Он сомневается. И я тут же начинаю укорять себя. Вот еще… Нужно очень ему это знакомство.
— Ты прав… - выдавливаю секундную улыбку. Надеюсь, было не сильно заметно мое разочарование. – Бабушка только с вопросами лишними будет приставать. Надоедать.
— Подожди… - преграждает путь, когда хочу обойти его. – Я думал, ты не захочешь приглашать меня домой, - признается. – У вас и так проблемы. А тут еще я нарисовался.
Сердце, только затихшее от разочарования, снова начинает ускоряться.
— Но бабушка действительно будет приставать, - предупреждаю, млея от растекающегося чувства оглушительного счастья.
— Люблю приставучих бабок, - без тени улыбки говорит Демид, и мы заходим в подъезд.
Демид
Старушка смотрит на меня настороженно. И не скрывает этого.
— Бабуль, это мой одноклассник. Демид, - представляет Ника. – И мой друг, - добавляет очень быстро, словно надеясь, что бабка не успеет уловить эти слова. – Это он спас нас с Верочкой от хулиганов.
Взгляд тут же теплеет. Нина Федоровна благодарит за внучек и приглашает на кухню обедать. Пока Сапега моет руки в ванной, бабушка рассказывает, как рада, что у Вероники наконец появились друзья в этом городе. Ну, про друзей во множественном количестве, это она, конечно, преувеличила, но вот в обиду я теперь Нику точно не дам.
— Всё нормально? – спрашивает Ника, возвратившись. С опаской поглядывает на меня.
— Да, - пытаюсь успокоить её взглядом. Почему она так волнуется?
За скромным обедом неловкость потихоньку уходит. Испытываю давно позабытое чувство семейной сплоченности. Не хочется уходить отсюда. Однако всему хорошему приходит конец, и вскоре нужно уже идти в больницу.
— Никуля… - перед самым нашим выходом смотрит Нина Федоровна на внучку с каким-то страхом. – Отец твой завтра приедет.
Глава 36
Вероника
Еще один тошнотворный день в гимназии подходит к концу, и мы с Вороном, взявшись за руки, шагаем к воротам.
— Тебя совсем не волнует, что многие перестали с тобой общаться из-за того, что ты встал на мою сторону?
И это еще мягко сказано: встал на мою сторону. Уверена, все ошарашены тем, что мы с Демидом стали настолько близки. Если честно, я и сама к этому до сих пор не могу привыкнуть. Я уже молчу про бедную Бокареву. У неё, кажется, развился комплекс неполноценности на этом фоне.
— Это не они перестали со мной общаться. Это я перестал с ними общаться, - твердо заявляет Ворон. – Я просто четко определился, кто и что для меня важнее.
Мне просто до оглушительного звона в ушах приятно слышать такие слова. Он выбрал меня! Хотя стоит, конечно, признать, что не все приняли подобное поведение своего лидера. Некоторые, даже несмотря на почти постоянное мое присутствие рядом, всё равно ищут с ним общения. И, скорее всего, с каждым днем этих людей будет становиться всё больше. Все просто привыкнут, и всё вернется на круги своя. Ну, правда, не совсем всё… Например, Петренко с Бокаревой уже не помирятся. И их мне совсем не жаль. Какие сами, такая их дружба оказалась на поверку.
Оказавшись за территорией гимназии, замедляю шаг.
— Ты чего? – не понимает Демид.
— Не пойду домой. Сразу к маме поедем, хорошо?
— Из-за отца? Ты всё-таки решила спасовать?
— Он мне не отец. И я не пасую. Просто не желаю видеть этого человека! Соскучился, - как сказала вчера бабушка. – Как же… Смешно! Верочка, может, и поведется на эту сказку. Но мне об этом точно бесполезно рассказывать. Пусть своей лахудре макароны на уши наматывает.
— А ты злюка, - смеется Ворон. Притягивает меня ближе, прижимает к своему боку.
Мне и смешно с того прозвища, которое он мне дал, и в то же время сердце готово разбиться о ребра от сильнейшего волнения. Когда Демид меня обнимает, кажется, все клеточки в моем организме начинают сходить с ума.
— Так что?.. Едем в больницу? – уточняю, глядя на него с нежностью. Хочется провести сейчас ладошкой по его щеке, но почему-то стесняюсь.
— Давай в больницу. Узнай сегодня у врача все подробности возможного лечения.
— Всё равно денег нет, - настроение летит в пропасть.
— Ник, - он мгновенно замечает мое поникшее состояние. – Давай для начала узнаем.
— Ты что-то задумал? – останавливаюсь и смотрю на него.
— Не знаю. Отец, наверняка, не даст просто так денег, особенно если сумма будет довольно приличная. Но есть ведь всякие сообщества, группы, где помогают собирать на лечение.
Хмыкаю. Нечто подобное я уже пробовала.
— Детям не всегда хотят помогать. Ты думаешь, кому-то хочется отдавать кровно заработанные незнакомой женщине, которая, можно сказать, уже пожила?.. – от собственных слов становится больно.
— Я думаю только одно: под лежачий камень вода не течет.
В этом есть доля истины, потому не спорю.
В больнице справляемся быстро. Отдаю маме фрукты, спрашиваю, как её самочувствие, и, радуясь тому, что уже гораздо лучше, возвращаюсь к Демиду.
— Ну, что сказал врач?
— Его опять не было. Нужно, наверное, с утра лучше приходить, чтобы узнать всё.
— Ну, значит, с утра придем. Только классную нужно завтра предупредить.
— Демид… Я сама. Одна. Тебе влетит от отца, если будешь занятия прогуливать. Ты же сам сказал, что Красуцкой еле-еле удалось его уговорить. Не провоцируй лишний раз, - прошу от всей души. Мне даже страшно подумать о том, что он уйдет из гимназии.
— Посмотрим, - обещает, тяжело вздыхая. – Теперь куда?
— Не знаю. Тот мужчина, - имею в виду своего биологического родителя, - еще не уехал. Я бабушке звонила. Она сказала, что у него билет куплен на самый последний рейс.
— Может, у Гая пересидим?
— Давай. Если он не будет против. К зачету заодно подготовимся.
Демид тут же звонит другу, спрашивает у него о планах. Нам везет. Гаев, как всегда, в квартире только ночует. Вот и сейчас собирается куда-то уходить.
— Вроде никого не видно, - оказавшись рядом с домом, смотрю на бабушкины окна.
— Естественно. Думаешь, он, приехав к дочерям, будет караулить у окон? Наверняка, с мелкой твоей играет.
— Наверное, ты прав, - опускаю голову и быстро шагаю за Вороном.
Оказавшись в квартире Гая, не сговариваясь идем на кухню. Промерзли до костей. Хочется если не поесть, то хотя бы согреться горячим чаем.
— С сахаром? – спрашивает Демид, насыпая в чашки заварку. – Или без? Печенье вот какое-то есть, - достает с полки курабье.
Не успеваю ответить. На полуслове меня обрывает громкий дверной звонок.
Глава 37
Вероника
Демид, хмурясь, идет открывать дверь, а я беру как раз вскипевший чайник. Однако едва не выливаю кипяток себе на руку, когда слышу слова пришедшего.
— Где моя дочь? – раздается разъяренный голос, отдающийся во мне миллионами прикосновений острых игл.
Отец!!! Без сомнений.
— Вы кто? – у Воронова, видимо, свои планы на этот разговор. Конечно, я уверена, он понял, кто перед ним сейчас находится. Но сдаваться так просто не намерен.
— Я отец Вероники! Где она?
— Тут нет никакой Вероники! Вы ошиблись адресом.
— Слушай, малец… Не надо делать из меня идиота. Я прекрасно видел, как вы шли вдвоем по двору. И бабка сказала, в какой квартире вас искать.
Господи… Бабушка!!! Ну, зачем ты это сделала??? Я ведь вчера еще доходчиво объяснила, что не желаю общаться с человеком, предавшим нашу семью. Пусть забудет о нас! Обо мне точно. Я никогда его не прощу.
— Вы ошиблись! – продолжает стоять на своем Воронов. Наверное, он собирается закрыть дверь перед носом незваного гостя, потому как слышу некоторую возню.
— Постой-ка… - рычит отец. – Вероника! – повышает голос. – Выходи сама! По-хорошему!
По-хорошему??? Я завожусь за долю секунды. Страх трансформируется в лютую ненависть. Ставлю чайник обратно и срываюсь с места.
— Уходи!!! – бросаю зло, застывая напротив отца. Внутри всё содрогается от дикой боли. Перед глазами картина, когда я увидела его с любовницей. Горло сжимает тисками.
— Вероника… - тон на миг становится мягче, но потом отец смотрит на Демида и опять заводится. – Что ты здесь делаешь? Вдвоем с этим? – кивает на Ворона.
— Явно не то, что делал ты со своей подстилкой, - выдерживаю полный бешенства взгляд. – И я уже сказала: уходи! Уезжай из нашего города. Тебя, наверняка, уже заждались! Там! А здесь тебе не рады!
— Как ты со мной разговариваешь? – выпучивает глаза.
Да. Прежде я никогда с ним так не разговаривала. Но раньше это был любимый папа, а сейчас это… абсолютно чужой человек.
— Была бы моя воля, я бы с тобой вообще не разговаривала. Но ты ведь нашел наглость, чтобы прийти сюда.
— Собирайся! Мы уходим. Нечего болтаться по чужим квартирам непонятно с кем, - снова грозный взгляд на Ворона.
— Это ты вздумал меня учить жизни??? Ты??? – прорывается истерический смешок. – Тот, кого так ждали две дочки и жена… Которые так нуждались в нем… Которые считали часы до встречи… ТЫ??? Да как у тебя только язык поворачивается?
Ему становится стыдно, это заметно. Но ненадолго.
— Собирайся, я сказал. Дома поговорим!
— Я никуда отсюда не уйду!
— Что? Иди сюда, я сказал! – он пытается переступить через порог, но на его пути вырастает Ворон.
— Проваливай, - цедит сквозь зубы Демид. – Тебе нормально ведь сказали. Оставь её в покое.
— Да кто ты такой??? – хватает Воронова за грудки. – Прочь с моей дороги! Я пришел за своей дочерью.
С ужасом смотрю на то, как они начинают пихать друг друга. Причем в какой-то момент Демид оказывается сильнее, и вот они уже стоят на лестничной клетке.
— Перестаньте! – пытаюсь остановить происходящее.
И если Демид более-менее держит себя в руках, то отец откровенно не в себе. Он кричит всё громче. Начинает даже материться.
— Что тут происходит? – из квартиры напротив показывается соседка. Неприятная старушка. Одна из самых ярых сплетниц и склочниц всего нашего дома.