[1036] на восток. Указывать полякам на смертельную угрозу для них и украинцев от восточных и западных соседей. В результате поляки не будут страшным врагом, так как будут заняты борьбой с немцами, которые уже колонизировали их земли по Лодзь»[1037]. Вряд ли составители «требований» собирались всерьез отказаться от Галичины и Волыни. Это грубым образом нарушило бы принцип «соборности» украинских земель, кроме того, подобному намерению противоречит вся дальнейшая политика. Скорее всего, речь шла всего лишь о пропагандистском ходе – усыпить бдительность поляков, обещав им Галицию и Волынь, чтобы подтолкнуть их борьбе с немцами. Далее в разделе «Организация внутренней безопасности» главная военная команда требовала от краевых военных команд «с началом военных действий за «самостийность» по любой цене ликвидировать вопрос национальных меньшинств. А чтобы этот вопрос ликвидировать – нужно нацменов – врагов народа уничтожать». Относительно польского народа говорилось: «Поляков всех выселить, дав им возможность взять с собой, что они хотят, так как их также будут защищать Англия и Америка. Тех же, которые не захотят выехать, – уничтожать. Активнейших врагов, и среди них всех членов против[1038] украинских организаций, в день перед объявлением мобилизации. На учет они будут взяты заблаговременно районными и уездными военными командами. Уничтожением будут заниматься жандармерия и, в отдельных случаях, – «СБ». Использовать для этого бойцов армии запрещается»[1039]. Таким образом, уже к началу 1943 г. в среде украинских националистов был разработан план по выселению поляков из Украины.
Обращает на себя внимание, что между планом выселения поляков, который был предложен главной военной командой, и практикой оуновской антипольской акции на Волыни существуют существенные расхождения. Составленный план предусматривал переселение поляков, уничтожение только активистов, а не целых польских сел с беззащитным населением, как это часто имело место в 1943 г. Кроме того, уничтожение польских активистов, согласно плану, надлежало производить силами жандармерии и СБ, но не УПА (как это происходило в действительности в 1943 г.), уничтожение польских активистов предписывалось производить до мобилизации украинского населения в армию – на практике летом 1943 г. население могло быть мобилизовано в УПА за несколько дней до нападения на поляков.
Был ли план, разработанный в результате работы комиссии, созданной по результатам І Войсковой Конференции ОУН, утвержден? В своем выступлении на І Войсковой Конференции Н. Лебедь обещал посмотреть и утвердить тезисы, составленные военными референтами[1040], но при этом подтверждений, что он это сделал, нет. С другой стороны, имеющиеся у нас показания и воспоминания, как будто подтверждают версию о согласии Лебедя с политикой очистки украинских земель от поляков. Ю. Стельмащук, в момент проведения антипольских акций летом 1943 г. бывший лидером отряда «Озеро», показал, что в июне 1943 г. Д. Клячкивский-«Клим Савур» передал ему устную директиву центрального Провода ОУН «о поголовном и повсеместном физическом истреблении всего польского населения, проживающего на территории западных областей Украины»[1041]. С. Янишевский, летом 1943 г. бывший главой СБ группы УПА-Север, командующим ВО (военным округом) Заграва[1042], также свидетельствовал, что указанные противопольские акции УПА на Волыни совершались по инициативе Главного Провода ОУН и провода ОУН на ПЗУЗ[1043]. По воспоминаниям Т. Бульбы, на мартовских переговорах 1943 г. между бульбовцами и бандеровцами был Ивахов-«Сонар», который передал Т. Бульбе предложения главы ОУН Н. Лебедя. Среди прочих предложений о сотрудничестве, полученных, якобы, от Н. Лебедя Ивахов-«Сонар» передал бульбовцам следующее: «очистить всю повстанческую территорию от польского населения, которое везде вредит украинскому делу посредством провокационной работы польских служащих в немецких учреждениях и массовой поддержки польскими крестьянами большевистской партизанки»[1044]. Относительно аутентичности сведений, приведенных в мемуарах Бульбы, имеются некоторые сомнения. Так, по воспоминаниям Р. Петренко, также присутствовавшего на этих переговорах между бандеровцами и бульбовцами, Ивахов-«Сонар» играл на переговорах скорее второстепенную роль, поскольку основными действующими лицами со стороны УПА были Клячкивский-«Охрим» и Литвинчук-«Дубовий» (их в своих воспоминаниях Т. Бульба вообще не упоминает)[1045]. Однако это не исключает возможности того, что кто-то из переговорщиков со стороны ОУН все же передал Тарасу Бульбе предложение очистить Волынь от поляков.
В пользу того, что центральный Провод ОУН не был осведомлен о характере антипольских акций, происходящих на Волыни, также имеются свидетельства. Это подтверждает высокопоставленный деятель ОУН, инспектировавший летом УПА «Клима Савура», А. Луцкий[1046]. По его мнению, инициатива резни исходила от руководства Краевого провода без согласования с Главным Проводом. Член ЦП ОУН М. Степаняк также полагал, что инициатива антипольской акции исходила от Краевого провода ОУН на ПЗУЗ, а не от центрального Провода[1047]. По его свидетельству, когда в 1943 г. «Рубан» послал «Савуру» своих представителей, тот отослал их обратно, таким образом заявив о своем неподчинении ОУН Лебедя[1048]
Опираясь на показания А. Луцкого и М. Степаняка, к тому, что инициатива начала польской резни исходила не из центрального Провода, а от ОУН на ПЗУЗ, склоняются и видные исследователи украинско-польского конфликта Г. Мотыка и И. И. Ильюшин[1049]. Тем не менее, тут следует учесть, что Лебедь мог утвердить тезисы, оставленные специальной комиссией, не ставя в известность других членов центрального Провода. Это тем более вероятно, что Лебедю многие его подчиненные ставили в вину авторитарный стиль руководства и невнимание к мнению других оуновцев[1050]. В показаниях Степаняка мы не найдем каких-либо сообщений, что план, разработанный главной военной командой относительно поляков, обсуждался. В том случае, если Лебедь единолично утвердил программу главной военной команды, нет ничего удивительного, что Степаняк и Луцкий ничего не знали о принятии решения по польскому вопросу. Однако, более вероятен другой вариант – Лебедь так и не утвердил предложений главной военной команды, и оуновское руководство на ПЗУЗ, считая одобрение Лебедя простой формальностью, самовольно начало «решение польского вопроса», заявив подчиненным при этом, что имеет санкцию Провода ОУН.
Агентурный отчет о Военной Конференции опровергает версию Г. Мотыки о спонтанном характере антипольского выступления ОУН на ПЗУЗ. Мотыка связывает начало антипольской акции с бегством волынской украинской полиции в лес к бандеровцам в марте 1943 г. Польский исследователь, опираясь на воспоминания А. Бринского, полагает, что именно советская провокация, когда по наущению советских агентов начались расстрелы украинских волынских полицейских немцами, побудила украинских полицейских бежать в лес к бандеровцам. После этого перед главой ОУН на Волыни Д. Клячкивским встал вопрос: как действовать дальше? Ответ был найден путем борьбы ОУН на Волыни против всех врагов Украины одновременно, включая поляков[1051]. Тут сразу же стоит отметить, что если «советская провокация» против украинских полицейских и привела к бегству украинских полицейских в леса к УПА, то она послужила только спусковым крючком к этому, но не основной причиной – уход волынских полицейских в УПА планировался украинскими националистами независимо от указанных событий. Причем инициатором ухода украинских полицейских был сам Д. Клячкивский[1052]. Уход полицейских в УПА хорошо согласовывался с планами создания украинской армии.
Совершенно очевидно, что вопрос выступления против поляков был результатом планирования, «польский вопрос» теснейшим образом связывался руководством ОУН на ПЗУЗ (Пiвнiчно-захiдних українських землях – Северо-западных украинских землях) с вопросом создания украинской армии и борьбы с оккупантами украинских земель в целом, а не был результатом только лишь случайного стечения обстоятельств, вынудившего украинских националистов действовать, в то время как руководство ОУН и не думало начинать активных действий против оккупантов. Напротив, слова Ивахова о желании провода ОУН на ПЗУЗ начать борьбу с немцами и поляками, план и «требования», разработанные главной военной командой, как раз доказывают, что провод ОУН на ПЗУЗ и часть ОУН в целом как раз готовились к началу вооруженных действий против немцев и поляков. Приход к убеждению о необходимости решения «польской проблемы» и очищения западноукраинских земель от поляков совпал с победой в ОУН линии на организацию национальной армии для отпора оккупантам, радикализацией движения. Это были взаимосвязанные события.
Но почему они начали вооруженную борьбу против поляков, не дождавшись создания планируемой полноценной масштабной украинской армии на Волыни? По всей видимости, причиной этому послужило сотрудничество польских полицейских с немцами на Холмщине, а после ухода украинских полицейских в УПА и на Волыни – уничтожение украинских сел. Украинские националисты на Волыни, возможно, решили защитить украинское население от произвола «поляков» и отомстить им за гибель соотечественников путем начала вооруженной борьбы против немецких «пособников» – всего польского населения. С апреля 1943 г. выступления против поляков приобрели массовый характер.