Предчувствия Полины подтвердились. Вслед за арестом Берии последовали аресты его сотрудников. Им были предъявлены абсурдные обвинения в «измене Родине». Серебрянский был арестован вместе с женой 8 октября 1953 года. «Для меня, — рассказывает Анатолий Яковлевич, — это было неожиданно. Я пришел из института, у нас какие-то люди копаются, в книгах роются. Спрашиваю: “Что случилось, где родители?” Мне отвечают: “Родители арестованы”. Затем они опечатали две комнаты из трёх — одну мне оставили. Но я думаю, что родители догадывались о предстоящем аресте. Единственный раз в жизни я увидел маму плачущей, когда стало известно об аресте Судоплатова и Эйтингона…»
Бывший старший майор госбезопасности Яков Исаакович Серебрянский умер под следствием во время очередного допроса в 1956 году. За три года его заключения следователи так и не смогли доказать его вины и поэтому не нашли лучшего для себя решения, как оставить в силе обвинение в шпионаже, предъявленное ему в пресловутые годы Большого террора.
— А как Вы узнали о смерти отца?
— Меня пригласили в Военную коллегию Верховного суда и сказали: «Ваш отец умер». Какое-то время я приходил в себя. «А вы знаете, что он был эсером?» — «Знаю». — На меня недоуменно посмотрели: «Так вот, у него было много грехов против советской власти, он был эсером. Ставим вас в известность». Где захоронен — сведений нет. Маму освободили раньше, также не найдя доказательств её вины. При этом как имеющую судимость (по обвинениям 1938 года) её выслали за 100 км от Москвы. Затем ей разрешили вернуться в Москву, и она уже здесь добивалась реабилитации — и своей, и отца…
Видя, как трудно сыну говорить обо всем этом, я вновь возвращаюсь к профессиональной деятельности Якова Серебрянского и узнаю невероятно интересные подробности. Дело в том, что среди сотрудников «группы Яши» был и ныне легендарный Вильям Генрихович Фишер, более известный как Рудольф Абель.
— Он был очень близок к отцу, — говорит Анатолий Яковлевич, — был его подчиненным, и отец к нему очень хорошо относился. Фишер попал в группу отца еще до войны. Явно об этом нигде не пишут, поскольку принадлежность к “группе Яши” была глубоко засекречена, но отдельная информация всё же иногда просачивается. Например, как писал Судоплатов, большую школу боевой подготовки в составе “группы Яши” в Китае прошел Константин Михайлович Кукин (“Игорь”). Опытнейший разведчик, впоследствии резидент в Англии, у которого на связи была “кембриджская пятерка”, он в свое время был начальником отделения “группы Яши”. В 1947 году в связи с реорганизацией внешней разведки полковник Кукин был назначен по совместительству Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в Англии… А что касается Фишера, то известно, что он был уволен из органов в 1938 году после бегства Орлова. А когда Серебрянский в 1941 году вернулся на службу, он первым делом разыскал Фишера и снова взял его к себе в группу. Их отношения базировались на высоком взаимном уважении. Живший в то время в одной квартире с Вильямом Фишером и Рудольфом Абелем (именем которого Фишер воспользовался после своего ареста в Нью-Йорке) Кирилл Хенкин в своих воспоминаниях пишет, что Вилли и Рудольф относились к Серебрянскому с большим уважением, между собой называли его «Старик» и считали своим учителем.
— А когда Фишер узнал о смерти Якова Исааковича?
— Видимо, сразу после своего возвращения из американской тюрьмы. Летом 1962 года он позвонил мне и пригласил к себе на дачу в Челюскинскую. Относительно судьбы отца он уже был в курсе дела. Расспрашивал обо мне, где учусь, чем интересуюсь, нуждаюсь ли в чем-нибудь.
— А что представлял из себя учебный центр, который создал Ваш отец?
— Об этом хорошо написано у Константина Константиновича Квашнина. Он был учеником отца из того самого набора 1937 года — первого и последнего. Туда брали людей с высшим образованием (Квашнина, например, взяли из аспирантуры Института связи) и обучали организации диверсий на крупных предприятиях потенциального противника. Для обучения привлекались ведущие специалисты из различных отраслей промышленности СССР, которые рассказывали, как минимальными средствами быстро нарушить работу того или иного промышленного объекта. Кроме того, их обучали хорошим манерам, этикету, иностранным языкам. То есть это была школа для нелегалов-диверсантов.
— Которые являлись в том числе и карающим мечом?
— Нет, «карающий меч» — это лишь одна из многих задач, стоявших перед СГОН. С точки зрения советской власти такие перебежчики, как, например, бывшие сотрудники НКВД Порецкий или Агабеков, — это изменники, выдавшие многих советских нелегалов. И они должны были понести заслуженное наказание. Поэтому их ликвидацию я считаю правильной. При этом отмечу, что, несмотря на горы слухов и клеветы, в специальной литературе подробно описана только одна спецоперация СГОН — упоминавшееся выше похищение генерала Кутепова. Об этой операции я впервые услышал от мамы, которая в то время была рядом с отцом. Но к похищению генерала Миллера, ставшего после Кутепова руководителем РОВС, отец не имел отношения. Главное в работе СГОН лежало совсем в иной плоскости. Так, после начала гражданской войны в Испании «группа Яши» занималась нелегальной закупкой и поставкой оружия для интербригад. В сентябре 1936 года у французской фирмы «Девуатин» закупили 12 военных самолетов и тайно перегнали в Барселону. За эту операцию отец получил орден Ленина. В ноябре 1936 года нелегалам СГОН с помощью агента Зборовского («Тюльпан»), внедренного в окружение сына Троцкого, удалось захватить часть архива Международного секретариата троцкистов. Несколько ящиков с документами были переправлены в Москву. К этому времени Серебрянским было создано в различных странах 16 нелегальных резидентур. Это была фактически «разведка в разведке». Известно, что агенты глубокого залегания, внедренные отцом в 30-е годы в США, впоследствии использовались для получения американских атомных секретов. Руководил ими как раз Вилли Фишер (Абель), ученик отца, который был направлен на нелегальную работу в США в 1948 году и оставался там вплоть до своего разоблачения в 1957 году.
Как отмечает в конце нашей беседы Анатолий Яковлевич, ни Серебрянский, ни Судоплатов, ни Эйтингон на своей работе миллионов не заработали. В описи изъятого при аресте Серебрянского имущества, поместившейся на одной страничке, содержится: «Костюм мужской — 1; кальсоны мужские — 2; и т. д.». У него не было ни собственной дачи, ни машины, ни драгоценностей — несмотря на то, что во Франции он в качестве прикрытия был владельцем фабрики по производству искусственного жемчуга, а занимаясь закупкой оружия для Испании, возил при себе чемоданы денег. Но он считал, что лично не имеет к этим деньгам никакого отношения. Это была особая когорта — советские разведчики 20—30-х годов — бессребреники, кристально чистые и преданные своему делу люди.
Эти традиции, изрядно утраченные в годы «хрущёвской оттепели», стали возрождаться после того, как председателем КГБ СССР был назначен Юрий Владимирович Андропов, который приступил к масштабному обновлению чекистских кадров путем их всесторонней подготовки и переподготовки. Юрий Владимирович однажды сказал в узком кругу, что высокая мораль и духовность исторически свойственны советскому народу, составляют его нравственную сущность, следовательно, данные качества должны отличать и тех, кто защищает безопасность и саму государственность этого народа.
При поддержке Андропова прошло организационное оформление Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) при первом факультете Высшей школы КГБ СССР. С 1969 года КУОС базировались в Балашихе. Там готовили действующий резерв КГБ на случай ведения партизанской войны, то есть продолжили традиции, заложенные Серебрянским, Эйтингоном и Судоплатовым. Выпускники КУОС, составившие в дальнейшем костяк спецназа «Зенит» и «Вымпел», могли выполнять поставленные задачи практически в любой точке земного шара, находясь на нелегальном положении в условиях войны между государствами. Представители этой профессии называют себя разведчиками специального назначения, сочетающими в себе качества легального разведчика и спецназовца.
Для их подготовки понадобились учебники, среди которых оказалось и пособие, написанное Яковом Серебрянским в тюрьме (!) в ожидании приговора. Ознакомившись с ним, Ю.В. Андропов заинтересовался судьбой Серебрянского, и в мае 1971 года решение Военной коллегии Верховного суда СССР было пересмотрено. Яков Серебрянский был посмертно реабилитирован по всем статьям предъявлявшихся ему ранее обвинений. Тогда же была полностью реабилитирована и Полина Серебрянская. В апреле 1996 года Яков Исаакович Серебрянский был восстановлен в правах на изъятые при аресте награды.
Долгое время для Анатолия Яковлевича оставался нерешенным вопрос о восстановлении родителей в партии, из которой они были исключены после ареста. В его архиве хранится письмо, направленное из Центрального архива КГБ СССР в Контрольно-ревизионную комиссию МГК КПСС от 26.10.1989 за № 10/А-4241 следующего содержания: «По просьбе т. Гончарова В.П. (инструктор МГК) сообщаем, что данных о нарушениях социалистической законности бывшим сотрудником госбезопасности Серебрянским Я.И., 1892 года рождения, в архивных материалах не имеется. Приказом Председателя КГБ при СМ СССР от 7 сентября 1977 года за высокие заслуги в деле обеспечения безопасности нашей Родины Серебрянский Я.И. в числе других чекистов был занесен на Мемориальную доску Кабинета чекистской славы. Зам. начальника архива В.К. Виноградов».
Яков и Полина Серебрянские были посмертно восстановлены в партии в ноябре 1989 года.
Сейчас Кабинет чекистской славы, расположенный в Ясенево, называется Музеем Службы внешней разведки Российской Федерации, и имя Якова Серебрянского значится на Мемориальной доске в первом десятке самых выдающихся разведчиков советской эпохи.
11 декабря 2016 года мы отмечали круглую дату — 125 лет со дня рождения Якова Исааковича Серебрянского. А совсем незадолго до этого события у него родился праправнук, которого в его честь назвали Яшей. Будем надеяться, что в этот раз группа Яши будет только в детском садике. Именно этому посвятил свою жизнь его прапрадед.