– Это кто? – нахмурился Мур, когда она наконец умолкла.
– Моя… моя соратница по расследованию, – промямлил я.
– Замечательно. А теперь убирайтесь вместе.
– Нет, – твердо ответил я. – Знаю, я страшный, но… – Покосился в сторону Молли и торопливо зашептал, пока она не подошла: – Но где-то через сутки я умру совсем, и это время хочу потратить на то, чтобы найти убийцу. Эта девушка – сестра Кирана. Да будьте вы милосердны! – Детектив молчал, и я с трудом поднялся, держась за стол. Ничего не вышло, зря время теряю. – Ладно, я понял. Прощайте, без вас разберемся.
Я старался не глядеть на Молли, но та, конечно, все равно увидела, что со мной случилось. Она подбежала и растерянно коснулась моего плеча. Чтобы не глядеть на нее снизу вверх, я встал, но так неловко, что уронил стул. Мур вышел из-за стола и поднял его, внимательно глядя на нас.
– Мистер, что… что с вами такое? – нежно спросила Молли.
– С Лиамом встретился, – криво усмехнулся я и, не выдержав, коснулся ее плеча в ответ. – Молли, прости, я пытался, я… но…
– Нет, нет, все в порядке, ну что вы, дайте я вам помогу. – Даже не поморщившись от отвращения, она взялась обеими руками за мою голову и попыталась поставить ее прямо. Не получилось. От стыда я готов был провалиться сквозь землю. – Ну и подонок этот Лиам! А меня не было, ну как же так! Ничего, идемте. Обопритесь на меня. Все будет хорошо, вот увидите!
– Эй, вы, – резко произнес Мур. Молли повернула голову, я тщательно повернулся всем телом. – Стойте.
Он глянул на своих коллег, потом негромко проговорил:
– Ладно, я вам помогу. Смотреть больно на вашу парочку – женщина и мертвец сыщиков из себя строят. Что вы хотите знать?
– Шикарно! – просияла Молли, все еще поддерживая меня под руку. Я никак не мог решить, унизительно это или приятно, поэтому хранил молчание. – А я-то думала, все полицейские – козлы редкостные! С чего начнем?
Мур выдавил короткий смешок.
– Урок первый: настоящий сыщик никому не верит. Мир расследования полон лжи и обмана, правду никто на блюдечке не приносит. Все, с кем вы говорили про убийство Элизабет, вполне могли водить вас за нос.
– А нет ли способа больше узнать про остальных убитых женщин? – льстиво спросил я, решив наконец, что дела все-таки не так уж и плохи. Молли при виде меня даже от отвращения не вздрогнула, как я могу желать большего? – Уверен, у полиции огромные связи, и знания, и возможности!
– Хватит подлизываться. Если хотите архив посмотреть, то закатайте губу обратно, всем подряд мы его не показываем.
– У вас есть архив?! Вы все записываете?
Мур хмуро пожал плечами. Вид у него был какой-то нерадостный, и я никак не мог понять отчего. Презирает дилетантов? Боится меня?
– Все равно архив вам не поможет. В картотеке отмечают преступников, поиска по именам жертв у нас нет.
– Нам это и нужно! Я все думал, думал: расправа над этими женщинами напоминает казнь. Мгновенную, без разговоров, даже не глядя в лицо. А вдруг они сами в чем-то виновны? Вдруг убийца их за что-то наказывает?
Мур сдавленно хохотнул.
– А романы писать вы не пробовали?
– Только мемуары, – скромно ответил я.
– Ладно, идемте. – Мур сгреб со стола газетные вырезки. – Ничего там не трогать!
Сопровождаемые подозрительными взглядами всех, кто еще оставался на рабочих местах, мы отправились в самые сокровенные глубины участка. Выглядели эти глубины как длинное помещение без окон с кучей полок вдоль стен. На них были аккуратно расставлены десятки бумажных папок. Я восхищенно вздохнул. Почти как в библиотеке! Неужели полицейские умеют читать? Молли от такого изобилия бумаг оробела и теперь старалась держаться поближе ко мне, будто папки могли спрыгнуть с полок и покусать ее.
– Тут все по фамилиям. Сейчас.
Мур сверился с одной из газетных вырезок и пошел вдоль полок.
– Лучше начните с Элизабет Дигсби, – твердо сказал я.
Мур изменился в лице:
– Ее тут не будет. Барона не любят за то, что в войну он помогал англичанам, много кто мог желать ему зла.
Интересно, с чего он так заволновался? Неужто и ему есть что скрывать?
– Как я и говорил, Элизабет Дигсби здесь нет, – порывшись на полке с буквой «Д», объявил Мур и снова сверился с газетными вырезками. – Попробую Амелию Макартур.
Он приступил к изучению другой полки и нахмурился:
– Есть. Ее подозревали в убийстве мужа, но оправдали: присяжные относятся к женщинам мягче некуда. Тут нет ничего о том, что было дальше, но… Вспомнил! В газете сказано, ее тело нашли у реки после какого-то сомнительного цыганского сборища под названием «Морской праздник». Блондинка у реки, ну конечно! Ее ограбили. Кошелька при ней не нашли, а подруга говорила, она без денег никуда не ходит. У реки полно всякого сброда, убьют ради шиллинга.
– А не помните, как именно ее убили?
– Ножом в спину. – Мур продолжал копаться на полках. – Грабители так и действуют.
– Проверьте остальных, – примирительно ответил я, уже догадываясь, что он найдет.
– Джоанна Макферсон, – сверившись со следующей вырезкой, произнес он и вытащил несколько листов бумаги с полки под буквой «М». – Есть. Думали, она брата-тирана отравила – тот ее у себя после смерти мужа приютил. Да не доказали ничего и отпустили. Адвокат так дело повернул, будто брата сердечный приступ хватил, и выглядело похоже. В газете пишут, ее убили в разгар карнавала. Да, помню. – Он пожал плечами. – Кошелька и украшений тоже не было, а публика там всякая бывает, так что…
Я тихо засмеялся. Дело сдвинулось с мертвой точки! У всякого убийства есть причина. Она может быть безумной или странной, но она есть, и вот теперь и мы ее нашли.
– А что, если все эти женщины правда совершили то, в чем их обвиняли, но ушли от правосудия? Вот что делает наш убийца: он их наказывает. Творит справедливость там, где не справилась полиция. – Я глянул на Мура. – Исправляет ваши ошибки.
Глава 6Полет графа Гленгалла
Лицо детектива пошло красными пятнами.
– Что за ерунда! – неуверенно воскликнул он. – Полиция работает как может! И потом, Элизабет Дигсби здесь нет, так что разваливается ваша теория.
– Это ни о чем не говорит. Не забыли, кто она? Даже если она в чем-то провинилась, отец мог сделать так, чтобы дело замяли, – настаивал я. – Дочери барона в такой картотеке не место. Остальные имена проверьте – увидите, там то же самое. Получается, из всех виновных женщин в Дублине этот человек выбирает только… блондинок?
– Ненормальный, говорила же, – выдохнула Молли.
Детектив еще какое-то время копался на полках. Затем молча от них отошел: похоже, я оказался прав.
– Преступницами женщины, значит, быть могут, а сыщицами – ни-ни? – торжествующе прошептала Молли мне на ухо. – Ха!
Я тихо фыркнул. Она наверняка только что была у другого кавалера, и все-таки хорошо, что она пришла! Докопаться до правды у нее на глазах было в два раза приятнее.
– Как так получилось, что вы два года не замечали в этих убийствах ничего общего? – спросил я у Мура.
– Да вы знаете, сколько всего в этом городе происходит? Вызов, опять вызов! И констебли, и детективы живут в казарме вдали от родных мест, получают гроши, мечтают только поспать да выпить! – зачастил он. – Я даже не замечал, что эти убийства совершены именно семнадцатого числа. В городе постоянно случаются грабежи, убийства, поджоги, ну и, конечно же, нас отправляют подавлять бунты своих сограждан против вас, англичашек! – Он потряс стопкой газетных вырезок. – Кошелька при жертвах чаще всего не находили, все выглядело как ограбление. А вот про эту и так ясно. – Он перебрал газетные вырезки и сунул одну мне под нос. – Прачка на цветочной ярмарке. У нее был ревнивый поклонник, который при свидетелях угрожал, что прибьет ее, если с другим заметит. И когда ее тело нашли, сразу поняли, что он ее все-таки приревновал и угрозу в исполнение привел.
– Он признался?
– Нет, конечно, но они все отпираются, так уж мир устроен. Суд его оправдал – недостаточно улик было, но это наверняка он сделал!
– Но кого могла убить дочь барона? – пробормотал я. – Этот вопрос мне покоя не дает.
– А мне другой не дает покоя, – встряла Молли. – Кто мог знать, что все эти женщины – преступницы?
– Полиция? – насмешливо спросил я.
Мур пожал плечами.
– Это да, вот только убивать кого-то нам незачем, у нас в руках и так власть справедливости. Могли найти больше доказательств или свидетелей, и этих женщин повесили бы за содеянное. А откуда вы сами, кстати, узнали про все эти убийства?
– Из газеты, – ответил я.
Тут Молли робко подала голос:
– Детектив, а нельзя узнать, какое из убийств было первым? Вдруг это что-нибудь прояснит?
– Вы сильно переоцениваете возможности полиции, – не глядя на Молли, сказал он. – Нам-то откуда знать? Если судить по газетным заметкам, первым было это. – Он покопался на верхней полке. – Амелия Макартур. Незадолго до смерти у нее муж исчез, думали, она его убила. Судили ее, да улик недостаточно – ни тела, ни свидетелей. Может, она его и убила. Они с мужем были юные, сильные, обоим по двадцать лет. Если бы муж был жив, сейчас ему было бы двадцать два. Ладно, это никуда не ведет, просто домыслы.
– Двадцать два года… – выдохнул я. – На вид… На вид Лиаму столько же. И он выдает себя за англичанина. А после моего разговора с Глорией не пошел нас провожать, остался на кухне. Ох…
Мы все посмотрели друг на друга. Слуга в доме барона Дигсби легко мог убить Глорию в саду, а потом притащить меня в участок, чтобы свалить все на невиновного.
– А вдруг он и есть тот муж Амелии Макартур? И вовсе она его не убила, – дрогнувшим голосом предположила Молли. – Надо пойти к нему и все выяснить. Нет, нет, нельзя! Если это он, то он десяток человек убил! Нас прикончит и не подавится.
И то верно. Из меня сейчас мужественного защитника, увы, не выйдет, Лиам меня одной левой уложит, что он сегодня с успехом и продемонстрировал. Я невольно тронул здоровой рукой ту, что по-прежнему не двигалась.