Торм терпеливо выслушал то, что и так знал прекрасно, потом продолжил:
- Это не тот случай. Речь идет о начале века. Год 2001-й примерно.
Ясон присвистнул.
- Как, ты сказал, их зовут? - спросил он.
Торм снова назвал имена. Наставник на том конце не отвечал, обдумывал что-то. Потом спросил:
- И что собираешься делать?
- Доехать до города, выйти на связь с кем-то из местных наблюдателей. Постараться найти информацию по этим людям. Плохо, что след их из Краснодара расходится. Американец город покинул. Впрочем, с ним, мне кажется, трансформы не происходило. И все же я жил его жизнью, а значит, возможно, это еще впереди. Еще один - Иван, почти законченный транс, мне кажется, довольно сильный, но, пока я судить не могу, он еще себя почти не проявлял. Меймун - его "донор", до сих пор у него на крючке, но, кажется, имеет шанс соскочить... - Торм сделал паузу и закончил вопросом, - не пойму, почему сразу трое? И тридцать лет спустя. Мушкетерская история какая-то.
- Мушкетеров было четыре, - машинально отозвался Ясон.
- Есть еще один - Портос. Крупный парень с очень сильным защитным коконом. Такое не часто встретишь. Зовут Игорьком, друзья - Бацем. Правда, с ним в контакт я не входил ни разу.
- Бац? Странное прозвище. Это все?
- Иваном заинтересовались местные трансы из "диких". Наводят мосты. Возможно, скоро события обострятся. Если он примкнул к ним, то за эти годы стал настоящим монстром, наворотил гору трупов. Тогда почему я его вижу? Проповедью здесь не поможешь. И вообще, это дело приставов.
- Иногда наставник видит больше, чем одного кандидата, такое бывает, когда заражены сразу несколько человек, - медленно проговорил Ясон, - Но в конце остается один - начало трансформы не означает, что она завершится нормально. Посмотрим... У меня к тебе просьба. В Краснодаре за последние два месяца пропало уже трое наставников. И все прибывали туда, призванные новичками. Вступили ли в контакт - неизвестно. Добрались до города и как концы обрезали. Торм, зайди на главпочтампт, я пошлю тебе фото этих людей. Возможно, Зеро о них что-то известно.
- Зеро?
- Наблюдатель из краснодарских. Очень опытный, когда я трансформировался, он уже был в обойме. Я свяжусь с ним, но и ты загляни - может, поможет. Покопайтесь с Зеро в архивах - у него там настоящая Александрийская библиотека. Адрес я тебе перешлю.
- Я мог бы посмотреть фото прямо у Зеро.
- Почта от тебя далеко?
- Не знаю пока.
- Прогуляйся на всякий случай - уважь старика. Вдруг наткнешься на информацию о наставниках раньше, или задержишься в пути. Пусть тебе будет известно, как они выглядят. Еще что-то есть?
- Да.
Торм хотел рассказать о пареньке, который пристал к нему в дороге. Но тут из аллейки в парке показался сам Ли.
- Ничего серьезного. Поговорим потом, мне пора, - сказал он и отключил контакт.
Ли выглядел отдохнувшим, не смотря на то, что спал этой ночью немного. Вместе они пошли на почтамт получать посылку Ясона. В электронном письме было три фото - парень лет двадцати пяти, слишком юный, по мнению Торма, для наставника. Пожилой мужчина и молодая женщина. Торм попросил сделать распечатки.
- Кто это? - поинтересовался Ли, глянув на фотографии.
- Так... Эти люди приехали в Краснодар и пропали.
- Погибли?
- Не знаю, хочу узнать.
- Все три - трансы?
- Да. Такие же наставники, как я.
- Тогда им нечего бояться.
- Как видишь, есть чего.
- А что ты сделаешь, когда узнаешь, что с ними?
- Когда узнаю - решу, - любопытство Ли насторожило Торма, - а почему тебя это интересует? Ты видел кого-то из них?
Парень покачал головой, глядя на Торма азиатскими непроницаемыми глазами. Тот впервые осознал, что за этими миндалинами цвета перезревшей вишни скрывается, в сущности, абсолютно неизвестная ему душа. Он решил, что Ли хороший парень, которому в тягость его нынешнее существование. Но ведь юноша был знаком с теми, кто убивал людей без пощады. И пусть он сам сказал об этом Торму, кто знает, как далеко простирались его контакты с адептами "перворожденности"?
- Мне просто интересно, что произойдет с теми, кто их убил. Если их убили, конечно.
- Если станет известно, кто это сделал, думаю, что их казнят. Попытка помешать наставнику выполнить его долг - это не передозировка при кормлении, а прямой, осознанный вызов системе. Лагерем тут не отделаться. Впрочем, все решит суд.
На этом их разговор и окончился. В Торме он оставил неприятное чувство - будто парень задавал вопросы не спроста. Он решил внимательнее следить за ним. Но сбыться этому было не суждено. По дороге на стоянку, где остался мотоцикл, Ли предложил зайти в "обжорку" - небольшое кафе, подкрепиться на дорогу. Пока они ждали заказа в заведении с глухими стенами и некогда большими, но теперь на три четверти заложенными кирпичом витринами, Ли вышел в туалет и не вернулся. Прождав десять минут, Торм отправился на поиски, но обнаружил лишь, что в коридоре неподалеку от сортира имеется черный выход. Мотоцикла на стоянке не оказалось.
- Уехал только что. Предъявил квитанцию и уехал, - недовольный тем, что его оторвали от иллюстрированного журнала, пробубнил охранник, - проблемы какие? Квитанцию-то предъявил!
Бегство Ли удивило и расстроило Торма. В том, что толчком к нему послужили фотографии, он почти не сомневался. Торм вызвал Ясона и рассказал о том, что произошло.
Глава 24.
Сван.
Катерина привезла меня в один из частных райончиков Краснодара. Маленькие домики вперемешку с дворцами покрывали площадь гектаров в пять. Мы свернули с оживленной дороги, проехали метров триста и остановились на пересечении двух улиц. Когда-то здесь стояла небольшая хибарка, каких полно в центре города. Потом ее и ее полузавалившихся соседок скупили, и построили ресторанчик, мини-казино и сауну с кабинетами. Сейчас перед нами стоял небольшой замок из желтого кирпича - со стрельчатыми окнами на башенках и зубьями на глухих крепостных стенах. Катерина повела меня мимо главного входа, мимо вазонов с мертвыми елями куда-то вбок, где обнаружился погребок с вывеской: "У Водяного".
Вход в подвал был выложен диким камнем. Ступеньки уходили в тяжелый, клубящийся зеленоватый туман. Должно быть, он подсвечен какой-то лазерной установкой. Ощущение, будто погружаешься в темное, парящее болото. Ноги исчезают в зеленом мареве, потом оно поднимается выше и выше, пока, наконец, не ныряешь в него с головой. Внизу темно, он очертания стен видны отлично. Здесь они покрыты чем-то вроде мха, слегла фосфоресцирующего. Впереди метров десять коридора и треугольный проем двери, из которого льется переменчивый красный свет.
- Дизайнера из Питера вызывали, - сказала Катерина. - Нравится?
- Не очень.
- Мне тоже.
- Ираклий - хозяин этого... замка?
- И не только.
Сам погребок оказался не банальным - по углам деревянные столы на ножках из толстых, необструганных кривых поленьев. Потолок весь в светящихся огоньках - "гнилушках". Свод его низкий, полукруглый, к нему прикреплено то, что должно по замыслу дизайнера попадать в болото: колесо от телеги, старый самовар, керосиновая лампа, скелеты - два человеческих и один собачий. На столах островки света - стеклянные лампы, в которых плещет живой огонь. В стенах сводчатые ниши. Самые глубокие зашторены, там, должно быть, отдельные кабинеты. В те, что поменьше, встроены огромные аквариумы.
- А где бар или что-то в этом роде? - спросил я.
- Бар в таком месте? - усмехнулась Катя, - Ты, наверное, ни разу не попадал в болото. Там можно встретить разве что барменов, которые не угодили клиентам. Все - и еда, и напитки приносится из той двери, - она указала на провал слева. Рядом с ним стоял официант - высокий мужик во фраке. Сначала я удивился - под обстановку больше подошел бы наряд какого-нибудь вурдалака. Но потом глянул на лицо официанта - обтянутый серой кожей череп с горящими глазами. С таким лицом костюм вурдалака ни к чему.
- Ему не боятся давать заказы?
- Что ты... Вартан - добрейший человек. У него порфирия, недостаток красных телец в крови, плюс какое-то генетическое нарушение, из-за чего не растут волосы. Днем он спит здесь же - не выносит солнечный свет. Редчайший случай, Ираклий был счастлив, когда нашел его.
- Счастлив?!
- Он любит редкие и красивые вещи. Даже если они красивы... по-особенному.
- А ты?
- Что я?
- Редкая или красивая вещь?
Она не ответила, кивнула официанту, и тот скрылся. Через минуту появился и кивнул в ответ, видать, нас ждали. За пологом оказался проход, заканчивавшийся тяжелой дверью. Комната, куда мы попали, была довольно большой. Круглая зала диаметром примерно в пятнадцать метров. Высота свода метров пять. Вдоль одной из стен стоял полукруглый стол все в том же "неоструганном" стиле. Стулья, вырезанные из цельных кусков дерева, с соломенными подушками и соломенными же мягкими подлокотниками. Несколько низких кушеток придвинуты к противоположной стене, в которой скалился черной беззубой пастью камин. Такой большой, что можно было зажарить барана. Прямо над головой - круглое отверстие без стекла. В него, наверное, уже заглядывали звезды, но их мешал увидеть желтый свет натриевых ламп, тянувшихся по стенам этого зала.
Четверо мужчин сидели у ближайшего к нам края стола. Я посмотрел на них, пытаясь определить, кто же здесь Ираклий. Каждый воспринимает имена на свой лад. Есть девушки, которые мне кажутся типичными Аленами, тогда как другим и в голову не приходит назвать их так. Не могу сказать, что я силен в определении имен по внешности. Но пытаюсь делать это постоянно.
По моему, Ираклием мог называться невысокий мужчина в белой рубахе, с загаром кварцевого происхождения, обширной лысиной, волосатыми сверх меры руками и с глазами зелеными, как бутылка пива "Хадыженское". На его левом мизинце был белый перстень с куском смоляного агата. Он сидел, полуобернувшись, и разглядывал меня с небрежением. Трое парней рядом с ним, все кавказцы, были слишком молоды, чтобы тянуть на главного. Хотя... я пригляделся к одному, лет тридцати, но с каким-то изможденным, и будто посеченным скальпелем лицом. Резкие борозды тянулись от крыльев носа к углам рта. Сам нос был крупный, узкий между бровями, расширяющийся книзу и над губой нависающий толстой каплей пористой плоти. Глазные яблоки большие, чуть выкаченные, веки будто не желают сходиться на них, и когда хозяин моргает, натягиваются с трудом, как две влажные пергаментные шторки. Радужка палевая с черной точкой сжавшегося зрачка. Лоб высокий, зачесанные к затылку волосы масляно поблескивают. На лбу от левого виска к середине тянется кривой шрам. Нет, этот человек явно старше тридцати. Уж не он ли тот "водяной", к которому приглашает вывеска над входом?