- Ну знаешь ли... - Бигли покачала головой. - Это как-то... неправильно.
- Почему? Хочешь сказать, что ты любишь Пола за то, что он мужчина, а не за то, что он Пол?
- Нет, но...
Она искала и никак не могла найти подходящие аргументы. И Ната поспешила закрепить победу:
- Конечно, вопросов предстоит решить много. В том числе философских, мировоззренческих. На них не ответить за день. И за год не ответить. Но если получится, если мы преобразуем физическое тело - в запасе у нас будет целая вечность!
- Впечатляет, - Людмила отложила в сторону ридер. - Но у меня тоже есть несколько вопросов. Первый - то, о чём сейчас было сказано, раз и навсегда изменит не только историю, но и эволюцию. Не слишком ли в узком кругу мы берёмся решать за всё человечество?
- Мы не решаем за человечество. Наоборот, впервые человечество получит выбор. Мы никому не навязываем бессмертние.
- Ладно, второй вопрос, технический. Каким способом ты собираешься отделять тонкие тела от физической оболочки? Мне известен один.
- Именно этим, другого и я не знаю, - Гилл пожала плечами. - Физические тела придётся умерщвлять. Они нам больше не потребуются.
- Умерщвлять? - недоверчиво переспросила Клер. - То есть, убивать? Лишить жизни, чтобы сделать бессмертным? Ната, ты не находишь никакого противоречия в таком предложении?
- Нет, подождите, - вмешался и Пол. - Если физическое тело умрёт, то личность потеряет связь с внешним миром. Это будут призраки, а не люди.
- Да, если умертвить тело и остановиться на этом, - подтвердила Ната. - Но если в тот момент, когда возникает индукционный поток информации между оболочками эфирной и физической, последняя станет эластичной, изменяемой? У эфирного тела достаточно энергии, чтобы всю воду биологической оболочки почти мгновенно превратить в пар, конденсировать его в капли тумана и начать создавать новое физическое тело.
Гилл с надеждой смотрела на подруг. Поймут, что речь идёт не об убийстве, а о перерождении, о начале новой жизни, неизвестной, но, несомненно, прекрасной?
Мюррей, Бигли, Сорокина молчали, обдумывая услышанное. Лишь Холанд прошептала едва слышно:
- Жутко как, живьём испарять человека. - И добавила громче: - Когда мы начинали, я не думала, что придём к такому.
И тут Ната взорвалась:
- Ах, ты не думала! А нужно было думать, когда влезла в эту историю с "Генезисом"! Из-за чего, по твоему, уничтожили целую планету? Ты хотела проверить свои идеи практикой? Они верны, почему ты не радуешься? Именно ты открыла этот ящик Пандоры, и отступать поздно!
- Ната, успокойся ради бога! - испугано вскочила со своего места Бигли.
- Я спокойна. И заявляю с полной ответственностью - если у меня появится шанс изменить ход эволюции человека, я это сделаю. Возможно, в этом цель моей жизни. Кто из вас остаётся со мной?
- Я, - не задумываясь, кивнула головой Сорокина. - Очень интересная и необычная задача. Независимо от того, какой результат мы получим.
- Мы дружим двадцать лет, - пожал плечами Мюррей. - Не думаешь же ты, что мы с Ивон бросим тебя теперь? Если ты решила ввязаться в это гиблое дело... ну, пусть так и будет.
Гилл повернулась к Клер, посмотрела вопросительно.
- А что будет с той, кто не желает в этом участвовать? - грустно скривила губы Холанд.
- Мы тебя линчуем. Ничего, естественно, не будет! Можешь написать заявление и уйти. Но, Клер, мне нужна твоя помощь. Всё это выходит за пределы естественных наук, которыми я занималась.
- Что ж, я останусь. Я понимаю, что несу ответственность за возможные последствия нашего открытия. И мне страшно. За нас и за человечество.
Транспорт-лента свернула за угол, побежала мимо утопающего в зелени и цветах сквера к трёхъярусным жилым блокам.
- Вот я и дома.
Люк с удивлением взглянул на Людмилу:
- Ты здесь живёшь? Странно, обычно информеры не любят этот квартал. Он слишком... старомоден, что ли.
- А нам с Ириной нравится. Чуть-чуть напоминает долину. Хотя, разумеется, таких цветов там нет.
- Да, красиво.
- Зайдёшь в гости?
Люк растерялся на миг от неожиданного предложения:
- А... я не помешаю?
- Конечно нет! Наоборот, я буду рада. Пошли, пошли! - Людмила схватила его за руку, вынуждая сделать шаг с транспорт-ленты.
Квартира её располагалась на третьем ярусе. Удобная, напичканная техникой, делающей быт комфортным и беззаботным.
- Проходи, не стесняйся! - Сорокина мягко подтолкнула гостя внутрь. - Это гостиная, дальше кабинет, спальни, моя и Ирины. А направо - кухня. Те двери - туалет и ванная.
Люк застыл посреди гостиной, еле успевая головой вертеть вслед за жестами хозяйки.
- Тесновато, да? - не переставала тараторить та. - Ты привык к большему простору? Но я здесь мало времени провожу. Практически, только ночую. Дочь хозяйничает. Кабинет ей отдала, да и кухней она занимается. Так что маму вытеснили в её спальню. Но мне хватает! Жаль, сегодня с Иришкой познакомить тебя не получится - она отпросилась до утра на день рождения подруги.
Людмила остановилась наконец, с хитрой улыбкой посмотрела на гостя.
- Я тебя чаем поить буду. У нас, озерян, это традиционный напиток. Где расположимся? Здесь или на кухне? Или... пойдём в мою норку?
Люк вдруг почувствовал, что краснеет. Кивнул поспешно, чтобы скрыть смущение
Спаленка у Людмилы была крохотная, но уютная. В самом деле похожая на норку, обитую белым, как снег, псевдопухом. И пустая, никакой мебели, лишь едва приподнятый над полом прямоугольник тахты и спрятанный в стену шкаф.
- Располагайся, как тебе удобно, я сейчас всё принесу!
Люк осторожно присел на тахту. Упругая на вид поверхность тотчас прогнулась, стараясь повторить каждый изгиб тела. Приятно, должно быть, вытянутся на такой постели в полный рост, наслаждаясь нежными прикосновениями шелковистого пуха... Неожиданно он позавидовал этому пуху.
Хотя нет, как раз неожиданным ощущение не было. В свои девятнадцать Люк был достаточно опытен, чтобы безошибочно понять, что с ним творится. Он влюбился! По уши! Как последний болван! Но как такое могло случиться? Он три месяца проработал в лаборатории и на странную русу, что годилась ему чуть ли не в матери, внимания не обращал. А теперь обратил. И понял, какая она красивая...
Нет, опять неправильно! Внешность у Сорокиной была вполне заурядной. Но внешность ничего не значила, как и разница в возрасте.
Хозяйка вернулась минут через пять. Она успела за это время не только чай приготовить, но и переодеться. Сменила, казалось, сросшийся с ней серебристый комбинезон на коротенький цветастый халат и сразу же стала выглядеть лет на десять моложе. Поставила поднос с чашечками и вазочками, опустилась на тахту рядом с гостем. Провела рукой где-то у пола по сенсорам освещения, погрузив комнату в розовато-лиловый полумрак.
- Не слишком темно? Чай мимо рта не понесём? Я сахар не клала, вкус забивает. А вкус - основное в чае.
Люк взял чашечку, осторожно сделал глоток. Напиток был горячим и ароматным.
- Не похоже на чай.
- Здесь добавлены травы из долины.
- Ты что?! Разве они съедобные?
- Нет. Пока нет. Панина ещё не добралась до всего, что растёт в лесу. Но в небольших количествах яд этих растений не опасен. Зато придаёт необычный вкус и аромат.
Сорокина пила маленькими глотками, смакуя. И поглядывала то и дело на Люка. Потом засмеялась тихо, подвинула вазочку с какими-то сладостями.
- Поставь, не мучайся. Вижу, что с непривычки не нравится. Вот это попробуй. Тоже из долины, но вполне съедобно. Мы называем это медовками.
- Это какие-то фрукты?
- Да. Местное дерево получило гены яблони, груши, айвы, и не знаю, чего ещё. Получилось съедобно, но вкус - фе! Терпкая кислятина. Но когда его выварить в сахарном сиропе - другое дело! Кстати, сахар натуральный, местного производства.
- Я слышал, его из какого-то камыша получают?
- Камышник, а не камыш. Кустарник такой.
- Наверное, это не очень рациональный способ? Химический синтез выгоднее.
- Наверное. Но мне натуральный больше нравится.
Люк поставил полупустую чашку, осторожно подцепил фрукт, выудил из густого тягучего желе. Вкус у медовки, и впрямь, оказался неплох, почти как у мармелада. Однако возни наверняка гораздо больше. Странные эти русы. А одна - так особенно. Странная и...
То ли от горячего чая, то ли от температуры в комнате Люку стало душно. Он незаметно отключил застёжку на вороте. Спросил:
- Мне кажется, или у тебя правда жарко?
- Я родилась и выросла в долине, - пожала плечами Людмила. - В здешней кондиционированной прохладе чувствую себя не слишком комфортно. На работе кутаюсь, а дома люблю ходить в лёгкой одежде, потому и настроила так терморегулятор. Если жарко, сними куртку.
Люк снова смутился. Признался:
- Я под ней ничего не ношу.
- И что? Или ты меня стесняешься? Тогда хотя бы расстегни.
Она отвернулась, демонстрируя, что не хочет смущать. Люк быстро взглянул на часы. Не злоупотребляет ли он гостеприимством? У информ-аналитика работа напряжённая и отдых требуется полноценный. Нужно поблагодарить за угощение, попрощаться, встать и уйти.
Он осторожно взглянул на Людмилу. В розово-лиловых бликах та выглядела вовсе не такой холодной и непонятной, как в лаборатории. Что, если она больше не пригласит? Нет, откладывать нельзя. В лаборатории он не решится спросить. Сейчас самое подходящее время! Тем более, дочери нет.
- Людм... Люда, можно задать тебе один вопрос? Как другу.
- Задавай, - Сорокина обернулась.
- Вопрос касается эксперимента. Знаешь, у меня было достаточно много женщин, и я всегда считал, что любовь - это такая игра. Даже смешно было наблюдать, как серьёзно люди к ней относятся. А теперь мне не смешно. Совсем. - Он помолчал. Продолжил: - Я внимательно изучал материалы по модели, которую мне транслировали. Там не было ничего похожего. Но я же не дурак! Это не может быть случайным совпадением - эксперимент над моей личностью и...