После этого Алексей Григорьевич вновь стал желанным гостем в рабочей среде. Правда, иногда он по-прежнему предавался одиночеству. Хрущёвская травма сказывалась. Но телеграммы от его имени победителям соцсоревнования печатались и в такие дни…
Ему суждено было пережить и полное возвращение славы. В 1970 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Алексею Григорьевичу Стаханову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
О тех временах вспоминает Людмила Дмитриевна — невестка Стаханова. Вместе со своим мужем Виктором они стали навещать Стаханова в Торезе: «Он был трудяга в повседневной жизни, — рассказывает она о Стаханове. — Утром встаем, а его уже нет, убежал на шахту, в профтехучилище, по делам. К нему, как в скорую помощь, обращались за помощью. Помогал людям. Никому не отказывался, добивался справедливости. Куда-то ехал, звонил, выступал в разных аудиториях. Утром встает, выпьет квасу, перекусит — и на шахту, а к обеду подавай белые грибы, любил, чтобы я готовила. Алексей Григорьевич любил выпить, расслабиться за столом, чтобы попеть, порассказывать анекдоты, повспоминать. С ним же интересно было, много чего знал. А вот валяться, хулиганить — не могло быть и речи. Он умел себя держать при крепком мужском здоровье в разных ситуациях с достоинством. А злые языки страшнее пистолета».
Георгий Амвросиевич Читаладзе, в прошлом генеральный директор объединения «Свердловскантрацит» на Луганщине, ныне академик, полный кавалер звания «Шахтёрская слава», орденов Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», начинал свою трудовую деятельность в 1957 году в тресте «Чистяковантрацит» на шахте имени Лутугина. «Я работал в тот период начальником участка, — вспоминает Георгий Амвросиевич. — Стаханов как закрепленный за шахтой руководитель в дни повышенной добычи постоянно приезжал на шахту, встречался с инженерно-техническим персоналом и в рамках своей должностной инструкции оказывал ему практическую помощь. Причем не только на нашем предприятии, но и по всему тресту. На нем лежала работа добычных участков и вопросы материально-технического снабжения. Инженерно-технические работники шахты отзывались о нем очень хорошо. Я был секретарем комсомольской организации шахты и слушал его на городской комсомольской конференции. Он говорил о сложной обстановке в целом по нашему тресту и вдохновлял нас на ударный труд. В свое время, когда страна была на пике индустриализации, он своим примером показал, что в сложных горно-геологических условиях крутого падения можно давать повышенную добычу сверх той нормы, которая была установлена. Это был его рекорд, поскольку он делал основную работу. Тогда шел процесс обновления основных фондов, решались вопросы нового строительства, реконструкции, технического перевооружения. И его рекорд внес вклад во все эти три основных фактора. Он как бы поднял людей на это дело. У нас тогда работал Александр Кольчик, бригадир рабочих очистного забоя — это всесоюзный маяк. Мы в тот период выступили с инициативой социалистического соревнования за экономию государственных средств и снижение себестоимости добытого угля. Горняки бригады Кольчика решили экономить на каждой добытой тонне антрацита по 1 рублю. Впервые был применен циклический метод организации труда в лаве, за что бригада Кольчика получила звание бригады коммунистического труда. Это было реальным продолжением дела Стаханова, который проработал у нас до 1958 года и был переведен на шахту № 2—43 помощником главного инженера по производству. Мне по-прежнему приходилось с ним встречаться на заседаниях, раза два я слушал его выступления. У меня о нем остались только положительные впечатления. Я даже присутствовал, когда ему вручали Золотую Звезду Героя. Я тогда уже был директором шахтоуправления. Это был простой скромный человек, не выпячивал и нигде не говорил, что он Алексей Стаханов. После выхода известного Постановления правительства по развитию Донбасса и Ростовской области, где вопросы строительства, реконструкции и технического перевооружения финансировались на 100 процентов, угольная отрасль начала модернизироваться. Появилась новая шахтопроходческая техника, механизированные крепи высокой надежности в очистных забоях, что позволило снизить до минимума долю ручного труда как в очистных, так и в подготовительных забоях. Как пример творческого развития метода Стаханова в бытность Марата Петровича Васильчука, впоследствии председателя Госгортехнадзора СССР и России, начальником комбината “Шахтёрскантрацит” по его настоянию на крутом падении свыше 55 градусов нам удалось внедрить узкозахватный комбайн 2К-52Ш на полном обрушении на тумбах. Следует подчеркнуть, что тогда по технике безопасности комбайны на крутом падении разрешались только до 35 градусов. Начальник инспекции и спрашивает меня — на каком основании вы работаете комбайном на падении свыше 55 градусов? А Марат Петрович тем временем уже стал начальником Донецкого горного округа Госгортехнадзора СССР. Я начальнику инспекции и отвечаю: “Слушай, спроси начальника округа…” В итоге если до этого лава давала 400–500 т, то после внедрения комбайна — 1100–1200 т в сутки. А победителей не судят! Вот вам пример новаторства, творческого развития идей Стаханова».
А тем ретивым писакам, которые хорошо разбираются в сплетнях и грязном белье, я бы посоветовал прежде, чем прикасаться к теме святого шахтёрского труда, подумать, кто они сами и благодаря кому живут в сильной независимой стране.
Планета Лубянка
Площадь, что ныне зовется «Лубянка»,
Просит вернуться, как мать-сирота!
Так не хватает там строгой осанки,
Той, что в народе зовут «красота».
Феликс Дзержинский, Вы честности Витязь!
Силы духовной источник святой!
Просит Россия: «Вернитесь, вернитесь!» —
Встаньте на площади бронзой литой!
Феликс Эдмундович Дзержинский вошел в историю как один из самых бескомпромиссных и самоотверженных защитников угнетенных масс, как рыцарь революции — наряду с такими героями, как Спартак или Че Гевара. Он поражает своей цельностью — и в то же время он буквально соткан из противоречий. Судите сами: потомственный дворянин и сторонник диктатуры пролетариата, узник царских тюрем и глава правоохранительных органов республики, убежденный католик в детстве и последовательный атеист в зрелые годы, недоучившийся вольнодумец и созидатель, руководитель народного хозяйства страны, карающий меч революции и любящее сердце, кумир детворы. Попробуем разобраться в этих загадках и понять диалектику формирования личности этого выдающегося человека, опираясь на самые последние исследования и материалы, хранящиеся в архивах семьи Дзержинских.
Феликс Эдмундович происходит из древнего дворянского рода польского герба Сулима, известного как минимум с 1410 года. Он родился в Виленской губернии Российской империи на территории нынешней Беларуси в семье надворного советника Эдмунда-Руфина Дзержинского, выпускника Петербургского университета, который преподавал в Мариинской женской гимназии (1868–1873) и Таганрогской классической мужской гимназии (1873–1875). Среди его учеников был и Антон Павлович Чехов, что подтверждается сохранившейся работой Чехова по математике. Мать Феликса Елена Игнатьевна Янушевская была дочерью профессора Петербургского железнодорожного института. В семье было девять детей, и когда в 1882 году отец умер от туберкулёза, Феликсу было 5 лет, старшей из сестёр — 12, а самому младшему — год с небольшим. Однако Елена Игнатьевна создала все условия для развития детей при материальной поддержке своей матери. Впоследствии Феликс писал: «Мама наша бессмертна в нас. Она дала мне душу, вложила в неё любовь, расширила мое сердце и поселилась в нем навсегда». Именно мама со старшей сестрой Альдоной подготовили Феликса к поступлению в 1-ю Виленскую мужскую гимназию в 1887 году.
В то время по всей Белоруссии и Литве царскими жандармами, чиновниками и учителями преследовалось без разбора всё польское и католическое, что, естественно, не могло не вызывать протеста в пылкой душе будущего революционера. Первые годы учебы, по воспоминаниям самого Дзержинского, он даже мечтал об «уничтожении всех москалей». Перелом произошел в 1894 году, когда он познакомился с идеями марксизма и увидел в них практический способ достижения справедливости на земле. Оставшись в 1896 году без матери, он окончательно выбирает путь профессионального революционера.
В начале 1897 года его как агитатора направляют в Ковно (Каунас) — промышленный город, где, как он сам пишет в своей автобиографии 1921 года, ему «пришлось войти в самую гущу фабричных масс и столкнуться с неслыханной нищетой и эксплуатацией, особенно женского труда. Тогда я на практике научился организовывать стачку». Во второй половине того же года его арестовывают и высылают на 3 года в Вятскую губернию, откуда он бежит на лодке и в 1899 году возвращается в Вильно, а затем перебирается в Варшаву.
В феврале 1900 года его снова арестовывают и содержат сначала в X павильоне Варшавской цитадели, а затем в Седлецкой тюрьме. Отсюда он пишет своей сестре Альдоне Эдмундовне замечательные письма: «Я возненавидел богатство, так как полюбил людей, так как я вижу и чувствую всеми струнами своей души, что сегодня… люди поклоняются золотому тельцу, который превратил человеческие души в скотские и изгнал из сердец людей любовь. Помни, что в душе таких людей, как я, есть святая искра… которая дает счастье даже на костре» (8 октября 1901 года).
«Я всей душой стремлюсь к тому, чтобы не было на свете несправедливости, преступления, пьянства, разврата, излишеств, чрезмерной роскоши, публичных домов, в которых люди продают свое тело или душу или и то и другое вместе; чтобы не было угнетения, братоубийственных войн, национальной вражды… Я хотел бы обнять своей любовью все человечество, согреть его и очистить от грязи современной жизни…» (начало ноября 1901 года).