— Опять с этой Лемешевой, - жалуется Алена подружкам. – Что он в ней нашел?
Перевожу взгляд туда, куда сейчас пристально смотрит Бокарева. Демид, и правда, расположился в той стороне двора. Стоит болтает с девчонкой из параллельного класса. Улыбается ей. Сердце от этой картины как-то неправильно дергается и начинает стучать быстрее.
— Как они меня бесят сейчас, - негодует Бокарева еще сильнее.
Я вдруг тоже понимаю, что мне неприятно видеть Воронова рядом с красивой девчонкой. Особенно цепляет то, что ей он улыбается.
— Ника, идем, - не замечаю, как во дворе появляется Красуцкая. Приобняв меня, тянет к лежащему неподалеку инвентарю. – Ребята… - привлекает всеобщее внимание. Но взгляды окружающих больше прикованы не к директрисе, а ко мне. Ладонь, лежащая на моем плече, становится невыносимо тяжелой.
А еще я снова чувствую взгляд, пронзающий словно стрела. Такой же, что ощущала на прошлой неделе, когда выходила вечером с Верочкой во двор.
Воронов… Он смотрит на меня с такой ненавистью, что даже расстояние не дает усомниться в этом чувстве. Тут же отвожу свой взгляд подальше от него. По спине привычно ползет холодок. Никак не удается забыть о его угрозе отомстить. Конечно же, не стоит даже надеяться, что Ворон об этом забудет. И чем дольше он думает, тем страшнее мне становится.
Инвентарь потихоньку разбирается, и все приступают к работе. Большинство, правда, лишь делает вид, что работают. Я же убираю листья практически с удовольствием. Суета позволяет хотя бы на время выбросить из головы Воронова и его угрозы. Но совсем отстраниться не получается. Ловлю себя на том, что поглядываю на Демида, который по-прежнему находится рядом с девчонкой из параллели.
Наконец всех отпускают. Не чувствую рук, очень хочется домой, но не спешу уходить. Жду пока рассосутся остальные.
Когда двор практически пустеет, направляюсь к выходу. С облегчением выдыхаю, однако через миг понимаю, что радуюсь рано. Неподалеку, прямо на дорожке, по которой мне нужно будет сейчас идти, стоит Воронов. Один.
Душа уходит в пятки. Не меня же он ждет??? Конечно, нет. Простое совпадение! Поднимаю выше голову и устремляюсь вперед. По мере того, как приближаюсь к Демиду, сердце грохочет всё сильнее. Его стук отдается даже в ушах.
Три, два, один… Ровняюсь с Вороновым, прохожу мимо, и тишина. Он ничего не сказал, не сделал попытки остановить. Глупая! Точно совпадение. Нужна я ему больно… Не знаю, какой черт дергает меня обернуться спустя пару минут. Едва не лечу носом в землю – Воронов идет следом за мной. Не скрывает своего взгляда, смотрит прямо мне в лицо.
Первый порыв – пуститься наутек. Однако это желание глупое и тем более неоправданное. Не думаю, что Демид может что-то сделать мне прямо посреди улицы.
— Зачем ты за мной идешь? – останавливаюсь и поворачиваюсь к однокласснику.
Демид
Зачем я за ней иду? Мне бы кто-нибудь ответил. Я словно не осознавал, что делаю. Стоял под тем дурацким кленом, ожидая, когда она наконец выйдет.
Вышла… Прошла мимо… Хотел зацепить её, обидеть словами, но язык будто прилип к небу. А потом еще хуже стало, когда, как идиот, поперся за ней следом. Рассматривал её хрупкую фигуру, то, как быстро она шагает, как поправляет рюкзак на плече. Хотел догнать, сдернуть этот рюкзак, швырнуть его на землю… Но просто шел за ней дальше.
— Я тебя спрашиваю, - искрятся глаза Пегой. – Зачем за мной идешь?
— За тобой? Рехнулась совсем? - хмыкаю и прохожу мимо. – Дура.
Направляюсь к дому, где живет Гай. Ключи у меня есть, так то даже если Вали нет, то под дверью топтаться не придется.
Друг дома. Готовит себе ужин, потому устраиваемся на кухне.
— О… - через несколько минут Гай подается ближе к окну. – Вероника.
— Сдалась тебе эта Сапега… Гай, ты глухой? Я же тебе говорил, что она шестерка, - меня бесит интерес друга к Пегой.
— Так я вроде жениться на ней не собираюсь, - ржет на всю квартиру.
— А зачем она тогда тебе сдалась?
— Ворон… - Гай смотрит на меня с удивлением. – Маленький что ли?
— Ясно! – киваю, чувствуя, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки.
— Или ты что-то имеешь против? – вглядывается в меня будто на допросе.
— Против? С какой радости? Плевать мне на неё. Делай, что хочешь.
Понимаю, что больше не могу находиться здесь. Гай стал раздражать.
— Есть будешь? – выключает плиту.
— Нет. Мне уже пора.
— Недавно ж только пришел.
— Вспомнил, что отец просил сегодня дома быть раньше, - придумываю отмазку. И почему-то кажется, что лучше уж с отцом действительно сидеть за столом, чем с Гаем. Пусть свою Веронику на ужин пригласит.
Испытывая дичайшую злость, выхожу из квартиры. Лучше вообще сюда больше не приходить!
Глава 17
Вероника
Наконец-то суббота. День, когда можно расслабиться и быть самой собой, не боясь насмешек и издевательств. Однако сегодняшняя суббота расслабиться не дает. Наоборот. Заставляет дрожать от напряжения. Смотрю за окно, вижу проносящиеся за грязным стеклом поля и снова думаю о том, правильно ли поступила. Только поздно задаваться подобными вопросами. До родного города осталось всего минут пятнадцать езды – назад не отмотаешь.
В сумке вибрирует телефон. Достаю его и, увидев, что звонит мама, прикрываю рот рукой, прежде чем ответить.
— Ник, - голос у мамы бодрый, это окрыляет меня. – Я тут не могу Верочкины карандаши найти. Не знаешь, где они?
— Знаю. У бабушки в комнате. Она вчера там рисовала.
— Да? Ну, хорошо. Сейчас посмотрим. А что связь прерывается? Вы еще едете?
— Едем. Погода не очень. Автобус будто ползет.
Прикусываю губу от неприятного чувства из-за собственного вранья. Сказала маме, что еду с классом в поездку с ночевкой. Не хотела её волновать, рассказывая правду о том, что соскучилась по папе и хочу окончательно понять, когда нам его ждать. Неужели нету нормального человека, который смог бы его заменить? Бред какой-то!!! Нужно поддержать папу. Пусть поставит свое начальство в известность о том, что есть законы, и они не в праве их нарушать.
От вида знакомого пошарпанного вокзала внутри всё щемит. До тягучей боли. До густых слез. Выхожу из автобуса, вдыхаю воздух родного края и не могу сдержать улыбки. Вера в то, что всё так или иначе будет хорошо, тонкая, но, главное, что она есть.
Шагая к нашему дому, который находится в двух километрах от вокзала, звоню подруге. Рассказываю, что приехала на выходные. Та не верит, пищит в трубку.
— Я приду к тебе вечером! – смеюсь. – Тогда поверишь???
— А-а-а… - орет, словно бабуин. – Правда, приехала! Во сколько придешь? Почему вечером? Давай после обеда? Я нее вытерплю до вечера, - тараторит моя Котёна.
— Ладно. Я, как освобожусь, так и приду к тебе.
— Всё! Жду!
До дома остается всё меньше метров. Душа летит вперед, обгоняя ноги. Представляю, как тихонько открою дверь, как ошарашенный папа увидит меня, как крепко обнимет, как громко рассмеется, как пожурит, что не предупредила. Главное, чтобы он был дома, а не на работе. У него ведь часто бывали в последнее время перед нашим переездом внеплановые смены. Иногда сутками дома не появлялся. Бедный мой папочка…
Хорошо, что забрала с собой ключи, когда переезжали к бабушке. Теперь, взлетая, не чуя под собой ног, на наш этаж, звеню ими, словно колокольчиками. Меня просто трясет от эмоций.
Вот она наша дверь. При виде её на глазах даже появляются слезы. Как же я скучаю по прошлой жизни… Если бы только кто-нибудь знал.
Папе расскажу обо всём. Это я уже давно решила. Будто и сейчас чувствую, как он сожмет меня в своих руках, пожалеет, скажет, что скоро, когда он приедет к нам, всё наладится. Он не даст меня в обиду!
Руки трясутся. Едва вставляю в замок ключ. Два щелчка, и сердце замирает. Тяну дверь на себя, зажмуриваюсь от удовольствия. Дом… Милый дом…
В квартире тихо. Да, еще рано, и папа, наверное, спит после вчерашней смены. Он точно дома. Вот его обувь стоит у порога. А это… Взгляд замирает на каких-то женских замшевых туфлях, стоящих чуть сбоку. Странно, не припомню у мамы такой обуви. Да и забрать ведь должны были всё.
Ладно, потом разберусь. На лице снова растекается улыбка, и я бодро стягиваю с себя куртку. Открываю шкаф, чтобы её повесить, и снова нападает ступор. Это еще что за одежда??? Кричащего красного цвета длинное пальто… Белая куртка с опушкой на капюшоне…
Неожиданно чуть дальше по коридору раздается щелчок, и дверь родительской комнаты открывается. Я еще не вижу, кто оттуда сейчас выйдет, но сердце уже где-то в области горла. Бьется, словно я пробежала под гору стометровку.
— А-а… - раздается через секунду женский визг, и я вижу какую-то незнакомую взлохмаченную женщину, которая смотрит на меня будто на привидение.
Сердце летит вниз. Разбивается на миллионы маленьких острых осколков.
— Ира, что такое? – слышится сонный голос отца.
— Игорь… - голос женщины сипит. – Вставай… Здесь… - она продолжает смотреть на меня, но не знает, как сказать о мое присутствии.
Наконец появляется отец. Он еще не видит меня. Обнимает женщину, открывая себе доступ. А когда видит…
Нет!!! Это не мой папа! Мой папа не может быть таким трусом… С такими бегающими неприятными глазками… Мой папа не может вот так противно открывать рот, пытаясь выдавить из себя хоть слово…
— Ника…
Читаю, скорее, по его губам, чем слышу.
— Папа… - губы кривятся в ухмылке и по щеке бежит горькая слеза.
Глава 18
Вероника
Бегу из родного города, словно от чумы. Забываю даже про лучшую подругу. Она звонит через пару часов, наверняка, чтобы узнать о том, скоро ли я приду к ней, но я уже в автобусе, который везет меня обратно – в жизнь под названием «Ад». И теперь этому аду не будет конца. Ведь верный рыцарь, который должен был меня спасти, отвернулся от нас и завел себе другую семью.
В груди всё сжимается от невыносимой боли. Кажется, будто мне переломали все кости. Нет никакой опоры. Я словно противно колышущееся желе. Вязкая субстанция.