звал ложью показания Баура. По словам Наумана, после неудачной попытки прорыва на Вайдендамском мосту они вернулись к вокзалу Фридрихштрассе, по железнодорожным путям миновали Шпрее и через городской виадук двинулись в направлении вокзала Лертер (сейчас на месте Лертера находится вокзал Берлин-Центральный). При этом они прошли вплотную мимо Рейхстага, уже занятого советскими войсками, — он остался слева на другом берегу Шпрее.
Достигнув вокзала Лертер, группа спустилась на Фридрих-Лист-Уфер, пошла в сторону Инвалиденштрассе, под мостом натолкнулась на советских солдат, которые приняли их за фольксштурм и отнеслись к ним довольно мирно. Однако группа разбежалась. «Я не знаю, кто пошел с Борманом, — говорит Науман. — Но я знаю, что господин Борман в тот момент был жив».
11 сентября 1962 года бывший руководитель немецкой молодежи Аксман показал, что он, его адъютант Гюнтер Вельцин, Борман и Штумпфеггер вышли на Инвалиденштрассе. Аксман и Вельцин пошли по ней в сторону Альт-Моабит, однако напоролись там на советские танки и, вернувшись, в лунном свете увидели Бормана и Штумпфеггера лежащими «неподвижно на спине». При этом Аксман не заметил у них «никаких внешних повреждений». Труп Штумпфеггера позже действительно был найден — по некоторым сведениям, при нем была обнаружена расчётная книжка на имя офицера медицинской службы СС Штумпфеггера. В 1945 году его жена Гертруда Штумпфеггер получила извещение, что ее муж похоронен на территории Alpendorf-Gelände, Invalidenstrasse 63 — то есть как раз в том самом месте, о котором говорит Аксман, между вокзалом Лертер и путепроводом Инвалиденштрассе. Интересно, что это буквально в 400 метрах от Музея естественной истории и отеля «У новых ворот» — того самого места, где в фильме «Семнадцать мгновений весны» Борман встречается со Штирлицем. Видимо, Юлиану Семёнову были хорошо известны все эти детали.
Во всяком случае, эти сведения насторожили прокуратуру Франкфурта — ведь если удалось уйти Науману, то почему бы этого не сделать и Борману? Был выдан ордер на арест Бормана по подозрению «в покушении на массовое убийство немецкого народа». Вскоре появились свидетельства, что Борман находится в Латинской Америке. Известный «охотник за нацистами», директор Центра еврейской документации в Линце (Австрия) Симон Визенталь заявил в 1964 году журналу Spiegel: «В том, что Борман жив, больше никто не сомневается». Тем более что раскопки предполагаемого места захоронения на территории выставочного комплекса у вокзала Лертер, проведенные 20–21 июля 1965 года, ничего не дали.
И вот 7 декабря 1972 года, как раз в разгар съемок фильма «Семнадцать мгновений весны», в ходе строительных работ примерно в том же самом месте, что и ранее, были найдены человеческие останки, в челюстях которых обнаружены стеклянные осколки. Принадлежность останков Борману была окончательно доказана в 1998 году, после проведённой по заказу немецкого правительства экспертизы ДНК, после чего останки были сожжены и развеяны над Балтийским морем 16 августа 1999 года.
Вот только одна загвоздка — останки Бормана были покрыты характерной красной глиной, встречающейся исключительно в Южной Америке…
Ольга Чехова с 1950 года жила в Мюнхене и в 1965 году основала фирму «Косметика Ольги Чеховой». В кино она активно продвигала свою внучку Веру Чехову, которая стала известной немецкой киноактрисой и отметилась бурным романом с Элвисом Пресли в 1959 году. Впоследствии Вера рассказывала, что бабушка, прожившая в Германии почти шестьдесят лет, но сохранившая при этом акцент и дома говорившая по-русски, не хотела, чтобы Верочка ехала в Москву на съемки фильма об Антоне Павловиче Чехове, и отговаривала её от этой поездки. После 1953 года Ольга Константиновна вообще до болезненности боялась России и никогда не вспоминала о том, что делала в годы войны. Оно и понятно — после расправы над Берией, Абакумовым и другими ее «кураторами» и «разоблачения» самого Сталина на ХХ съезде чего еще было ожидать от кукурузников? Так же, кстати, поступят в России и в 1991 году с Эрихом Хонеккером, Маркусом Вольфом и всеми лучшими топ-агентами разведки ГДР — среди них Габриэла Гаст, занимавшая пост в руководстве западногерманской разведки БНД, и Райнер Рупп (оперативный псевдоним «Топаз»), занимавший высокий пост в штаб-квартире НАТО. Они десятилетиями снабжали Кремль уникальной информацией, а их просто сдали и пальцем не пошевелили в их защиту.
9 марта 1980 года, чувствуя, что наступают ее последние минуты, Ольга Константиновна позвала внучку и попросила принести бокал шампанского, который оказался последним в ее жизни. Она выпила его и, сумев произнести: «Жизнь прекрасна», отошла в другой мир. Точно так же за 76 лет до этого поступил её знаменитый дядя Антон Павлович Чехов. Он тоже попросил жену Ольгу Леонардовну поднести бокал шампанского и, выпив его, скончался в немецком городке Баденвейлер.
Разведка высоких энергий
Generals gathered in their masses
Just like witches at black masses…
Evil minds that plot destruction
Sorcerers of death’s construction…
Генералы собрались все вместе
Точно ведьмы к чёрной мессе…
Злые гении разрухи
К красной кнопке тянут руки…
В 1938 году немецкие ученые Отто Ган (правильно Хан от нем. Hahn — петух) и Фриц Штрассман доказали, что ядро урана при бомбардировке нейтронами распадается на более легкие элементы. Ган и Штрассман были химиками, и эту работу они начали вместе с физиком Лизой Мейтнер. Но Лиза была еврейкой, и в июле 1938 года Ган помог ей перебраться в Швецию. После обнаружения деления урана Ган сразу же проинформировал Мейтнер, и она вместе со своим племянником Отто Фришем, который как раз приехал к ней на Рождество из Копенгагена, дала физическое объяснение полученных Ганом и Штрассманом результатов, рассчитав при этом высвобождающуюся в процессе деления ядра энергию. После этого Фриш отправился в Англию, и в июне 1939 года они вместе с Рудольфом Пайерлсом (тоже евреем, который родился в Берлине, но остался в Англии после прихода Гитлера к власти) в Бирмингемском университете дали первую оценку критической массы урана-235 для атомной бомбы, которая оказалась не столь велика, как считалось ранее. 21 марта 1940 года Фриш и Пайерлс направили меморандум «О создании “супербомбы”, основанной на ядерной цепной реакции в уране» председателю Комитета по противовоздушной обороне Генри Тизарду. В меморандуме утверждалось, что для создания атомной бомбы потребуются не тонны, а всего лишь 5—10 кг обогащенного урана, и что при наличии необходимого финансирования и объема урановой руды сроки ее создания могут составить около двух лет. В апреле 1940 года была создана рабочая группа «Мауд Комитти» (M.A.U.D. означает «Military Application of Uranium Detonation»»), которую возглавил Джордж Томсон. В группу вошел и немецкий физик Клаус Фукс, член Компартии Германии, который бежал из Германии в 1933 году. Научно-исследовательские работы группы завершились созданием организации «Тьюб Эллойс», которой была поручена практическая разработка первой в мире атомной бомбы. Все работы были строго засекречены, но в феврале 1941 года англичане ознакомили с меморандумом и своих заокеанских коллег, которые на тот момент не располагали подобными результатами. В начале 1942 года английская фирма «Метрополитен-Виккерс» начала разработку промышленного оборудования для разделения изотопов урана методом газовой диффузии, а в 1943 году в Манчестере был построен опытный завод, на котором были получены 200-фунтовые бруски металлического урана. 19 августа 1943 года на встрече в Квебеке Черчилль и Рузвельт договорились о совместной разработке ядерного оружия. В результате достигнутого соглашения «Тьюб Эллойс» поглощался американским Урановым комитетом (S-1 Uranium Committee), и с 17 сентября 1943 года новая структура именовалась «Манхэттенский проект» (Manhattan Project). Эта организация, о существовании которой не знал даже американский конгресс, располагала неограниченным финансированием и самыми широкими полномочиями. Во главе ее стояли американский физик Роберт Оппенгеймер — выходец из еврейской семьи, эмигрировавшей в США из Германии, и генерал Лесли Гровс. Для работы в рамках проекта из Англии были вывезены многие участники «Мауд Комитти», в том числе Пайерлс, Фриш и Фукс.
Обращает на себя внимание, что все эти разработки велись в обход Советского Союза, который в качестве союзника США и Великобритании нес на себе основную тяжесть войны с фашизмом. Англосаксы уже тогда, видимо, думали не о мире и справедливости, а о мировом господстве. Но, в отличие от политиков, чиновников и военных, многие ученые прекрасно понимали, какую угрозу для человечества несет монополия ядерной дубинки. В августе 1941 года Клаус Фукс инициативно вышел на связь с секретарём советского военного атташе в Англии Семёном Давидовичем Кремером, который был сотрудником Разведывательного управления РККА. Фукса с Кремером познакомил Юрген Кучински, старший брат Урсулы Кучински (Рут Вернер, «Соня»), один из руководителей Компартии Германии, также находившийся в Англии в эмиграции. 10 августа Кремер направил в Центр радиограмму, в которой сообщал об учёном, готовом предоставлять данные о ведущихся в Великобритании разработках ядерного оружия. Историк военной разведки Владимир Лота отмечает, что Кремер провёл четыре встречи с Фуксом и получил от него данные, благодаря которым было выявлено отставание СССР и США от Англии в создании атомной бомбы.
Почти в то же самое время в атомную гонку включилась и внешняя разведка НКВД. Сотрудник лондонской резидентуры Владимир Барковский (оперативный псевдоним «Дэн») отправил в Москву двумя частями — 25 сентября и 3 октября 1941 года — секретный доклад «Мауд Комитти» премьер-министру Черчиллю, который был рассмотрен на заседании британского комитета 16 сентября 1941 года. В докладе объемом 60 страниц речь шла о создании в течение двух лет нового оружия чудовищной мощности на основе ядерной энергии, высвобождающейся в результате цепной реакции деления тяжёлых ядер урана, а также содержались сведения о конструкции атомной бомбы и способах производства урана-235, о привлечении к этой работе британских научных и промышленных центров. Доклад был получен от агента «Гомер», которым был член «кембриджской пятерки» Дональд Маклейн, высокопоставленный сотрудник Форин Оффис и куратор совместного англо-американского комитета по ядерным исследованиям. В марте 1942 года Берия доложил Сталину о реальности ведущихся в Англии разработок в области создания ядерного оружия, предложив ознакомить видных ученых с материалами разведки. После того как ученые подтвердили выводы разведчиков, 28 сентября 1942 года Сталин утвердил историческое распоряжение ГКО № 2352сс «Об организации работ по урану», в котором Академии наук СССР предписывалось возобновить прерванные войной исследования в области ядерной физики и представить до 1 апреля 1943 года доклад «о возможности создания урановой бомбы». 12 апреля 1943 года вице-президент Академии наук СССР Александр Александрович Байков подписал секретное постановление № 121 о создании лаборатории № 2, основной задачей которой являлось создание ядерного оружия.