Пройдя ворота, Таринор со спутниками оказались в небольшом зале с просторными окнами и полотнами с теми же звёздами на голубом.
— Это — Старлинг-холл, преддверие Высокого дома, — пояснил Кельвин Старлинг. — Я сообщу лорду Эйевосу о вашем визите. А после вам скажут, когда он сможет вас принять.
Сказав это, сир Кельвин удалился прочь, оставив гостей с остальными гвардейцами в почти пустом зале. Некоторое время спустя появился пожилой человек в голубых одеждах. Он представился Дуайтом Харвелом, кастеляном Старлинг-Холла, и с безразличным выражением лица сообщил, что лорд Таммарен примет их завтра, а пока им выделят гостевые покои. Он зашагал через зал, велев следовать за собой, а после передал всю компанию другому старику, одетому в синий камзол с узором из латных рукавиц. Этот старик назвался Тибальдом Харвеллом, кастеляном Высокого дома.
— Должно быть, вы с Дуайтом братья? — предположил Таринор, подметив похожесть стариков.
— Отнюдь, — ответил тот. — Я его отец.
Увидев удивление на лице гостей, старик пояснил, что Харвеллы некогда были младшей ветвью Таммаренов, а те издавна славились долгожительством. Он велел следовать за ним и направился к лестнице, что вела наверх.
Таринор, конечно, понимал, что, согласно придворному этикету, вести королевского посланника должен лично кастелян, но неужели лорд Таммарен не мог сделать исключение? Тибальд Харвелл выглядел так, будто каждый шаг по ступени мог стать для него последним, а массивный серебряный медальон с выгравированным гербом Таммаренов, казалось, вот-вот сломает его худую шею.
Однако, стоило им преодолеть несколько пролётов, это впечатление исчезло без следа. Старик вёл гостей вверх по лестницам и, чёрт возьми, они показались Таринору бесконечными. Наёмник то и дело поглядывал в окна, и с каждым новым окном оставшиеся внизу крепостицы и деревья становились всё меньше, а дорога, по которой они сюда пришли, превращалась в тонкую ленту, пока вовсе не стала походить на шнурок.
Таринор старался не отставать от кастеляна, но с каждой новой лестницей это становилось всё труднее, а проклятый старик, казалось, и не думал уставать. В отличие от бедняги Иггмура: здоровяк с трудом переставлял ноги со ступени на ступень, то и дело утирая со лба струящийся ручьями пот.
— Наверное, есть в Аду такое мученье для нас, жителей северных равнин, — тяжело дыша, говорил Тогмур. — Идти по бесконечной лестнице.
Таринор промолчал, но был полностью с ним согласен. Если про Чёрный замок можно было сказать, что он состоял из коридоров, то Высокий дом явно был сделан из лестниц. Иногда казалось, что чёртовы лестницы кончились, но потом, пройдя короткий коридор, они вновь оказывались на лестнице, и пытка ног продолжалась с новой силой.
— О, боги… Как же высоко, — дрожащим голосом прохрипел Тогмур, глянув в окно. — Воистину здесь могли бы жить лишь боги. Или люди с железными ногами.
Кастелян молчал, но со спины Таринору казалось, что тот ухмыляется. Старика можно было понять: наверняка он тысячу раз слышал подобные слова от гостей Высокого дома, и тысячу раз сам преодолевал все эти ступени, пока это не стало для него таким же лёгким делом, как пройтись по улице.
Очередная лестница подошла к концу, сменившись длинным плохо освещённым коридором.
— Почти пришли, — неожиданно сказал кастелян.
— Больше не будет лестниц? — раздался полный надежды голос Драма. Хоть эльф, в отличие от остальных, не обливался потом, вид у него всё же был усталый.
— Не будет, — коротко ответил старик.
— Hiraid bain, — выдохнул эльф с облегчением.
— Никогда ещё… мне не хотелось быть магом воздуха больше… чем сейчас, — проговорил Маркус, пытаясь восстановить дыхание, и, в ответ на вопросительные взгляды, добавил: — Они летать могут… на воздушных потоках. В Академии так и делают, чтоб по лестницам ноги не сбивать. Бывало, пронесётся какой-нибудь Мельгиор или Вилерион… Или кто из студентов, неуклюже так, чуть не падая…
Гостевые покои оказались довольно просторными, и стоило кастеляну оставить гостей, как они тут же расселись кто куда. Кому не хватило стульев и кроватей, рухнули прямо на пол, давая долгожданный отдых усталым ногам. Некоторое время спустя несколько слуг принесли весьма недурной обед: сыр, овощи и хлеб — в достаточном количестве для семерых человек. Запивать это предлагалось не крепким и освежающим ягодный вином, и Таринор мог только восхититься слугами, которые сумели преодолеть все эти лестницы и не расплескать два полных кувшина.
Покончив с трапезой, Иггмур с Тогмуром завалились спать, их примеру последовал и Маркус. Драм растянулся на полу с открытыми глазами, а Таринор подошёл к широкому окну. От увиденного ему стало не по себе: наёмник ещё не бывал так высоко, если не считать гор, но там, во всяком случае, под ногами твёрдая земля, а здесь — отвесные скалы и пропасть внизу.
— Интересно, сбрасывают ли они преступников вниз? — нервно усмехнувшись проговорил наёмник, отходя от окна.
— Не, не думаю, — отозвался Игнат. — Иначе все крыши внизу оказались бы завалены трупами. Мне больше интересно вот что: неужто тут ни одной женщины нет? Пока шли по этим чёртовым лестницам, нам же одни мужики встречались, да и те, что принесли сейчас снедь — тоже. Ни одной служанки.
— Соскучился по женской компании? — усмехнулся наёмник.
— Да странно это, вот и всё, — смущённо сказал юноша.
— Должно быть, они все работают внизу, — предположил Тиберий. — На нижних этажах или в подземельях. У этой крепости ведь есть подземелья?
— У всех крепостей есть, — уверенно ответил Таринор. — Кладовые, темницы, ледники. Вряд ли кому-то пришло бы в голову делать всё это наверху. Но вот строить гостевые покои так высоко — это бесчеловечно. Тот, кто это придумал, явно не любил гостей.
Весь оставшийся день до вечера в гостевых покоях не появлялся никто из прислуги. Проснувшемуся Тогмуру даже пришлось использовать окно, чтобы справить нужду, правда, оно оказалось слишком высоким, так что северянин нехотя попросил брата подсадить его. Ведь никто не догадался сразу спросить у слуг, где же ближайший нужник, а идею идти искать кого-нибудь по бесконечным лестницам Тогмур сразу отверг.
К вечеру небосвод затянуло облаками. Заката из окна было не видно — крепость смотрела на восток — так что стемнело очень рано. Ужин на удивление оказался скромнее обеда — хлеб и отварная рыба, но выбирать не приходилось.
Заснуть Таринор не мог долго. Он не слышал ни привычного шелеста листвы, стрёкота сверчков и потрескивания дерева в костре, когда он спал на природе, ни приглушённых разговоров и пьяных песен из-за стены, когда ему случалось ночевать в трактирах. Без всего этого ночь казалась какой-то ненастоящей. Тишину нарушали только редкие порывы ветра и иногда храп Тогмура, но, когда прекратились и они, наёмник то и дело просыпался от малейшего шороха.
Восход показался Таринору очень ранним. Ещё бы, солнечные лучи достигали Высокого дома, едва светило поднималось над горизонтом. Игнат посетовал, что этой комнате не помешали бы ставни, чтобы солнце не так светило в глаза поутру. Просыпаясь, каждый первым делом говорил о ноющих после вчерашнего ногах. Только Драм не проронил ни слова, но, когда он встал, Таринор заметил, что ноги у эльфа болят не меньше остальных.
Вскоре после того, как все проснулись, дверь отворилась, и в проёме показался уже знакомый кастелян Тибальд Харвелл. Без следа сонливости в голосе он пригласил гостей следовать за ним.
— Лорд Таммарен готов принять посланников короля в большом зале, — сказал кастелян и развернулся на месте.
— Простите, но его величество отправил только меня, — заметил Таринор. — Мои друзья могли бы подождать здесь, чтобы…
— Его светлость желает видеть всех, — сухо прервал старик и зашагал вперёд.
Увидев, что кастелян ведёт их к очередной лестнице, ведущей наверх, наёмник мысленно взвыл. Неужели здесь есть, куда подниматься⁉ Эйевосу Таммарену больше сотни лет и либо он безвылазно сидит в этом «большом зале», либо его доставляют туда на носилках. Другого варианта представить просто невозможно. К счастью, на этот раз преодолеть пришлось всего пару пролётов и коридор, после чего гости оказались перед большой двустворчатой дверью, чьи створы делили изображение белой башни напополам. Перед ней кастелян остановился и развернулся к Таринору.
— Я войду первым и представлю вас. Заходите только когда дверь откроется. Вы, — старик указал на наёмника, — идите вперёд остальных и молчите, пока лорд Таммарен не велит говорить. Когда я представлю его светлость, преклоните колено. Письмо передадите через меня, — кастелян хотел было уже открыть дверь, но обернувшись через плечо, смущённо добавил: — и, пожалуйста, говорите громче. Лорд Эйевос глуховат.
Наёмник сдержал улыбку, подумав, что сохранить способность слышать в таком возрасте — уже чудо. Старик приоткрыл дверь совсем чуть-чуть, скрылся в получившемся проёме, и теперь оставалось лишь ждать. Дверь была настолько толстой, что из зала не доносилось ни звука. Строители позаботились о том, чтобы тот, кто не удостоился приглашения, не смог бы подслушать ни слова. Таринор начал было опасаться, что лорд Эйевос оказался старым безумцем и вдруг отказался принимать посланника, как вдруг створы двери пришли в движение и постепенно раскрылись полностью, издавая тяжёлый низкий скрип.
Будучи снаружи, Таринор не ожидал ничего необычного. Почти все подобные места устроены схожим образом, как бы они не назывались: дорожка от входа ведёт к противоположному концу зала, где стоит трон, на котором восседает правитель. Вот только оказалось, что Высокому дому было, чем удивить даже тех, кого принимали в Чёрном замке.
Большой зал оказался поистине огромным. Наверное, его вырезали прямо в скале, потому как по бокам от вошедших не было ни единого окна, а свет падал из широких проёмов прямо над дверью. Стены же вместо окон занимали полотна с символами остальных домов Нагорья, вассалов Таммаренов.