Тишина в холле сделалась звенящей. На миг взгляды Сорокиной и Уайтакер-старшей скрестились. Точку пересечения увидеть было невозможно, но Ната почти явственно уловила запах озона. А в следующее мгновение лицо губернатора дрогнуло.
- Ладно, с этим мы тоже разберёмся.
Она резко повернулась на каблуках, шагнула к выходу.
Через полчаса лаборатория опустела. Теперь здесь было непривычно тихо и темно. Лишь в кабинете информ-моделирования сидели те, кого с городом ничего не связывало. Маленькая горстка единомышленников, восемь человек.
Кабинет выглядел непривычно. Полумрак, тусклый свет панелей аварийного освещения и тишина, только Габи всхлипывал в углу. Программер не ходил на собрание в холле, оставался до конца в нейросети и сжёг её со всем содержимым в последнюю секунду перед отключением, повинуясь приказу Сорокиной. Уничтожил шесть с половиной лет собственной жизни и жизни людей, которыми дорожил. А ведь до цели оставалось совсем немного! День, может быть, два, и модель была бы завершена.
- Что будем делать, Ната? - в тусклом освещении густо побитые сединой волосы Пола были похожи на пепел. - Эта сволочь...
Бигли поспешно дёрнула его за руку, кося глазами на сидевшего на полу, рядом с креслом Сорокиной, Люка. Но Мюррей лишь раздражённо повёл плечом:
- Да, сволочь! Она не простит, что мы оставили её с носом. Для тех, кто не в курсе - Ната и Моник попали в лапы шлейфокрылов благодаря её стараниям.
- У нас нет доказательств... - слабо запротестовала Клер.
- Да брось! Прошлый раз она примерялась. Теперь у неё власть, теперь она будет действовать наверняка. Прежде всего, она постарается уничтожить тебя, Ната. И Людмилу - за сына и за то, что не получит результаты нашей работы. Вам нельзя оставаться в городе, надо бежать в Озёрный посёлок пока не поздно. Русы ведь не признали новую власть, можно как-то сыграть на этом.
Гилл невесело улыбнулась. Она держалась, пока губернатор была здесь. Держалась, когда благодарила за работу уходящих из лаборатории сотрудников. Держалась до той самой минуты, когда опустилась в кресло за терминалом и положила руку на голову присевшей рядом Моник. И всё. На большее сил не осталось.
- Ивон, у тебя найдётся что-нибудь такое... чтобы улететь далеко-далеко? А ещё лучше, чтобы и не возвращаться.
- Ната, так нельзя! - Пол ударил кулаком по пульту терминала, заставив тот жалобно хрустнуть. - Это же капитуляция! Признание поражения!
- Это и есть поражение. У меня хватило бы сил начать сначала. Но такой возможности больше никогда не представится. А жить, зная, что у тебя в руках были ключи к счастью всего человечества... Я не собираюсь прятаться, пусть со мной делают, что хотят, мне всё равно. А вы... решайте каждый за себя.
- Я согласна с Натой, - прошептала едва различимая в своём углу Холанд. - Это полный провал.
- Вы не имеете права сдаваться! Ложиться вот так, кверху лапками! - голос Мюррея задрожал. - Прекрасно понимаете, что без вас двоих не получится возобновить эту работу. Нужно драться до конца, пока живы! Испробовать все возможности!
- Пол прав. Пока мы живы, шанс победить остаётся, - произнесла вдруг Сорокина. - Да, мы не можем закончить эксперимент здесь. Но это не означает, что мы не можем его закончить вообще. Старый славийский институт на озёрах - наверняка там что-то уцелело. И модель вовсе не погибла вместе с нейросетью. Есть копия.
- Где? - Гилл подалась вперёд. Она уже знала ответ, но не могла поверить в него.
- Здесь, - Людмила коснулась пальцами виска.
- Ерунда, человеческий мозг не способен вместить такой объём информации, - недоверчиво возразил Пол.
- Мне пришлось убрать из его ячеек несущественное. Зато модель сохранилась почти целиком, за исключением мелких деталей, восстановить которые можно за пару недель.
Она замолчала. А Ната почувствовала, как силы, вроде бы исчерпанные до дна, возвращаются. И вместе с ними возвращалось желание жить. В самом деле, что это она расклеилась? Задрала лапки, как глупый котёнок. Ещё ничего не потеряно, они победят!
- Так что же мы сидим? - Мюррей взглянул на информ-аналитика. - Нужно действовать! Кто-то должен немедленно лететь в Озёрный, договариваться с Сорокиным.
- Людмила лететь не может, - отрицательно качнула головой Ната. - Она - хранилище ценнейшей информации.
- Люда не может лететь, потому что её не выпустят из города, - подал голос Люк. - Как и Нату, и меня. Нет уверенности, что выпустят Ивон или Пола.
В кабинете сразу же повисла тишина. Парень, безусловно, был прав. Если кто из их команды и пользовался пока относительной свободой передвижения, то это была...
- Я могу полететь, - робко предложила Моник. - Вряд ли я интересую губернатора. И с Сорокиным я уже знакома. Думаю, он отнесётся ко мне достаточно благосклонно.
- Нет! - Ната решительно тряхнула головой. И рука её сама собой крепче обняла шею подруги, как будто стремясь удержать рядом.
- Ната, Моник права, - принялся увещевать Мюррей. - Переговоры лучше вести ей.
- Я не пущу её одну, это слишком опасно! К тому же её должностной статус не позволяет представлять лабораторию в переговорах.
- Значит, полечу и я, - подала голос Холанд.
Такое решение было оптимальным. Возможно, единственным. Они все понимали это.
- Ната, - поторопил Мюррей, - нет времени для личных переживаний. Соглашайся!
Рука, обнимающая Моник, дрогнула, опустилась. Ната закрыла глаза, нехотя кивнула. Что ж, пусть будет так.
Глава 11. Побег
Над озером висел туман, застилая горизонт белым размытым маревом. Но над посёлком воздух успел очиститься. Ровный ряд похожих на разноцветные шляпки грибов домиков, ратуша со смотровой башенкой и шпилем дальней связи, призмы и конусы биофабрики были видны, как на ладони. Тихое ликование начало заполнять Моник. Неужели она опять здесь? И через несколько минут увидит Илью. Если бы не сидящая рядом Клер, давно бы вызвала его по комму.
Она покосилась на Холанд. Та с интересом разглядывала картину, открывающуюся под днищем флайера.
- Клер, можно тебя спросить? Что сказала Ната, когда вы ходили к ней в кабинет?
- А... дала инструкции о переговорах с местным руководством.
Холанд ответила, не оборачиваясь, но её плечи чуть заметно вздрогнули.
- И инструкции обо мне? Что Ната сказала обо мне? - Спутница не отвечала. Обдумывала фразу? - Клер, почему ты молчишь? Что Ната сказала обо мне?
- Чтобы я не оставляла тебя наедине.
- С кем?
- Ни с кем. Ни с одним мужчиной не оставляла наедине.
Значит, Гилл больше не доверяет ей - поняла Моник. Что, она ведёт себя неестественно? Не так, как раньше?
Холанд повернулась, взглянула ей в лицо:
- Ната ревнует тебя. У неё есть для этого причина? И эта причина в посёлке, да? Тот мужчина, что спас вас?
Моник не собиралась отвечать - пусть Клер думает всё, что угодно. Пытаться возразить, соврать - себе дороже. Интуиция у неё дьявольская, иногда кажется, что она и мысли угадывает.
- Это не моё дело, знаю, - продолжала Клер, - но если тот человек тебе дороже Наты, ты должна ей честно об этом сказать. Я бы поступила так.
Джабира хмыкнула.
- В самом деле? У тебя, должно быть, огромный опыт в любовных делах.
- Я высказала своё мнение. Поступай, как знаешь.
"Да, я поступлю, как знаю" - кивнула своим мыслям Моник и, крепче уцепившись в штурвал, подала его вперёд, заставляя машину идти на снижение.
Их ждали - о своём визите они сообщили в посёлок за полчаса до прибытия. На посадочную площадку внизу вышли трое. Дежурный жёлтым флажком указывал место парковки, какая-то девушка стояла, задрав голову, следила за приближающейся машиной. А третьего Моник узнала даже с высоты двух сотен метров. Третьим был Альментьев.
Девушка - секретарь Сорокина - заспешила навстречу, едва они выбрались из машины, представилась. Насмешливо извинилась, что в посёлке нет транспорт-лент. Но до ратуши не далеко, можно прогуляться пешком.
Альментьев подойти не решился, так и стоял поодаль. Только шепнул в комм: "Привет, Ника! Люблю, целую, бесконечно хочу тебя! Ответь, когда сможешь". Моник кивнула незаметно. Эх, как бы сейчас пригодилось умение разговаривать одними мыслями!
Выложенные цветной керамопластовой плиткой дорожки были чистенькими и аккуратными, газоны вдоль жилых строений - заботливо ухоженными. А всё вместе выглядело ненастоящим, каким-то игрушечным. Может быть, из-за высокого сине-серого, как глаза Илюши, неба над головой? В десять лет родители привезли Моник на Альбион, да и подземные города родного Чико мало отличались от нынешней родины, разве что протяжённостью да глубиной. А такие идиллические поселения под открытым небом она видела раньше лишь в фильмах.
Сорокин ждал их в своём кабинете. Развалился в огромном старомодном кресле за письменным столом, похожем на перевёрнутый шкаф. Навстречу гостьям не встал, махнул небрежно рукой на диван у стены. Джабира вспомнила их прошлую встречу. "Как он нас назвал? Ущербные создания?" Почему-то фраза эта казалась не унизительной, а скорее, снисходительной.
- Здравствуйте, господин председатель, - поздоровалась она первой.
- Взаимно, - Сорокин взглянул на неё, улыбнулся. Узнал. - Без пены вы симпатичнее. Чем обязан визиту?
Моник вопросительно посмотрела на подругу - инструкциями та не поделилась. На всякий случай представила её Сорокину и замолчала, выжидая. Председатель подозрительно скользнул по Холанд взглядом и опять повернулся к Моник. Демонстрировал пренебрежение к руководству лаборатории?
Клер и вида не подала, что заметила эту демонстрацию. Поздоровалась, присела на краешек дивана. Ближний к Сорокину. Заговорила:
- Господин председатель, мы прилетели к вам в поисках защиты и поддержки.
Брови Сорокина взлетели вверх в деланном изумлении. Впрочем, сарказмом он не злоупотребил. Озёрный посёлок готов был предоставить убежище гражданам, не нарушившим присягу своему правительству.