За поворотом показались ворота, и уже отсюда можно было видеть, что они не заперты. Несколько разведчиков устремились вперед и уже через минуту просигналили, что проход свободен. Здесь, как и на городских Западных Воротах не оказалось никакой стражи. Тут стоило заподозрить какой-нибудь подвох, хитрую западню, хотя если бы принц Валакай и его офицеры решили остановить свои наступающие войска, у них это все равно вряд ли бы получилось.
Набравшая ход «змея» влетела в ворота и рассыпалась на отдельных бойцов, рассредоточившихся по садовым лужайкам. Проинструктированные Герханом наемники старались сохранять хоть какое-то подобие построения. Воины со щитами и копьями выдвинулись вперед, а лучники остались в задних рядах, готовые в любой момент обрушить на противника град своих стрел.
Вот только противника не наблюдалось. Сад оказался совершенно пуст. Войска Валакая вошли на территорию Гаха-Геша со стороны прогулочной террасы, и здесь, на дорожках, петляющих среди аккуратных газонов и клумб с цветами, им не встретилось ни одного человека.
Обшарив пустующий сад, все взгляды устремились дальше, к дворцу, из-за которого к чернеющему небу взвивались языки пламени, рассыпая вокруг снопы искр.
– Склады горят, – прокомментировал кто-то рядом с Колючкой, видимо, знакомый с расположением построек Гаха-Геша.
– То есть их уже обчистили!? – возмутился другой солдат, – нас опередили!?
Данное открытие всколыхнуло весь отряд, мгновенно распространившись по рядам, словно электрический разряд. Многие уже строили планы, как распорядиться богатой добычей, а когда обнаружилось, что на их улов уже наложили руки конкуренты… Это похлеще, чем отобрать у собаки миску с едой.
В такой ситуации Принц Валакай еле успел сохранить лицо, вовремя сообразив, к чему все идет, и зычно гаркнув из задних рядов:
– Вперед!!!
Толпа взревела и нестройной волной покатилась на дворец, втаптывая в землю цветы и перепрыгивая через невысокие кустики. Колючка старалась держаться ближе к середине отряда для подстраховки на случай внезапной атаки с флангов или с тыла. Она непрестанно держала под присмотром окна и балконы Гаха-Геша, но так и не заметила ничего подозрительного. Не сбавляя хода, авангард влетел в незапертые двери бокового входа, в своем энтузиазме едва не сорвав их с петель. Подспудно Колючка опасалась, что хоть на сей раз все же раздадутся крики и лязг мечей, но нет.
Ввалившись внутрь, нападавшие оказались в просторном холле, расписанном преимущественно цветочными узорами и обставленном кадками с небольшими пальмами, некоторые из которых, опрокинутые, валялись на полу. В воздухе здесь стоял отчетливый запах дыма, от которого начинали слезиться глаза, и щипало в горле. Из холла в другие помещения вели несколько дверей, но никто не знал, куда именно теперь следует идти.
– В Тронный зал! – послышался от дверей крик Салафа, – направо!
Люди зашевелились и двинулись в указанном направлении, переходя из зала в зал в соответствии с командами Валакая-младшего. Он, похоже, хорошо знал внутреннее устройство дворца и уверенно вел солдат к конечной цели штурма. По пути им по-прежнему никто не попадался, и вскоре всем стало совершенно очевидно, что Салассад элементарно сбежал вместе со всей стражей, прислугой и домочадцами. Бегство было поспешным и сумбурным. Об этом говорили и опрокинутая мебель, и разбросанные вещи, и недоеденный ужин в одной из комнат.
Что ж, одним противником теперь стало меньше. Данное открытие заметно приободрило солдат, они расслабились, и в их рядах все чаще начал слышаться смех. Создавалось впечатление, что осталось лишь добраться до Тронного зала, и дело в шляпе. Колючка с огромным трудом сопротивлялась общему настрою, памятуя о том, что на стороне Салассада выступал Лис, а потому в любой момент следовало ожидать неприятных сюрпризов.
Отряд окончательно перестал таиться, люди разговаривали в полный голос, шумно шаркая сандалиями и лязгая обнаженным оружием, но даже на фоне такой какофонии неожиданно раздавшийся один-единственный негромкий звук прозвучал как удар грома.
По каменным плитам зазвенела крупная монета. Определенно золотая.
Все тут же умолкли. Передние ряды остановились, а задние продолжали напирать, вытягивая шеи.
– Что там такое!? – Салаф, расталкивая солдат, пробился вперед, – почему остановились? О!
– Что там происходит? – послышался из арьергарда голос его отца.
– Салассад пытался забрать с собой сокровищницу.
– Сокровищницу!? – многоголосым эхом отозвалась толпа.
– Пытался!? – с некоторым запозданием подоспел и второй вопрос.
Толпа дружно подалась вперед, и Колючке пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы пробиться в партер и не оказаться при этом затоптанной. Здесь, в окружении дорогой мебели и изящных статуй, по полу была разбросана самая что ни на есть приманка – золотые монеты, украшения с драгоценными каменьями и прочие блестящие штучки.
Солдаты, позабыв обо всем, дружно упали на четвереньки и принялись собирать все, до чего успевали дотянуться. Ни окрики Салафа, ни проклятья Валакая-старшего не могли оторвать их от данного занятия. Те, кто оказался сзади, чувствуя себя обделенными, рванулись вперед, опасаясь, что остальные заберут себе все. Но их опасения оказались напрасными, золотая россыпь, тянущаяся до дальних дверей, недвусмысленно указывала, откуда она берет свое начало. Указывала путь к своему источнику. Не в силах устоять перед соблазном, к ползающим по полу наемникам присоединились и гвардейцы принца. Штурм дворца захлебнулся в собственной добыче, так толком и не начавшись…
И тут Колючку вдруг скрутило. Нестерпимый зуд взлетел по позвоночнику и вонзился в мозг, буквально оглушив девушку. Она пошатнулась и была вынуждена опереться на стену, чтобы не упасть. К счастью, никто не обратил на нее внимания, поскольку остальных солдат всецело поглотила борьба за разбросанные по полу драгоценности, и борьба эта с минуты на минуту грозила перерасти в открытую драку.
Мимо пробежали гвардейцы, которых Валакай оставлял сторожить вход – им тоже не терпелось принять участие в общем празднике. Колючка, убедившись, что за ней никто не наблюдает, осторожно сделала несколько шагов назад. В ее голове набатом гудела одна-единственная мысль:
«Прочь отсюда!»
То говорило не смутное предчувствие, не вкрадчивый шепот интуиции, а оглушительный вопль, визг, напрочь заглушавший все прочие голоса и доводы. Это грохотало невесть откуда явившееся, но абсолютно точное знание. Все ее существо, каждая клеточка ее тела надрывно голосила о том, что сейчас Колючке следует находиться как можно дальше от Гаха-Геша. Что необходимо срочно, немедленно бежать отсюда со всех ног. По ее телу прокатилась короткая судорога, и из-за стиснутых зубов вырвался сдавленный стон. Она люто ненавидела это знакомое мерзкое и липкое ощущение, ненавидела себя за то, что всякий раз позволяла ему одержать над собой верх, но сопротивляться такой пытке, которая буквально выворачивала душу наизнанку, не было никакой возможности. Сил еле-еле хватало на то, чтобы не закричать в голос и не пуститься наутек, не разбирая дороги.
Колючка отступила еще немного, с трудом переставляя свои трясущиеся ноги, и нырнула за угол, скрывшись от шума разгорающейся потасовки. Сердце колотилось как сумасшедшее, а глаза уже начинала застилать багровая пелена. Еще немного, и она сорвется в панику, а тогда – пиши пропало. Действовать нужно прямо сейчас. Немедленно! Другого шанса не представится.
Девушка мысленно вознесла проклятья всем богам, которых только знала, но все тщетно. Она снова проиграла, она снова была вынуждена уступить.
Колючка вскочила на подоконник и, прикрыв руками лицо, выпрыгнула на улицу прямо через витражное стекло. Пышный газон смягчил удар и приглушил звон осколков. Перекатившись по траве, она на миг замерла, оценивая обстановку. Весь двор заливало яркое пламя разгоревшегося уже не на шутку пожара. Пляшущие черные тени от кустов расчертили сад в жутковатом танце рыжей зебры. Сзади, из разбитого окна донеслась ругань и лязг оружия. Ну вот, началось. Теперь до одного-единственного дезертира уж точно никому нет дела. Тем лучше.
Словно распрямившаяся пружина, Колючка сорвалась с места и понеслась вперед, к стене, перебегая от одной полосы тени к другой. Она благоразумно предпочла не возвращаться к воротам, чтобы ненароком там с кем-нибудь не столкнуться. Пальцы, пробежав по насечкам на хвостовиках, на ощупь выхватили из колчана пару тяжелых стрел с калеными стальными наконечниками. Не останавливаясь, девушка вскинула лук и выпустила их в темноту впереди. Стрелы с глухим стуком глубоко вонзились в песчаник, из которого была сложена стена, и в следующую секунду Колючка взлетела по ним наверх.
Задержавшись на гребне ограды, она стала бы отличной мишенью, ярко освещенной заревом пожара, а потому Колючка даже не притормозила и, обняв колчан с луком, немедленно сиганула вниз, в чернильную темень переулка. Решение было рискованным, но ничего другого не оставалось. Мгновение неизвестности – и громкий треск возвестил о кончине чьей-то оставленной под стеной повозки. Проломившиеся доски пощадили ее ребра, но Колючке все равно понадобилось несколько секунд, чтобы унять пляшущие перед глазами сполохи.
Когда ее глаза немного привыкли к темноте, девушка смогла осмотреться. Сюда, на дно узкого колодца улиц, долетали лишь багровые отсветы от освещенных пожаром крыш, но этого освещения хватало, чтобы сориентироваться. Гнавший ее прочь из дворца зуд слегка поутих, но не прошел полностью, продолжая требовать действий. Ей следовало двигаться дальше.
Колючка быстро перебежала к соседнему дому и присела у его угла. Ее цепкий взгляд привычно обшарил окрестные окна и крыши на предмет возможной угрозы. Все тихо… или…
Ей показалось, или между печными трубами и вправду промелькнул лоскут черноты, беззвучно скользнувший за конек? В один прыжок Колючка пересекла открытое пространство и выглянула в следующий проулок как раз вовремя, чтобы заметить огромную летучую мышь, перепорхнувшую на соседний дом.