Не успеваю ответить. В этот самый миг дверь открывается, и в класс заходит Вероника. Все тут же замолкают. Словно дар речи потеряли. Замерли взглядом на новенькой. А она, как ни в чем не бывало, не глядя ни на кого, идет к своему месту, начинает аккуратно доставать из рюкзака нужные вещи.
— Это еще что за обдрипанная курица? – первой подает голос Настя. Не сводит глаз с обновленной прически Сапеги.
Стрижка. Очень короткая. Под насадку по бокам и над ушами. В центре волосы чуть длиннее. Непривычно, конечно, но, к собственному удивлению, понимаю, что не вызывает отторжения. Скорее, кучу вопросов.
— Волосы сдала за деньги. Иначе не проживет, - шутит, пытаясь быть остроумной, Сумская.
Шутка неудачная. Но больше поражает реакция Пегой. Она поворачивается в ту сторону, где сидят одноклассницы, и показывает им обеим средний палец. Затем, поправив на парте все вещи, которые достала, медленно опускается на свое место.
Очуметь… И такого же мнения, судя по лицам одноклассников, все. Никто не знает, что сказать. Шок. Не иначе.
Кто-то из парней наконец присвистывает. Из разных уголков класса начинают доноситься непонятные мычаще-рычащие звуки.
— Пегая… - Настя начинает подниматься из-за парты. По её взгляду понятно, что она готова уничтожать всех, кто попадется ей сейчас под руку. Особенно Веронику.
— Сядь, - пытаюсь остудить её пыл. И плевать хотел на удивленные взгляды одноклассников, которые тут же разворачиваются в мою сторону. Предупреждал ведь уже, чтоб не трогали её. Ничего не изменилось. Первый в очереди по-прежнему я. Пусть записывают все прегрешения Сапеги, если боятся забыть или растерять свой пыл.
— Демид прав - училка идет, - подпевает мне Бокарева, тем самым выравнивая ситуацию. Взгляды вновь устремляются к Сапеге.
— Добрый день, ребята, - заходит Мария Антоновна через несколько мгновений. Привычно обегает всех глазами, чтобы оценить, есть ли отсутствующие. – Ой… - не может удержаться от восклицания, когда видит Сапегу. – Вероника… - подбирает мучительно слова. – Очень неожиданно!
Пегая без тени эмоций на лице молча кивает и утыкается в книгу.
Урок проходит мимо. Думаю, не только для меня. Класс гудит. Все шушукаются о том, как изменилась Вероника. Причем не только внешне. Именно её поведение вызывает больший резонанс.
Апогей приходится на последний урок. Учитель несколько раз отлучается, и в сторону Сапеги тут же летят комки бумаги. Это Петренко балуется. Пока почти по-доброму.
— Пегая… Ты бы уже налысо сразу побрилась. Всё равно через пару лет будешь в колонии. Там таких ждут с распростертыми объятиями, - глумятся сестры Швецовы.
Вероника оборачивается, смотрит злобно в их сторону, и тут же ей в лицо прилетает очередной увесистый ком бумаги. Настя громко смеется. Ухахатывается прям от того, как метко попала. Закатывает глаза к потолку от веселья. Потому не видит, как стремительно встает Сапега и, ухватив учительскую урну для бумаг, идет прямо к ней. Еще секунда и мусор падает на Настю, словно большие снежинки.
— Пегая… - Петренко громко визжит. – Ты из ума выжила? – она уже готова броситься на Веронику, но дверь открывается и возвращается учитель.
— Что происходит? – смотрит на разыгравшееся представление.
— Бумага рассыпалась, - спокойно отвечает Вероника. Быстро собирает мусор, возвращает мусорку на место и садится за парту.
— Тебе не жить… - бросает Петренко так, что слышит весь класс.
Учитель тоже слышит. Окидывает грозным взглядом всех.
— Что здесь происходит? Мне кто-нибудь объяснит? Настя? Вероника?
Обе молчат. Сапега смотрит прямо перед собой. Петренко шумно сопит, стреляя в противницу глазами.
— Алена? – обращается учитель к старосте.
— Всё в порядке. Небольшое недоразумение, - расплывается в доброжелательной улыбке, как она это умеет.
Учителя устраивает этот ответ. Он продолжает объяснять тему урока. Но я не могу сосредоточиться на том, что он монотонно объясняет. Поглядывая на Сапегу, понимаю, что ей точно теперь придется туго. Петренко не простит такого позора. Причем мстить, уверен, будет подпольно. По взрослому. Так, как хотел сделать я сам.
Глава 21
Вероника
— Не хочу туда идти, - бубнит под нос Верочка, пока я избавляю её от верхней одежды.
— Почему? – стараюсь быть терпеливой сестрой. Хотя в последнее время сил на это остается всё меньше. Устала. Безумно устала.
— Там этот противный Захар, - бросает взгляд в сторону группы, откуда доносятся громкие детские голоса.
— Он опять тебя обижает?
Она только кивает, поджав нижнюю губу. Мое сердце проваливается в пятки, в горле ком.
— Я разберусь, - обещаю. Даю себе зарок, что так и будет. Вечером же поговорю с воспитательницей еще раз и спрошу у неё контакты родителей этого хулигана. Сейчас же нужно бежать. Всю эту неделю я на волоске от того, чтобы не опоздать на первый урок.
— Честно? – шмыгает, поправляет слезшие на бок очки.
На моих глазах слезы. Проглатываю противный ком, поднимаю лицо к потолку. Черта с два я буду плакать.
— Честно-пречестно! Всё, - беру её ручки в свои и немножко сжимаю их, - хорошего дня тебе. Люблю тебя! Очень сильно!
— И я, - на лице сестры мгновенно зажигается улыбка, и в таком настроении Вера спешит в группу.
Спешу и я сама. Бегу к остановке, чтобы подъехать хоть чуть-чуть. Накрапывает противный дождь, потому, оказавшись в автобусе, радуюсь тому, что можно немного погреться. Мысленно прокручиваю планы на сегодня.
Первым делом не терпится узнать результаты контрольной работы, которую писали вчера по математике. Надеюсь, я не наделала тупых ошибок из-за того, что теперь постоянно приходится отвлекаться на Бокареву, Петренко и остальную гоп-компанию, которые так и норовят сделать мне какую-нибудь подлость.
Потом нужно как-то пережить остальные уроки. После того, как в понедельник я вывалила Петренко на голову мусор, пребывание в гимназии стало в разы хуже. Курицы словно купили мозгов и теперь активно строят самые разнообразные козни. Пока что я справляюсь, но понимаю, что дальше может быть еще хуже. Жалею ли я о том, что сделала? Нисколько! Если бы пришлось, повторила еще раз на бис!
После уроков нужно сходить в магазин, купить продуктов на неделю. Вчера мама получила пенсию. На переменке нужно написать список первоочередных вещей.
И еще… Чуть не забыла. Нужно позвонить в детскую поликлинику, записать Верочку к окулисту. Бабушка обещала сходить с ней на прием.
Мне снова везет. На урок не опаздываю. Влетаю в класс за три минуты до звонка. Привычно начинают сыпаться оскорбления в мой адрес, подколы разного характера. Игнорирую. Плевать на вас, мелкие противные снобы. Не удается напрочь отгородиться лишь от одного человека. Никогда бы раньше не подумала… Но теперь точно знаю, что взгляды некоторых людей можно чувствовать. Причем так остро, что начинает болеть в том месте, куда смотрит человек.
Поворачиваюсь к Воронову. Грозно смотрю на него. Но плевать он хотел на мои мысленные угрозы. Продолжает смотреть. И лишь явившийся в класс педагог отвлекает наконец его внимание.
Выдыхаю. Однако не проходит и десяти минут, как вновь превращаюсь в сплошной комок нервов. Смотрю на учительницу, пытаясь переварить вопрос, который она только что задала мне.
— Как нет моей работы? – в горле всё пересыхает. Даже говорить больно.
— Так, Сапега. Не буду разбираться в причинах, почему не сдали работу, но…
— Я сдавала, - перебиваю, перекрикивая довольное улюлюканье класса.
Черные нарисованные брови взлетают вверх. Недовольна моим поведением.
— Все объяснения завучу, пожалуйста. После урока. А сейчас переходим к новой теме.
Демид
Вычислить того, кто стырил работу Сапеги проще простого. Достаточно одного взгляда на довольную Настю. Победно смотрит на Веронику, презрительно кривя губы.
Сама Пегая сидит с таким выражением лица, словно готова разрыдаться. «Не смей»… «Не смей»… Именно эти слова почему-то крутятся в голове, когда смотрю на неё. Пытаюсь словить её взгляд. Но бесполезно. Сапега словно потерялась. Смотрит сквозь людей, сквозь пространство.
— Можно выйти? – спрашиваю гораздо громче, чем положено. Некоторые даже вздрагивают испуганно.
Взгляд Вероники непроизвольно замирает на мне. Тут же, пока учительница поворачивается в мою сторону, впиваюсь в одноклассницу глазами.
«Не смей плакать!!!»
Глава 22
Вероника
Не знаю, каким чудом верит Красуцкая, но мне всё же разрешают переписать завтра контрольную работу. Индивидуально. После уроков.
С души падает хоть один камень. Дышать становится чуть легче. Хотя при взгляде на змеюк-одноклассниц всё равно дыхание спирает. Я, конечно, была готова ко всякому, даже к физической расправе. Но никак не к тому, что они начнут красть мои контрольные работы. Главное, не могу понять, как у них это получилось. Ведьмы! Проклинаю их!
День из-за всевозможных треволнений пролетает в мгновение ока. После гимназии, как и планировала, звоню, записываю сестру к офтальмологу, затем иду в крупный торговый центр, чтобы закупить продукты на неделю. С двумя тяжелыми пакетами - руки едва не отрываются - медленно тащусь домой. Сейчас разберу провизию, чуть передохну и пойду за Верочкой. Я помню о том, что должна поговорить с её воспитательницей.
Когда до дома остается всего-ничего, поднимаю от земли глаза и едва не выпускаю пакеты из рук. Возле подъезда стоит Демид. Вместе со своим дружком. Заметив меня, они тут же прекращают разговор. А затем… Валя срывается с места и почти бежит в мою сторону.
— Давай помогу, - вырывает тяжести из моих рук.
Не сопротивляюсь. Когда руки наконец-то свободны, кажется, что они растянулись до земли.
— Спасибо, - говорю. Но на парня не смотрю. После того, что я узнала об отце, моё отношение изменилось ко всем представителям мужского пола. И, сомневаюсь, что когда-нибудь сместится в лучшую сторону. Да пошли они все…