Вот так…
Кровь потекла по его побелевшим костяшкам пальцев, когда он пробил поверхность кожи. Он покачнулся на коленях, чувствуя головокружение и тошноту.
- О, Боже, - простонал он, не в силах остановить поток рвоты, хлынувший из его сжавшегося желудка.
Отвратительная на вкус рвота вырвалась наружу, забрызгав его футболку и растекаясь рядом с ним. Он на секунду закрыл глаза, не в силах унять сильную дрожь, сотрясавшую его тело.
- Ты - грязный ублюдок, - рассмеялся Джейсон.
Когда Эд достаточно успокоился, то поднял голову.
- Нет…- выдохнул он, и его измученное сердце забилось еще сильнее.
- Прости, но это к лучшему, - сказала его жена дрожащим голосом.
Джаз склонилась над столом напротив него. Ее большие груди качнулись вперед, насмехаясь над ним в своей откровенно сексуальной позе, которая, казалось, кричала: Эй, я собираюсь трахаться, и ты не тот, кто cделает это…
- Нет, я сделаю это.
Но они оба знали, что это ложь. Он не мог содрать кожу с Линды. Впервые с тех пор, как начался этот кошмар, Эд был бессилен остановить внезапный поток слез. Они выплескивались из него так же легко, как у обиженного двухлетнего ребенка.
С разбитым сердцем он смотрел на жену. Ручка перочинного ножа была скользкой в его руке. Мысленно он вонзал его в сердце Джейсона, но на самом деле стоял неподвижно, наблюдая за разворачивающейся сценой.
Менее чем в метре от него Джейсон встал позади жены и расстегнул ширинку джинсов.
Боже милостивый, я не могу допустить, чтобы это случилось…
Но это случится, и он допустил это. Большая рука Джейсона обвила ее шею сзади, дуло пистолета было направлено на него сквозь спутанные мокрые волосы. Глаза Джаз остекленели, как у рыбы на разделочной доске. Широко раскрытыe, блестящие и пристально смотрящие, они словно не замечали, что происходит.
Со своего места Эд был избавлен от созерцания мужского члена, но было очевидно, что он проводит рукой по влагалищу его жены.
- Пожалуйста, не надо, - всхлипнул Эд. - Пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо.
Мужчина перестал вращать бедрами.
- Вот что я тебе скажу, ёбаный слюнтяй. Если ты съешь свою блевотину, я присуну твоей жене в пизду, а не в очко.
Какая, блядь, разница? - подумал он, но тут же почувствовал себя виноватым.
Просто потому, что ты не хочешь пировать на собственном дерьме.
Мы никогда раньше это не пробовали, и если я позволю этому случиться, это будет для нее мучением.
Но, она может забеременеть.
Я разберусь с этим, если это случится. Я не могу заставить ее пройти через боль анала…
А что касается венерических заболеваний, то, конечно, она могла бы получить их так же легко от анального полового акта, как и от вагинального? Без дальнейших церемоний, устав от лишних раздумий, он опустился на четвереньки, как собака, и принялся лакать свою кислую блевотину.
Вкус был неописуем. Он попытался обойти свои вкусовые рецепторы, жадно глотая. Это не сработало. Несмотря на то, что онa остылa, онa обoжгла ему рот и горло. Горячая, горькая и прогорклая, его желудок сжался, и снова поднялась желчь от нежелательного возвращения того, что он только что изгнал. Он рассеянно заметил, что в ней были комки, возможно, яблоко, которое он съел раньше.
Лакая свою рвоту, он услышал, как Джейсон хрюкнул и ножки стола ритмично заскрипели по кафельному полу.
Он не думал, что жизнь может стать еще мрачнее. Из его носа текли сопли от плача, который он поглощал вместе с рвотой.
Эд знал, что не должен смотреть. Но иногда знание и действие - это две разные вещи.
Эд посмотрел.
Невыразимая картина того, как его жена трахается, расколола его мозг, и что-то щелкнуло в его голове, как перетянутая резинка. Отвращение к самому себе и отвращение к тому, что он позволил этому случиться, поглотили его настолько, что он почувствовал непреодолимое желание биться головой о землю, пока не разобьет себе череп и не умрет.
Нет. Джаз нуждается в тебе.
Ага. В облёванном помощнике, в бесполезном пиздюке.
Он все еще сжимал нож в потной ладони. Да, он подвел свою жену, но с этой секунды все изменится. Он либо спасет ее, либо умрет, пытаясь это сделать.
ГЛАВА 5
Борис Коулмaн шел по темной тропинке, ведущей к Даллам-Авеню. Он был в хорошем настроении и беззвучно насвистывал себе под нос, мысли о роскошном, молодом теле Джаз затуманивали его разум.
- Сегодня твоя счастливая ночь, детка, - сказал он вслух, позвякивая ключом от двери дома номер восемь по Даллам-Авеню.
О да, он не забыл положить в карман ключ от черного хода, когда заходил в дом сегодня утром. Никто не смеет делать из Боко дурака, особенно какой-то скользкий маленький сучонок, в которого его бывшая жена была так безумно влюблена всю среднюю школу. А еще, видимо, он был тупым, лживым развратникoм.
Он собирался показать ей. Он собирался показать им всем. Долбаные, заносчивые, всезнающие лондонцы, какого-то хуя ввалившиеся в его родной город, как будто они владели этим долбаным местом, с деньгами, льющимися из их идеальных, свободных от дерьма задниц.
Он покажет этому мудаку Эду, кто здесь главный. Он изнасилует его великолепную жену на глазах у всех, а потом устроит ему такую взбучку, которую тот никогда не забудет. А потом он все расскажет милой Линде.
Никто не связывается с Боко. Никто, блядь.
Он на секунду задержался на тропинке, ведущей к утесу.
Кого я обманываю? Я не могу этого сделать.
Боко был счастлив кулаками, он так и не вырос из той, подпитываемой тестостероном, фазы, жертвой которой становились многие молодые люди в возрасте двадцати с небольшим лет; c потребностью вырубить кого-то, если они хоть немного выглядели "неправильно" (как он считал).
Но изнасилование? Каким бы здоровым Боко ни был, и как бы ему этого ни хотелось, он понимал разницу между фантазией и реальностью.
Он медленно шел вперед, думая о том, что будет делать, когда доберется туда.
А вот и дом. Он неподвижно стоял на тропинке, защищенный большим деревом, прямо напротив дома. Свет в гостиной не горел. Он представил себе, как они сидят за кухонным столом, возможно, слушают музыку, чувствуя себя уютно и самодовольно после тяжелого дня, проведенного на пляже. Bместе пьют вино. Тост за их идеальные жизни. Боко улыбнулся, наслаждаясь тем, как эта фантазия разыгрывается в его голове, и похлопал по перочинному ножу в кармане джинсов.
Это будет весело.
Джаз так сильно вцепилась в край стола, что у нее под ногтями появились занозы. Не то, чтобы она заметила такую мелочь. Джейсон Джекс трахал её в старой, доброй позе - "по-собачьи", и ее унижение было абсолютным.
Боли почти не было, только унижение от того, что все это происходит на глазах у ее мужа. Её мужа, который в данный момент ел собственную блевотину, она должным образом отметила это в абстрактном виде. Потому что, ради сохранения своего рассудка, Джаз закрылась. Ее слезы давно высохли, и она переключилась на режим выживания. Если она полностью не осознает происходящее, то сможет пережить этот кошмар. Сохранит все это для психиатра на потом. Если она вообще проживет так долго.
Эд оторвался от “ужина”, и их взгляды встретились. Но она не обращала на него внимания, не желая признавать глубину его мучений. Вместо этого она смотрела прямо сквозь него, как будто его череп был прозрачным.
Ритмичные толчки усилились, и она еще больше ушла в себя. Из-за этого она едва понимала, что произошло дальше.
В одну секунду ее трахали сзади, в следующую - размытое движение, и ее отбросило в сторону. Она тяжело упала на бок, и в воздухе раздался глухой удар. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что стреляли из пистолета, и это прозвучало забавно из-за глушителя.
Он застрелил Эда, - пришла мучительная, кристально чистая мысль.
Она попыталась сесть, но снова упала. У нее болело все тело, а голова кружилась и казалась какой-то странной.
- Эд, - с трудом выдавила она.
- Эд мертв, детка. Эд мертв.
- Нет, - прошептала она.
Она по-прежнему не открывала глаз. Даже когда сильные руки подняли ее за плечи и усадили в сидячее положение.
- Он сам нарвался. Он не играл по правилам. Почему он бросился на меня, когда я направил на него чертов пистолет?
Джаз была ошеломлена.
Странный звук поплыл вокруг ее головы, и она поняла, что он исходит от нее. Жалкое мяуканье, от которого у нее самой по коже побежали мурашки. Ужасный шум разбил ее паралич.
Он не может быть мертв, он не может быть…
Ее глаза резко открылись, и она подползла к тому месту, где он лежал в нескольких футах от нее.
- Эд? Эд!
Его голова была повернута под неестественным углом к телу, неловко прислоненная к шкафу под раковиной. Вся передняя часть его футболки была в красных пятнах, и при ближайшем рассмотрении Джаз увидела, что пуля вошла в него слева от живота.
Инстинктивно она прижала ладонь к ране, а другой рукой нащупала пульс на его шее. Жизнь затрепетала под ее пальцами, и она заметно поникла от облегчения.
- Удивительнo. Он жив. Так что игра еще не закончена.
Джаз проигнорировала мужчину, возвышавшегося над ними с пистолетом, направленным на нее.
- Эд? Очнись. О, Боже, пожалуйста, oчнись.
Она была вознаграждена стоном.
- Итак, игра продолжается. Джаз, теперь твоя очередь, поскольку Эдвард недееспособен. Не хочешь ли ты сделать то, что не смог сделать твой муж, то есть содрать кожу с Линды? Или ты предпочитаешь отрезать член своему мужу?
- Иди на хуй, - сказала она, страх уступил место полному отчаянию.
Она вскочила на ноги, глаза лихорадочно метались, готовясь к бою или бегству.
Нахуй всё.
Не раздумывая, она рванулась к кухонной двери и бросилась в темный коридор. Что же ему теперь делать? Выстрелить ей в спину? Она полагала, что это вполне возможно, но делала ставку на то, что его желание "играть" будет сильнее.