ический взводы. Однако в 16.30 враг силами пехотного батальона при поддержке двадцати средних танков вновь перешел в наступление, в этот раз на участке обороны 4-й роты. Шесть танков «васильковым фуражкам» удалось поджечь из ПТР и бутылками с горючей жидкостью, но остальные прорвались и целиком уничтожили два взвода чекистов.
В 18.00 был получен приказ командира дивизии полковника Сараева во что бы то ни стало отбить мост через реку Царица, именуемый «Пионеркой», после чего наступать в направлении железнодорожной станции Сталинград-II и элеватора. Наступление началось в 21.00. Оно велось 1-й и 2-й ротами 1-го стрелкового батальона. Едва мост был отбит, как тут же через него на противоположный берег устремился 2-й стрелковый батальон в составе четырех рот. Мощной атакой ему удалось захватить плацдарм на северном берегу Пионерки от моста до больницы, сомкнув фланг с 272-м стрелковым полком.
17 сентября противник продолжил наступление и 270-й полк практически попал в окружение. 19 сентября в 3.00 поступил приказ полковника Сараева отбить у врага рубежи, утраченные двумя днями раньше. Атака началась в 5.30 и в ней участвовали все без исключения остававшиеся в строю. Врага удалось потеснить, но удерживать отвоеванный рубеж было уже некому: в 1-м батальоне в живых осталось 25 человек, а во 2-м — четырнадцать.
Своим приказом от 20 сентября командир дивизии полковник Сараев влил остатки 270-го полка в 272-й полк. Всего туда было передано 109 человек (из вступивших в бой 2291 человек) при двух пушках-«сорокопятках» и трех 82-мм минометах. Но и урон, нанесенный врагу, был немалый: «Полк в составе 2 б-нов и спецподразделений, руководимый Журавлевым, за период боев за город Сталинград уничтожил 6800 гитлеровцев, 16 танков, 8 станковых пулеметов, 35 ручных пулеметов, 10 автомашин с боеприпасами и грузами, 2 минометные батареи, 2 зенитных орудия и 2 ПТР, 1 мотоцикл» (ЦАМО: ф. 33, оп. 682525, д. 9, л. 312).
С выходом противника к окраинам Сталинграда немецкое командование приняло решение штурмом овладеть городом. 12 сентября боевым распоряжением командующего Юго-Восточным фронтом Ерёменко оборона города была возложена на 62-ю армию (командующий генерал-лейтенант Чуйков), в состав которой была включена и 10-я дивизия войск НКВД. Её 269-й полк в период с 1 июля по 23 августа обеспечивал правопорядок в Сталинграде и одновременно, силами специально высланных туда заградительных застав, — в пригородных к Сталинграду населенных пунктах Котлубань, Гумрак, Орловка, Дубовка и Городище, а также в местах переправ через речку Сухая Мечётка. В этот период шесть раз им проводилась операция по массовой проверке документов у населения и беженцев. В результате всех этих мер были задержаны 2733 человека, в том числе 1812 военнослужащих и 921 гражданское лицо. В ходе дальнейшей проверки восемьдесят девять человек из общего числа задержанных были неопровержимо изобличены как дезертиры, а еще двое — как вражеские шпионы.
23 августа полк срочно выдвинулся к поселку Городище, чтобы занять здесь оборону. В зоне ответственности подчиненных командира полка подполковника Ивана Ивановича Капранова и батальонного комиссара Тихона Николаевича Плотникова оказались также разъезд Разгуляевка и Мамаев курган (он же — высота 102,0). Если стоять на вершине Мамаева кургана спиной к Волге и смотреть на северо-запад, то Разгуляевку можно увидеть примерно в 5 километрах. 3 сентября полк был переведен на рубеж высота 93,6 — западные окраины посёлка завода «Красный Октябрь» — высота 126,3 — Авиагородок — овраг Банный — высота 112,5. Штаб полка разместился на склонах оврага Банного у подножия Мамаева кургана.
7 сентября в 5.00 началось массированное наступление немцев с рубежа Гумрак — Разгуляевка: до 11.00 — артподготовка и непрекращающаяся бомбежка, при этом бомбардировщики заходили на цель эшелонами по 30–40 самолетов сразу. А в 11.00 в атаку поднялась вражеская пехота. Оборонявшаяся чуть впереди «васильковых фуражек» 112-я стрелковая дивизия, отступившая с Дона, дрогнула и, как указано в архивном документе, ее воины, «в панике бросая оружие, бежали со своих оборонительных рубежей в направлении города» (РГВА: ф. 38759, оп. 2, д. 1, л. 54 об). Чтобы остановить это неорганизованное отступление, 1-му и 3-му стрелковым батальонам 269-го полка пришлось под рвущимися бомбами и снарядами временно покинуть свои окопы и живой цепью выстроиться лицом к бегущим. В результате были остановлены и вновь сколочены в подразделения около девятисот военнослужащих Красной Армии, включая значительное число командиров.
11 сентября Гитлер провёл совещание, по итогам которого начальник Генерального штаба Сухопутных войск вермахта Франц Гальдер записал: «Штурм городской части Сталинграда — 14 или 15.9 при хорошей подготовке. Расчёт времени: для штурма Сталинграда — 10 дней».
13 сентября немцы открыли сильнейший артиллерийский и минометный огонь по участку обороны 269-го полка. Одновременно группами до 40 самолетов авиация бомбила район дислокации 269-го полка НКВД вплоть до Мамаева кургана. В 7.00 противник силами 295-й, 71-й, 94-й пехотных и 24-й танковой дивизий перешел в наступление. В этой исключительно сложной обстановке 269-й полк удержал участок обороны, преградив немцам путь к Мамаеву кургану. Несмотря на явное превосходство в силах, 13 сентября немцам так и не удалось прорваться в центр города.
Однако решающая схватка за Сталинград началась. Главной целью противника было захватить Мамаев курган, центральную часть Сталинграда, прорваться к Волге и захватить переправу, по которой перебрасывались подкрепления и боеприпасы с левого берега. Чтобы задержать немцев и выиграть время для переброски с левого берега дивизии Родимцева, в ночь на 14 сентября после длительного марша по разрушенному и горящему городу на участок обороны в район Мамаева кургана вышел 272-й полк 10-й дивизии НКВД. Его штаб переместился в бункер Сталинградского комитета обороны, который находился в Комсомольском саду. Полк занял участок на стыке 269-го и 271-го полков и 14 сентября в 3.30 перешёл в наступление на разъезд Разгуляевка, оказавшись практически один на один с изготовившейся к наступлению 71-й пехотной дивизией немцев. Кроме того, для усиления 269-го полка прибыл 3-й батальон 270-го полка, до этого находившийся в резерве командира 10-й дивизии НКВД полковника Сараева.
14 сентября в 6.00 немцы провели мощнейшую артподготовку, которая продолжалась 6 часов. Затем с линии Исторического вала они начали решающий штурм. Удару подвергся весь фронт советских войск от Мамаева кургана до Купоросного. «В 12 часов противник бросил в бой большие массы пехоты и танков и начал теснить наши части, — пишет Василий Иванович Чуйков. — Удар направлялся на Центральный вокзал Сталинград-1 и Мамаев курган. Этот удар был исключительной силы. Несмотря на громадные потери, захватчики лезли напролом. Колонны пехоты на машинах и танки врывались в город. По-видимому, гитлеровцы считали, что участь его решена, и каждый из них стремился как можно скорее достичь Волги, центра города и там поживиться трофеями. Наши бойцы, снайперы, бронебойщики, артиллеристы, притаившись в домах, в подвалах и дзотах за углами домов, видели, как пьяные гитлеровцы соскакивали с машин, играли на губных гармошках, бешено орали и плясали на тротуарах. Захватчики гибли сотнями, но свежие волны резервов все больше наводняли улицы. Автоматчики просочились в город восточнее железной дороги, к вокзалу, к домам специалистов. Бой шел в 800 метрах от командного пункта штаба армии. Создалась угроза, что до подхода 13-й гвардейской стрелковой дивизии противник займет вокзал, разрежет армию и выйдет к центральной переправе».
Командный пункт Чуйкова первоначально находился на самой вершине Мамаева кургана. Однако, пишет он, «беспрерывное, вследствие обстрелов, нарушение связи вело к потере управления войсками… [это] было причиной, заставившей меня перенести командный пункт армии в балку реки Царица…». Но и здесь немцы прорвались на стыке 270-го полка НКВД и 244-й сд, вышли к элеватору и начали просачиваться в сторону центра города. Резервов, чтобы остановить их, не было. Тогда из охраны штаба 10-й дивизии НКВД была сформирована сводная рота — 70 человек под командованием старшего лейтенанта Г.С. Скляра, которая четыре дня отражала натиск целого батальона пехоты и танков.
В 14.00 около батальона автоматчиков противника с тремя танками вышли в тыл 269-го полка НКВД и заняли вершину Мамаева кургана, открыв огонь по посёлку завода «Красный Октябрь». Чтобы вернуть высоту, в контратаку пошли рота автоматчиков 269-го стрелкового полка младшего лейтенанта Н.Ф. Любезного и 416-й стрелковый полк 112-й стрелковой дивизии (дивизии Сологуба) с двумя танками. К 18.00 высота была отбита. Оборону на ней занял 416-й полк и частично подразделения чекистов. За два дня боёв 269-й стрелковый полк уничтожил более полутора тысяч солдат и офицеров, подбил и сжёг около 20 танков.
Алексей Яковлевич Очкин, легендарный «лейтенант Огонь», командир «57 бессмертных», участник того боя, став после войны известным писателем, так описал это в повести «Иван — я, Фёдоровы — мы»: «Огромной силой фашисты навалились на оборонявшую центр города дивизию Сараева и овладели Мамаевым курганом, откуда виден не только весь Сталинград, но просматривался за Волгой и левый пойменный берег. Тот, кто владел Мамаевым курганом, владел ключом от города. И командарм Чуйков приказал дивизии Сологуба (ее именовали так и после гибели Сологуба) во что бы то ни стало взять Мамаев. Истребителей танков вместе со стрелковым полком бросили в обход через Вишневую балку на штурм кургана. Несколько раз, достигнув вершины, наши откатывались под напором превосходящих численностью фашистов. Бой на Мамаевом кургане не прекращался и ночью… Темень прорезали сотни молний-вспышек. Все кусты, все деревца были сметены осколками рвущихся мин и снарядов. Там до сих пор на каждом квадратном метре сотни ржавых осколков, и лишь редкими островками пробивается жесткая, как проволока, трава. Трудно было взять главную высоту России, как теперь ее называют. Раз за разом взбирались бойцы по скользким от крови скатам к вершине и снова ее оставляли. Бойцов становилось все меньше, пополнение, прибывающее прямо с переправы, таяло на глазах. Словно огромная жатка спускалась по скатам и безжалостно подряд все косила. Окровавленный и страшный, Дымов кричал охрипшим голосом, толкая автоматом лежащих, поднимая их в атаку.