— Девушка, я могу вам помочь? – не выдержав, интересуется пожилая женщина, сидящая рядом со мной, когда я в очередной раз прижимаю ко рту платок и прячу в нем болезненный стон.
Отрицательно качаю головой и утыкаюсь взглядом в окно. Стараюсь дышать, стараюсь на что-нибудь переключиться, чтобы не позориться перед остальными пассажирами. Но перед глазами словно застыла эта нелепая картинка. Незнакомка… Отец в трусах… Его крик о том, что он будет нам помогать деньгами, когда я, дергая ошарашенно замки, хотела как можно быстрее покинуть квартиру, казавшуюся мне когда-то самой лучшей во всем мире.
Ненавижу его! Ненавижу его деньги! Ненавижу эту незнакомую женщину, которая влезла в чужую семью! Она ведь знала о нас, точно знала. Ненавижу маму, которая молчала, которая пыталась выгораживать этого негодяя, выискивала причины того, почему он так долго к нам не едет.
Боль ширится. Затапливает. Хочется выскочить из автобуса прямо в этом поле, через которое мы сейчас едем, и громко орать, чтобы выпустить эту боль наружу. Иначе, кажется, она меня прикончит раньше, чем я доберусь до города, с которым меня связала злая судьба.
Слезы не желают заканчиваться. Скрытно, чтобы никто не заметил, изо всех сил стискиваю пальцами кожу на бедрах. Пусть эта боль заглушит другую, ту, которая рушит всё внутри, которая живьем выдирает нервы, сухожилия, вены.
Но всё бесполезно. Боль от предательства не заглушить ничем. Остается лишь сжаться и тихо скулить в уже давно ставший мокрым платок.
Наконец на горизонте начинает маячить город. Еще минут пятнадцать, и я окажусь на свежем воздухе. Однако по мере приближения к вокзалу, погода портится окончательно. Небо в один момент словно разрывает кто-то невидимый. На землю, как из ведра, льется вода. Ледяная… Колючая… Это я ощущаю в полной мере, когда выхожу из автобуса.
Не прячусь. Застываю под этим шквалом. Подставляю ему лицо. Забери меня, небо…
Иду домой пешком. Заболею? Плевать… Даже хочу заболеть. Сильно! Навсегда… Чтобы неизлечимо. Чтобы окончательно и бесповоротно… Хочу стать тишиной!
Пробегающие мимо под зонтами люди смотрят на меня будто на сумасшедшую. Иногда цепляю эти изумленные взгляды, и тогда мне становится хорошо… Безумная улыбка проступает на искусанных в кровь губах.
Одежда и обувь уже давно промокли насквозь. Но это никак не влияет на скорость моего передвижения. Мне некуда идти. Вся семья оказалась предателями. Один сделал, другие утаили. Только Верочка… Моя маленькая Верочка… Ей еще предстоит узнать, что папы в нашей жизни больше не будет.
Демид
— Ладно, я пошел. Ливень наконец закончился, - жму руку Гая и выхожу из квартиры. Глядя под ноги, быстро спускаюсь по грязным ступенькам.
Какого черта я вообще приходил? Словно магнитом тянет в этот не самый презентабельный район. Внутри какая-то непонятная неудовлетворенность. К другу ведь приходил… Увидел? Увидел! Пообщался? Пообщался! Что еще надо?
Ответ находится сам собой. Как только я выхожу из подъезда, мышца, перекачивающая кровь, неприятно сжимается.
Это еще что за привидение идет по двору? Нечто мокрое… С висящими патлами вместо волос… Сгорбленное…
Вопросы мелькают в голове, мозг еще не успевает обработать их до конца, а я уже знаю ответ. Чувствую…
Вероника!
Застываю на проходе. В горле пересыхает по мере того, как девушка приближается. Не видит ничего вокруг. Прет прямо на меня.
— Эй, - выставляю вперед руку, чтобы не врезалась в меня. – Пегая…
Едва не падает от неожиданности. Тормозит в полушаге.
— Что с тобой?
Словно оживает. Поднимает голову. Впивается в меня своими глазами. От её взгляда хочется вдруг спрятаться. Пустой… Пугающий… Но проглатываю неожиданный страх. Заставляю себя стоять на месте.
— Что смотришь? Обдолбалась что ли? – только это приходит на ум. Хотя с Сапегой никак не вяжется.
— Ворон… - её голос хриплый, незнакомый. – Прочь с моей дороги. Найди себе мертвечину и клюй её, а не меня. Ясно??? – рявкает прямо в лицо.
Громко. Неожиданно.
Неосознанно отступаю. Сапега странно усмехается и тут же проносится мимо. Уже через миг скрывается в подъезде.
Смотрю на опустевший двор. Кто-нибудь мне может сказать, что это было???
Глава 19
Вероника
Как только я вижу маму, встречающую меня в прихожей, сдуваюсь словно воздушный шарик. Из меня мгновенно выходят вся ненависть, злость.
— Ты зачем туда поехала? – спрашивает дрожащими губами. Прижимается к стене, как к последнему оплоту в этом мире.
Естественно… Отец уже позвонил ей.
— А ты зачем его прикрывала? – стягиваю с неприязнью с себя мокрую обувь, ставшую тяжелой от влаги куртку. – Думала, одумается? Вернется? И всё снова станет хорошо? И ты бы простила? – вопросы сыплются из меня, как из рога изобилия. Потому что я не понимаю… Я хочу понять!
— Нет… Я не его прикрывала, - прижимает тонкую руку к губам.
— А кого? – совсем ничего не понимаю. Уж не его любовницу точно.
— Тебя! Верочку! Я хотела защитить вас от этого. Уберечь! Не получилось.
На глаза мамы набегают слезы, и я сама хватаюсь за стену. От бессилия что-либо изменить… От желания отомстить отцу за каждую слезинку, которую сейчас вижу… Проклинаю человека, которого еще вчера боготворила.
— Мы справимся без него! – делаю шаг к маме и крепко-крепко её обнимаю. – Мы – семья. Мы есть у друг друга, - нашептываю, гладя её по спине и пытаясь сама поверить в те слова, что произношу.
Но легче не становится. Мама почему-то плачет только сильнее.
— Это я тебя должна утешать, а не ты меня, - давится всхлипом.
В этот момент ненавижу отца еще больше. Вообще ненавижу всех мужчин! Перед глазами почему-то Воронов. Его злой взгляд. Кривящиеся в презрительной ухмылке губы. НЕНАВИЖУ их всех!!!
— Идем, - шепчу маме. – Отдохнешь. Не волнуйся. Только обещай, что не будешь больше утаивать от меня важные вещи, - прошу, помогая ей лечь.
— Не буду. Ты у меня уже совсем взрослая, - робкая улыбка оживляет бледные губы.
— А где бабушка с Верочкой? – нужно перевести тему. У меня не стало отца, ну, и черт с ним. Маму терять я не хочу. Нужно заботиться о её здоровье. Причем не только физическом, но и душевном.
— К соседке пошли. К той сегодня внучка приехала. Помнишь, такая рыжая девочка?
Не помню, но согласно киваю. Хорошо, что их не оказалось сейчас дома. Верочке не нужно пока знать, что папа не приедет. Это я взрослая, от меня не стоило утаивать подобное. А Верочка еще маленькая. Я не смогу разбить ей сердце. Пусть привыкнет, что папы нету рядом. Потом, когда узнает правду, ей не будет так больно. Надеюсь!
Иду к себе в комнату. После всего пережитого во мне сейчас лишь желание упасть на кровать и провалиться в спасительный сон. Только переодеться нужно. Даже белье мокрое.
Сплю весь оставшийся день и всю ночь. Наверняка, сестра не раз прибегала ко мне, но не помню этого. Организм настолько выдохся вчера, что не хотел больше ни на что реагировать.
Воскресенье такое же мрачное, как и суббота с её ливнем. На кухне уже слышны голоса, поэтому тоже встаю. Бездельничать не в моих правилах.
— Ника, наконец ты проснулась, - сестра, как только улавливает меня своим взглядом, спешит обнять.
— Доброе утро! – здороваются бабушка и мама. Их взгляды настороженные.
— Доброе утро! – улыбаюсь. Не от того, что хочется. От того, что нужно.
— Как ты? – осторожно интересуется мама.
— Всё нормально! Что у нас сегодня на завтрак? – смотрю на плиту.
— Оладушки, - начинает суетиться бабуля. – Садись, милая. Я сейчас…
— Ба, я сама, - мягко отстраняю её в сторону, заставляю присесть рядом с Верочкой. – Как вчера сходили в гости?
Сестра тут же начинает воодушевленно болтать, и я с облегчением выдыхаю.
Всё хорошо! По крайней мере здесь и сейчас!
С остальным разберусь! Теперь мне не на кого надеяться, но… Разве я не справлюсь сама?
После обеда дома становится невыносимо. Больше нет сил притворяться, что всё хорошо. Говорю, что схожу в магазин, и выхожу наконец из квартиры. Улыбка тут же сползает с лица.
На улице серо и уныло. Но если сравнивать с тем, что творится у меня внутри, то погода просто суперская. Медленно шагаю по улице, глядя себе под ноги.
— Красотка… - путь мне нагло преграждают два незнакомых парня. – Не грусти. Давай лучше познакомимся.
Поднимаю взгляд. Смотрю. Презрительно. С желанием как минимум врезать каждому из них. Все мужики одинаковые. Красивая… Значит, хочу. Значит, давай знакомиться. Значит, плевать на всё остальное. На всех остальных.
— С такими не знакомлюсь, - бросаю грубо и неожиданно замечаю на противоположной стороне дороги парикмахерскую. Ноги сами несут меня туда.
Демид
Репетитор по английскому продолжает что-то объяснять, но в моих мыслях по-прежнему Сапега. Не могу избавиться от неприятного чувства в груди, которое сидит там с того момента, как увидел её вчера. Что могло случиться? Этот вопрос мучил меня вчерашний день, всю ночь, продолжает мучать и сейчас. Я даже хочу, чтобы быстрее наступило завтра. Хочу пойти в гимназию, чтобы увидеть Веронику.
Что это мне даст? Не знаю. Она ведь не станет делиться со мной своими проблемами. Да и… Мне разве нужны её эти самые проблемы и переживания? Вроде как нет… Совершенно не нужны! Тогда какого лешего я думаю об этой девчонке вторые сутки подряд???
Глава 20
Демид
До урока остается пара минут, а Сапеги по-прежнему нет. Не придет? Почему? Что случилось на этих чертовых выходных? Чувствую, как нутро заполняется нетерпением. Оно затапливает до самого горла. Почему-то мне важно знать, что происходит в жизни Вероники.
— Тихо! – рявкаю на одноклассниц, сидящих позади меня. Достали своим кудахтаньем. Раздражают. Мешают сосредоточиться на своих мыслях.
— Ворон, ты чего? – удивленно смотрит на меня Фил. – Папаша опять достает?