— Сколько нужно денег? – щурится.
— Подожди, - обрываю. - Перед проведением операции, как мне кажется, было бы лучше, если бы её осмотрел более опытный врач. Возможно ли привлечь какого-нибудь профессора?.. Или кого там привлекают в таких случаях? Может, и операцию он бы смог провести?.. Может, перевезти её куда-то из нашей больницы? – накидываю варианты. Сложно. Я совершенно не разбираюсь в подобных вопросах.
Отец сверлит взглядом. Чертовски раздражающе.
— Что молчишь? – не выдерживаю напряжения.
— Эта девочка тебе дорога… - произносит едва ли не по слогам.
Не отрицаю. Не прячусь за какими-то отвлекающими его внимание словами. Да, дорога!
— Поможешь или нет? – спрашиваю в лоб.
— Ты представляешь, сколько на всё это нужно денег, моего времени и моего внимания?
— Представляю, - в груди нарастает состояние безвыходности. Отец подводит меня к чему-то очень важному.
— В последнее время я и так многое тебе прощал… - заставляет всё сильнее ощущать свою зависимость перед ним. – Твои драки… Полиция… Сейчас эта просьба об операции.
— Говори прямо, чего ты хочешь, - мне надоело то, что он ходит вокруг да около.
— Правильно понимаешь, что всё имеет свою цену. Причем хочу, чтобы ты понимал еще кое-что… Я хочу не для себя. Я хочу в первую очередь для тебя!!!
Сколько пафоса. Мне становится всё невыносимее. Что же отец придумал на этот раз???
— Понимаю, - увожу взгляд.
На самом деле не понимаю. Просто хочется послать его вместе с его «хотелками», но не могу позволить себе такую роскошь. Я пообещал Веронике, что всё будет хорошо. И я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы мое обещание сбылось.
— Я не перевел тебя в другую гимназию, - напоминает отец. – Прислушался к тебе.
Да что же он тянет кота за яйца? Хватит уже. Достал!
— Да, я дам тебе возможность пройти этот путь до конца с твоими друзьями. Но… После окончания гимназии ты уедешь учиться за границу! Без лишних слов! Без претензий!
Дышать становится тяжело. Урод! За что он со мной так???
— Что, если я не соглашусь?
— Ничего, - пожимает плечами. – Ничего для нас с тобой. А вот для Вероники и её матери последствия могут быть самыми плачевными.
Хочется наброситься на отца и стереть с его лица это наплевательское выражение. Ему никого не жаль! Никого!!! Ни любви. Ни жалости.
— Я согласен, - наступаю себе на горло. Впереди еще почти два года. Есть время для маневров.
— Поклянись памятью о своей матери, что не станешь увиливать от принятого обязательства, когда наступит нужный момент.
Ненавижу его!!! Нащупав мои слабые места, он без зазрения совести прицельно бьет по ним.
— Клянусь.
— По рукам! Завтра же займусь твоим вопросом, - он возвращается к своему ноутбуку.
Постояв еще несколько секунд и пытаясь принять всё то, что только что произошло, выхожу на улицу. Поднимаю голову к темному, затянутому тучами небу.
За что???
Хочется громко кричать. Не кричу… Лишь капли дождя бегут по щекам. Или это не дождь?..
Глава 41
Демид
— Проходи, - Ника открывает мне дверь, впуская в их квартиру. Рядом уже трется её мелкая, которая всё еще немного побаивается меня.
— Привет, - улыбается робко Вера, обнажая беззубую улыбку.
Протягиваю ей конфеты, которые купил в ближайшем магазине, и наконец концентрируюсь на Веронике, тянущей руки, чтобы забрать мою куртку, припорошенную снегом.
— Подожди, - выхожу обратно на площадку, стряхиваю хлопья и только после этого отдаю Нике одежду.
— Здравствуй, Демидушка, - показывается из своей спальни их бабушка и, тоже улыбнувшись, прячется обратно.
Прошло всего лишь три недели, как я впервые оказался в этой квартире, но она стала для меня роднее, чем собственный дом.
— Идем на кухню, - зовет Ника.
По всей квартире витает аппетитный аромат. У меня уже давно рот полон слюней.
— Я как раз не завтракал, - говорю, шагая за Никой как послушный пес. – Сразу к вам поехал.
Пока Ника с сестрой, пересмеиваясь, нагружают тарелку для меня домашней едой, наблюдаю за ними. Рот сам собой растягивается в довольной ухмылке. Со стороны, наверное, похож на придурка, но мне плевать на это. Снова и снова накатывает ощущение того, что я именно там, где должен быть.
— Как мама? - спрашиваю, когда девчонки наконец ставят передо мной угощения, и сами опускаются напротив.
— Хорошо, - расцветают в унисон обе. – Доктор пообещал, что, возможно, скоро выпишут.
— Ура… Ура… - Вера спрыгивает с места и, пританцовывая, медленно отдаляется от нас. – Маму выпишут… Скоро мама будет дома… Ура.
— Всё благодаря тебе, - сконфуженно произносит Ника и потом резво, нагнувшись, целует меня в щеку.
Едва не давлюсь. Захожусь в кашле. Прижимаю тыльную сторону ладони ко рту, всеми силами стараясь, чтобы дыхание не подвело, и еда попала туда, куда ей положено.
Ника, глядя на меня, не может сдержать смеха. С румянцем от поцелуя это придает ей особенный вид. Неповторимый. Не могу оторвать от неё глаз. Дышать становится легче. Хочется уже самому потянуться к ней, чтобы получить еще одну такую благодарность.
— А папаша твой блудный что? – задаю вопрос совсем не к месту. Мозги набекрень. Да пусть хоть где-нибудь пропадет. Плевать на него.
— После того, как его отпустили, даже не звонит. Обиделся, наверное, - бросает со злорадством. – И поделом. Пусть больше не суется сюда.
— Согласен, - продолжаю жевать, пытаясь перестать смотреть на Нику. Почему-то сегодня она стала еще красивее. А уже довольно отросшие и торчащие сейчас во все стороны волосы делают её образ особенно неповторимым. Она одна такая… Во всем мире.
Вероника
Мне казалось, что я уже привыкла к тому, как заходится в присутствии Демида сердце. Оказывается, нет. После собственного поцелуя шум от бешено колотящейся под ребрами мышцы заглушает все остальные звуки. Так сильно, наверное, не волновалась никогда. Что со мной стало? Когда? Это же Ворон… Тот, который обещал отомстить мне. Тот, который обещал, что заставит пожалеть о появлении в гимназии. И тот… Который, несмотря на все эти варварские обещания, стал моим защитником. Стал стеной, за которой я теперь могу спрятаться. Стал частью меня самой!
— Ешь… - пытаюсь унять волнение. – Что ты так смотришь? – Демид хоть и продолжает медленно жевать, уже больше минуты смотрит на меня не мигая. - Невкусно?
— Вкусно… - шепчет, продолжая буравить глазами.
— А что тогда? – ощущаю, что уже и сама не могу смотреть куда-то, кроме как на него.
— Ничего… Просто…
Мы смотрит друг другу в глаза, и всё остальное потихоньку растворяется. Забываю, что я дома, что где-то рядом бегает Вера, что за стеной смотрит телевизор бабушка, что в больнице после операции поправляется мама. Реальность размывается. Есть только Ворон… Его глаза, из которых на меня сейчас льется столько нежности, что я физически ощущаю её.
— Демид… - смущение накрывает в самый неподходящий момент. Отворачиваюсь. Затем и вовсе встаю, чтобы отойти подальше.
— Что будем делать сегодня? – Ворон милостиво решает пощадить меня. – Может, гулять пойдем?
За окном всё также большими хлопьями валит снег. Понимаю, что на самом деле хочу на свежий воздух. Здесь, в квартире, когда Демид рядом, дышать получается с трудом.
— Хорошо. Как раз Верочку…
— Давай пока без Верочки, - перебивает Ворон. – Давай сами. А с ней позже. Когда снег прекратится.
Снова меня штормит от его полубезумного взгляда. Смотрю в красивые глаза, и понимаю, что безумие заражает и меня.
— Я побежала одеваться.
Минут через десять мы уже выходим на улицу. Вернее, почти выходим… У самых дверей подъезда, где царит полумрак и никого, кроме нас, нет, Демид притягивает меня к себе и прижимается к моим губам.
Глава 42
Вероника
Выходные до сих пор кружат голову. Два откровенно сумасшедших дня, которые окончательно лишили меня здравого ума и самостоятельности. Сейчас, где бы я ни была и что бы ни делала, в моих мыслях только Ворон. Хочу постоянно видеть его, разговаривать, делиться своими эмоциями, слушать его хрипловатый голос, чувствовать обжигающие прикосновения.
— Доброе утро! – в мои мысли врывается голос учительницы математики, входящей в класс.
Следом раздаются ответные голоса одноклассников. Тоже здороваюсь и пробегаюсь глазами по партам. Все на месте. Кроме Демида. Сегодня он будет отсутствовать два первых урока. Причины я так и не поняла. В принципе причина не важна. Просто без него мне здесь тоже не хочется находиться. Хотя нужно признать, что за последнее время отношение одноклассников ко мне стало меняться в лучшую сторону. Некоторые начали здороваться и больше не пытаются оскорблять. Даже Фил. Помирившись с Вороном, он и по отношению ко мне стал вести себя более корректно.
— Так, ребята… Сегодня в начале урока напишем небольшую тестовую работу. Вика, раздай, пожалуйста, материалы. Настя, ты сядь на первую парту к Веронике, раз Воронова нету.
Черт… Стараюсь не показать, как мне не по себе от того, что Петренко будет сидеть рядом со мной. После того, как Настя разругалась с Аленой, она вообще старается держаться особняком. Словно дикий зверек. Я не знаю, чего от нее ожидать.
Тесты оказываются для меня легкими. Быстро всё решаю и со спокойной душой откладываю ручку в сторону. Мельком смотрю на Петренко. Она в этот миг тоже на меня смотрит. Не знаю, что проскальзывает между нами в эту секунду, но, когда учительница отворачивается к окну, Настя подсовывает мне свой черновик, на котором написано уравнение и стоит знак вопроса.
Петренко хочет, чтобы я ей помогла??? Первый порыв – отшвырнуть её черновик. Однако потом как-то резко понимаю, что если я могу помочь, то почему нет? Возможно, для Насти станет открытием, но на свете существуют те, кто может помочь просто так, вопреки всему. Вдруг это заставит её задуматься о каких-то важных вещах???