ки. Бывал в этом доме и сам Ильич. Ленин и Крупская хорошо знали всех Кадомцевых, любили их, высоко ценили. Не кто иной, как великий вождь партии, подсказал юному Эразму Кадомцеву выбор пути в революции. Эразм имел право на поступление в военно-учебное заведение, и Владимир Ильич посоветовал ему воспользоваться этой возможностью — ведь пролетариату понадобятся свои военные специалисты!
И Кадомцев последовал этому совету. Он блестяще окончил одну из лучших офицерских школ — Павловское военное училище, служил в царской армии, участвовал в русско-японской войне — все это будучи уже членом Российской социал-демократической рабочей партии.
Поручик Кадомцев и стал одним из главных организаторов и руководителей партийной боевой работы на Урале. На основе ленинских принципов и указаний ЦК он разработал устав «Боевых организаций народного вооружения», впоследствии утвержденный на Таммерфорсской конференции военных и боевых организаций РСДРП в ноябре 1906 года. В основу этого устава легла идея вооружения широких рабочих масс, возглавляемых боевыми дружинами. Основными базами боевых организаций стали города Уфа, Екатеринбург, Пермь.
Боевые организации создавались при каждом партийном комитете из молодых членов партии, всецело посвятивших себя военному делу. Руководили дружиной выборный совет во главе с «тысяцким» и назначенный штаб с инструктором-начальником штаба. В Уфе тысяцким был избран Иван Кадомцев, инструктором стал Эразм Кадомцев. В совет входил представитель партийного комитета, непосредственно осуществлявший партийный контроль над деятельностью дружины. Уфимский комитет командировал в совет боевой организации Николая Накорякова по кличке «Назар» и «Пулемет».
Дружинники обучали других членов партии и примыкающих к партии вполне надежных рабочих.
В 1906 году боевые организации охватили весь Южный и Средний Урал. Когда на II Уральской областной партийной конференции, проходившей в феврале 1906 года под руководством Я. М. Свердлова, встал вопрос об отношении к боевым организациям, делегаты приняли резолюцию, которая рассматривала «Боевые организации народного вооружения» (БОНВ) как основу будущей повстанческой армии. Конференция поставила Ивана Кадомцева во главе боевых организаций всего Урала, а Эразма Кадомцева назначила начальником всеуральского штаба. «Назару» областной комитет РСДРП поручил наблюдать за боевыми организациями и связывать их работу, протекавшую в особой тайне, с партийными комитетами.
Боевые организации Урала находились в прямой связи с ЦК партии, с его Боевым центром. Ни одно важное мероприятие на Урале не совершалось без ведома В. И. Ленина и его помощника по военно-боевой работе партии — Ивана Адамовича Саммера.
…В лесах Южного Урала дружинники тренировались в стрельбе, в метании бомб. Они овладевали началами тактики, искусством партизанских и уличных боев, приемами джиу-джитсу, навыками строгой конспирации. Одновременно лучшие партийные пропагандисты — Арцыбушев, Черепанов, Накоряков, Галанов — вели с боевиками политические занятия. Партия неустанно заботилась о том, чтобы боевики — по преимуществу молодежь, недавно вступившая на путь революционной борьбы и не очень грамотная политически, — не обособлялись от партии, не возомнили себя решающей силой рабочего движения. А такая опасность существовала реально.
Ведь боевики в своей деятельности вынуждены были строжайше конспирироваться. Это как бы замыкало их в узкие рамки дружины и боевой работы. Дружинников почти не привлекали к работе общепартийной, и они привыкали к своему «особому» положению. Вот почему партия требовала, чтобы боевые дружины действовали под руководством и контролем партийных организаций, чтобы боевики всегда чувствовали себя прежде всего членами партии, поставленными партией на этот участок борьбы.
Наши боевые операции — нападения на полицейских, экспроприации, изготовление оружия — всегда подчинялись целям и задачам партии, они не должны были становиться самоцелью.
Объединяющим и инструкторским центром южноуральских боевых дружин была самая сильная, обладавшая наиболее опытными руководителями и материальными средствами Уфимская дружина. Это ее выдающееся положение укрепилось особенно после того, как уфимские боевики совершили изумительные по дерзости и отваге акты: остановив близ разъезда Воронки поезд, экспроприировали ценности из почтового вагона, а через месяц устроили налет на поезд около станции Дема, забрав огромную по тем временам сумму — около двухсот пятидесяти тысяч рублей, которые государственный банк направлял в свои сибирские отделения. «Эксы» были блестяще организованы Иваном и Михаилом Кадомцевыми, боевики не понесли никаких потерь. Полиция безуспешно искала виновных.
На эти деньги было закуплено за границей много оружия. Большая часть средств была передана через И. А. Саммера Центральному Комитету РСДРП на расходы по созыву Лондонского съезда и I конференции военно-боевых организаций в Таммерфорсе. «Экс» в Деме позволил создать инструкторские школы, в том числе школы бомбистов в Киеве и Львове, печатать общепартийную и военно-боевую литературу.
Боевые дружины продолжали охранять митинги, собрания, демонстрации. Это помогало дружинникам ощущать свою неразрывную, кровную связь с партийными организациями, со всем рабочим классом. Полиция побаивалась вступать в открытые столкновения с дружинниками, и это создало относительную свободу массовых рабочих выступлений на южноуральских заводах.
Наша Симская боевая дружина возникла так.
Уфимский комитет партии прислал на наш завод Михаила Кадомцева. Совсем еще юноша, он был закаленным партийцем и опытным боевиком. Как и его старший брат Эразм, Михаил получил военное образование в кадетском корпусе. Спокойный и немногословный, он был человеком дела, большой личной храбрости, чудесного обаяния. Это был прирожденный командир, волевой и решительный — из того типа людей, которым приятно подчиняться.
Михаил Кадомцев поручил Мише Гузакову собрать нескольких ребят понадежней, из тех, кто показал себя при охране массовок.
Эта тайная сходка и положила начало боевой дружине. Михаил ознакомил нас с уставом. Мы избрали совет дружины — в него вошли Миша Гузаков, единогласно утвержденный начальником дружины, Валентин Теплов и я.
О Михаиле Гузакове необходимо сказать несколько подробнее. Это был незаурядный, выдающийся юноша. Сын помощника лесничего Василия Ивановича Гузакова, человека мыслящего и передового, Миша с раннего детства рос в революционной атмосфере под влиянием старшего брата Павла — убежденного социал-демократа, в свою очередь, воспитывая в таком же духе младшего братишку Петьку.
В 1905 году Михаил стал одним из вожаков симских рабочих. Он оказался блестящим агитатором и оратором. Когда Миша, высокий, стройный красавец с горящими энергией и страстью глазами, бросал в рабочую массу жгучие призывы к борьбе, — его слушали с восторгом и готовы были идти за ним на любое трудное дело. Врагов он умел едко высмеять, выставить в глупом виде, оружием сарказма разбить все их попытки подладиться к рабочим и потащить за собою. Однажды земский начальник и священник собрали рабочих в Симском народном доме. Целью этих реакционеров и мракобесов было создать в Симе отделение пресловутой черносотенной «Палаты Михаила Архангела». Поп и толстяк земский начальник все свое красноречие употребили на то, чтобы уговорить рабочих вступить в эту банду «истинно русских людей» — опору царского самодержавия и контрреволюции.
На сцену легко вскочил Миша Гузаков.
— Товарищи! — обратился он к рабочим. Народу было много, ведь приглашал сам «батюшка», влияние его в Симе было еще довольно большим. — Посмотрите на себя, на всех тех, кто вместе с вами. Вспомните и тех, кого здесь нет, но кто вместе с вами работает на заводе, своими мозолистыми руками добывая себе черствый хлеб. Есть ли у кого из вас хоть что-нибудь похожее на жир?! Нет! Все мы — люди как люди, из костей и мускулов. А теперь взгляните на господина земского начальника, приглашающего вас в свою компанию, вспомните приятелей господина земского начальника — все они жирные, все они отрастили себе брюха побольше, чем у бабы на сносях! Нечего сказать, хорошие люди набиваются нам в друзья!
Земский не выдержал, вскочил и нервно забегал по сцене, тряся животом.
— Ну какой он нам друг?! Нет, гусь свинье, — Михаил выразительно кивнул в сторону красного, вспотевшего земского начальника, — гусь свинье не товарищ!
Народ хохотал. Трясущийся от злости батюшка и глава симской власти удрали со сцены.
Собрание с позором провалилось…
Железная воля, беззаветная отвага, находчивость, хладнокровие в самых рискованных обстоятельствах сделали Михаила Гузакова личностью совершенно легендарной. Полицейские боялись его как огня. Зато он был истинным любимцем рабочего люда — и стар и млад в глаза и за глаза звали его ласково Мишей… Из уст в уста передавались рассказы о его подвигах, о его неуловимости, где быль переплеталась с фантазией, и трудно было отличить одну от другой.
Первый месяц с дружинниками занимался Михаил Кадомцев. Прежде всего он растолковал нам, для чего партия создает свои боевые организации.
— Боевая работа — не самоцель, — снова и снова повторял Михаил Самуилович. — Она лишь часть общепартийного дела, часть подготовки к восстанию. Самое опасное для нас — оторваться от партии, от своих братьев-рабочих, вообразить, что одними партизанскими выступлениями можно достичь победы. Это грозит нашим дружинам выродиться в авантюристические группы.
Забегая вперед, хочу сказать, что вся дальнейшая история боевых организаций на Урале подтвердила справедливость этой большевистской точки зрения. Там, где дружины постоянно чувствовали себя частью партии, они до конца с честью пронесли незапятнанным высокое звание партийных дружин. Но отдельные группы, куда проникли анархистские элементы, оторвавшие их от большевистской партии, принесли вред рабочему делу. Они докатились до того, что стали на путь уголовных банд. Партия отреклась от них и выбросила их участников из своих рядов.