционеров, колхозников и советских активистов, а с началом войны обстреливали отступающие подразделения Красной Армии. Оставить их в живых наступающему противнику означало пополнить его ряды хорошо подготовленными диверсантами и карателями. Общая их цифра в 2 тысячи на всю Львовскую область выглядит совершенно реальной. Все остальные заключенные, осужденные по бытовым статьям, а также женщины и дети освобождались из тюрем, о чем свидетельствует следующий подлинный документ (ГАРФ. Ф. 9413. Оп. 1. Д. 21. Л.л. 66–67):