- А это, - шепотом заметил Гарж, показывая на датчики, - еще одна статья дохода.
Полицейские посмотрели на экран, но ничего не поняли.
- Как она? - поинтересовался Джонатан.
- Теперь, - Гарж нащупал тонкие проводки, идущие до сгиба локтей девушки, и выдернул иглы. - Теперь нормально. Точнее, будет нормально.
Графики на экране по левую руку пошли волной и наконец-то нашли нужное направление. Ванесса что-то тихо пробормотала, вытянулась и наклонила голову. Гарж закрыл ее одеялом, положив проводки так, чтобы не было видно, что они откреплены.
- Она поправится, - пояснил Гарж.
- Надеюсь, - все так же шепотом ответил Джонатан и отошел к кровати, на которой лежал лейтенант. Тот только что проснулся и теперь с интересом наблюдал за ними.
Старший лейтенант приложил палец к губам, показывая, что Маю стоит быть потише. Тот недовольно заерзал и сел ровно.
- Как ты? - Старлей присел у кровати, наклоняясь ближе.
- Нормально, - негромко ответил Ружевич. - Но я дико хочу уйти отсюда. Можно?
Джонатан обернулся к Гаржу, который тоже подошел ближе
- Тошнит? Голова кружится? Жарко, холодно?
- Ничего, - Май даже козырнул, как будто Гарж был его командиром. - Здоров, как в шестнадцать, готов выполнять приказы.
- Тогда иди вниз, только тихо. Одежду возьми у кого-нибудь из станционных, наверняка подберут тебе что-нибудь по росту.
Ружевич откинул одеяло, свесил ноги с кровати, потянулся. Уходить прямо сейчас он не собирался - и вряд ли дело было в том, что на нем была только футболка и трусы.
- А что происходит? Капитан? - он наклонился, заглядывая за плечо Гаржа. Капитан Донни отмахнулся.
- Иди, Ружевич, иди.
- Есть, - Май козырнул и все-таки встал. С интересом огляделся по сторонам, и на его лице читалось - был бы одет, хрен бы его кто отсюда выкурил.
Когда лейтенант вышел, Джонатан с сомнением покачал головой:
- Может, он мог бы пригодиться?
- Вряд ли, - ответил Гарж. - И хорошо бы, чтобы девицу унесли.
Джонатан кивнул, поднялся и отошел к кровати Ванессы. Спустя мгновение, подхватив девушку на руки, он уже вышел в коридор.
- А он не мог быть нам полезен? - как бы невзначай копируя брата, поинтересовался капитан Донни.
- Нет, - Гарж указал на противоположную коридору дверь. - Я туда. Вы оба ждите в коридоре.
И, не дожидаясь ответа, направился к двери в кабинет Хампуса. Когда-то это, вообще-то, был его кабинет.
Гарж решительно постучал.
- Александр?
Александр появился так же быстро, как будто ждал этого момента. Посмотрев через плечо, он вышел из кабинета и аккуратно прикрыл за собой дверь. Гарж повертел головой: отсюда не было видно, есть ли кто-то на кроватях - плотный полукруг из техники и отделяющих пациентов друг от друга стенок способствовал этому.
- По поводу договора, - Гарж разблокировал планшет и показал его Хампусу. Тот кивнул, видимо, рассмотрев свое имя, и отошел в сторону, к пункту управления всеми приборами в отсеке, у которого стояло несколько стульев. На один он сел сам, другой предложил Гаржу.
Тот тоже сел, наклонив голову так, что волосы мешали смотреть. Принялся листать договор туда-сюда.
- Я и.о. капитана Майерса, который, к сожалению, погиб. Но наш договор все еще в силе, так как он был заключен не с человеком, а с должностью. Мой вопрос - сколько ее у вас?
Гарж поднял глаза, глядя сквозь волосы.
Александр шевелил губами и с интересом смотрел в ответ.
Сделав вывод, что с Маем не случится ничего хуже того, что уже произошло (то есть, маловероятно, что у него могут появиться еще родственники, так же, как и кузен, его не любящие), Макс посмотрел на время и вышел со станции, на которой его ничего не держало.
Ветер немного утих, и можно было осмотреться. Все-таки Макс никогда раньше не видел планеты такого класса: если верить Волку, который когда-то о ней говорил, здесь постоянно чередуется песок и зелень, в основном - цветущие маки. Ну, и литопсы, куда уж без них. Множество камней росло и вокруг первой станции, но они давно уже не цвели, так что не представляли никакой пользы. В противном случае Макс разбогател бы так, что мог бы никогда больше не работать - как только доберется до цивилизованной планеты, конечно. Но и того, что осталось от сыворотки, приготовленной для Дьюлы, хватит на то, чтобы значительно поправить свой бюджет.
Одним словом, Макс больше выиграл, чем потерял, в этом сомнительном мероприятии. Правда, нужно было еще выбраться отсюда - а для этого нужно было предоставить Гаржу результат.
И все же некоторое время Макс стоял неподалеку от корабля, вертя головой. По одну руку тянулись километры песка с торчащими то тут, то там камнями, а по другую руку - целое зеленое поле с сочными красными бутонами, странно смотрящимися на длинных широких стеблях. И яркое рыжее солнце на оранжево-мутном небе.
Макс почесал затылок и запутался пальцами в волосах: местный ветер напополам с песком сделал так, что на голове образовалась гнездо.
Ну к черту эту планету, подумал Макс. Подумал еще, что если когда-нибудь будет выбирать себе планету для отдыха, ни за что не согласится лететь туда, где небо не синее, или, хотя бы, не серое. Хватит, насмотрелся уже.
На корабле было тихо и прохладно. А главное, на нем не было ветра, который бросал бы в лицо песок.
В столовой никого не было, а портативная лаборатория не так давно перестала работать и теперь остывала. Вот только емкости для синтеза почему-то не наблюдалось.
Так. Макс сжал пальцами переносицу и потер ее. Вполне возможно, что перенервничавший Дьюла просто ухватил емкость и унес ее к себе, чтобы остывать вместе с ней. Хотелось верить, что ему хватило мозгов послушаться того, что было сказано, и не употребить то, что получилось, горячим.
Да нет, вряд ли. В смысле, раз уж емкости нет, значит, Эссенжи совершил ту самую глупость, которую Макс просил его не делать. А если так, то что? Значит, сам виноват. Впрочем, что Гарж будет орать и топать ногами именно на Макса - сомневаться не приходилось. Все огребут из-за того, что у кого-то не хватило терпения.
Макс решительным жестом нажал на вызов в видеофоне. Дверь открылась почти сразу же.
Дьюла лежал на кровати, уставившись в потолок. На столе, и без того захламленном, стояла еще и емкость - пустая. По полу растекалась черно-белая мутная жижа, на которую было наброшено одеяло, неспешно пропитывающееся черным.
- Ты не дал ему остыть, да? - спрашивать было бессмысленно, но нужно было хоть что-то сказать.
Дьюла зашевелился на кровати, положил руки за голову и положил ногу на ногу, пытаясь выглядеть независимым. Что глупо было не слушаться прямого указания, он, видимо, уже понял.
- Обжегся?
Если бы только обжегся, это полбеды. Конечно, нет ничего приятного в обширном ожоге пищевода, но и с этим как-то живут. Человек - такая псина, на нем все заживает рано или поздно, особенно если поместить его в медицинскую или рекреационную капсулу. А уж если до Гаржа донести, что его другу лучше бы прямо сейчас оказаться в госпитале, тот немедленно придумает, как им там оказаться. Всем бы таких товарищей, как Гарж.
- Да нет, не очень, - судя по тому, что Дьюла отвечал хрипло, все же обожгло. Вероятнее всего, горло сначало ободрало сывороткой, а потом уже тем, что рвалось наружу.
- Ну, все вышло?
Макс бы подошел поближе, если бы между кроватью и ним не было препятствия типа "мокрая мина, накрытая одеялом". Не хотелось влезать в то, что еще было потенциально опасно, тем более когда тонкое одеяло пропитывалось так быстро.
- А что, не видишь? - Дьюла махнул рукой на пол.
Макс аккуратно обошел одеяло и сел на стул, отодвинув его от стола. Стулья вообще были немногими предметами, не встроенными в комнату: все-таки грузовой корабль, не пассажирский лайнер. Тут то тряхнет, то поворот какой-нибудь резкий.
- Я-то вижу, - у Макса отлегло от сердца, когда он понял, что ничего страшного с Дьюлой не случилось. Хуже не стало, по крайней мере.
- А ты видишь?
Дьюла что-то безрадостно булькнул. И беспокойство тут же вернулось к Максу: если бы все было в порядке, Эссенжи вел бы себя совершенно иначе.
И дело было даже не в переживании о жизни совершенно незнакомого человека, а в том, что перфекционизм Макса требовал идеального результата. Идеальный результат, похоже, не случился.
- Так, что случилось?
Дьюла перекатился на бок, сел, свесив ноги, и посмотрел на Макса. Тот тяжело вздохнул.
- Я говорил тебе, что нельзя трогать сыворотку, пока она не остынет? Я говорил?
- Говорил, - Дьюла мрачно кивнул.
- А ты что?
- Сглупил.
Они помолчали немного, потом Эссенжи, видимо, подумав о том же, о чем думал и Макс, протянул:
- Гарж с нас шкуру снимет.
- Вот здорово! - наигранно обрадовался Макс. - То есть я рисковал свой жизнью и пыхтел над лабораторией для того, чтобы из-за идиотизма больного получить по мозгам от заказчика? Это идеально, Дьюла. Нет, правда, всегда мечтал.
Дьюла покивал. Почувствовав, что можно свалить собственную вину на другого, он несколько приободрился.
- Я так подумал, может, он не будет сильно бить инвалида?
- Будет, - приободрил его Ружевич. - И, похоже, ногами.
Дьюла кисло хмыкнул.
Макс тяжело вздохнул и еще раз посмотрел на пациента. Дьюла, как будто почувствовав его взгляд на себе, поднял голову и уставился в ответ.
Ни зрачков, ни радужки не было видно, только белки. Совершенно пустые глаза, не затянутые светлой пеленой, а именно пустые.
Ничуть не лучше, чем раньше, когда его глаза были полностью черными.
Макс отвернулся.
- И как, совсем ничего не видишь?
- Не-а, вообще ничего, - Дьюла помахал рукой у себя перед носом.
Макс облокотился на стол и подпер щеку кулаком.
- Столько ресурсов потрачено, и нихрена результата нет.
- Эй-эй, - возмутился Дьюла, - здравствуйте! Как нет результата? Вообще-то я жив, а то, что не вижу, так это фигня. Зато жив. Меня это, знаешь, очень даже устраивает.