Одним словом, разнообразная там была дичь!
Все меня поздравляли со счастливой охотой, кричали, чтобы мне и в дальнейшем не было ни пуха ни пера, а потом пели.
А утром дома были долгие разговоры, но уже больше не о дрофе, а о квартире, дровах, туфлях для дочери.
Разговоры закончились сентенцией приблизительно такого содержания:
— До каких пор я буду зимой в летнем пальто ходить?
— Но ты же сама понимаешь: дрофа! Нечасто она случается.
— Дрофа?! — перебивают вас. — Дрофу человек на зиму в теплые края провожает! А у кое-кого жена зимой мерзнет! Разница! Ну, взял бы да случайно и промазал, если она уж такая редкостная птица!
— Так я же случайно выстрелил! Разве я хотел, что ли?
— Слава богу, что не часто она попадается, — перебивают вас снова.
А Николаю Ивановичу, тому самому, что вам тогда дрофу готовил, вы при встрече уже говорите:
— Значит, дрофу два дня надо в земле держать, прежде чем как жарить?
— Не меньше, — отвечает Николай Иванович. — Тогда она избавляется от специфического, не очень приятного запаха!
— Слушайте, — говорю, — Николай Иванович! Если я когда-нибудь еще принесу вам готовить дрофу, держите ее в земле не два дня, а два месяца!
— Не выдержит, сгниет!
— Вот и хорошо! Не так много я зарабатываю, чтобы дрофу есть.
КАК ВАРИТЬ И ЕСТЬ СУП ИЗ ДИКОЙ УТКИ
М. Ф. Рылъскому
Был такой знаменитый орнитолог Мензбир, который на основании многолетних наблюдений и научных исследований установил, что дикие утки, кроме рынка, водятся еще на луговых озерках, и в камышах, и в тихих-тихих заводях изумрудно-чудесной Родины нашей…
…Словом, вы едете на луговые озерки, к камышам и к тихим-тихим заводям.
Само собой разумеется, что вы берете с собой ружье (это такая штука, которая стреляет), патроны и всяческий прочий инвентарь, без которого невозможно правильно целиться, чтобы бить без промаха, а именно: рюкзак, каравай хлеба, консервы, огурцы, помидоры, десяток яиц вкрутую и стопку. Стопка берется для того, чтобы было чем вычерпывать воду из челнока, если в челноке течь…
Едете вы компанией, то есть коллективом этак человек в пять, ибо дикая утка любит отправляться
в суповую кастрюлю в результате коллективного труда…
В вагоне (или на машине) сразу же вы услышите:
— Э, черт! Стопку забыл! Вы взяли?
— Взял.
— Ну, так, если будем вместе, одолжите! А останусь один — придется "из горлышка".
"Горлышком", согласно охотничьей терминологии, называется та часть охотничьей лодки, которая на морских судах носит название "право руля".
Дикая утка любит подстреливаться тихими-тихими вечерами, когда солнце уже скользнуло к закату, миновало кроваво-багряный горизонт, послало вам последний золотой привет и отправилось спать… Это вечером… А утром дикая утка срывается с места искать вашего выстрела рано-рано, только лишь начинает рассветать.
Зовутся эти часы у охотников "зорьками" — вечерней и утренней.
В эти часы вы слышите и над собой, и пред собой, и за собой, и справа, и слева шум-свист утиных крыльев.
Вы сюда — "бах", и туда — "бах", и оттуда — "бах!".
Ах, незабываемые минуты!..
К вечерней зорьке вы опоздали. Это обязательно. Опоздание к вечерней зорьке — это охотничий закон. Еще выходя из дому — да что там выходя! еще накануне вы знаете, что к вечерней зорьке вы не поспеете. Вот из-за этого самого в день отъезда на охоту вы еще с утра все укладываете, еще с утра вы что-то забываете и в час отъезда выбегаете из дому, летите или на вокзал, или к машине, на вопросы знакомых: "Куда?" — бросаете: "Спешу к вечерней зорьке опоздать…"- и галопом дальше.
Словом, опоздали. К озеру вы подходите уже тогда, когда утки "выключили моторы", почистили зубы, совершили на ночь физкультурную зарядку с холодными обтираниями и, положив головы на водяные лилии, улеглись спать…
Но вы не унываете, так как поблизости от каждого лугового озера есть и скирда или копны пахучего-препахучего сена. Вы идете к скирде и устраиваетесь. Вы разгребаете сено, расстилаете плащ, ложитесь навзничь, глядите, на черно-синее глубокое звездное небо и отдыхаете. А отдыхая, думаете…
Ну, думайте себе на здоровье, а мы станем к утренней зорьке готовиться…
— Ну что ж, товарищи, давайте с вечера приготовимся, чтоб утром не возиться и сразу же за ружье и по местам. Где ж это… стопка? Просил же положить!
— Что, нету?
— Нету!
— А я захватил! Я себе за правило взял: когда приезжаю домой, ее привязываю в рюкзаке. По-моему, не так нервничаешь, когда ружье забываешь…
Тут-то и начинается самый интересный момент утиной охоты.
Это когда старые опытные ваши товарищи по охоте начинают рассказывать разные необычайные приключения из охотничьей жизни.
Общая для всех охотничьих рассказов черта — это то, что все в них одни факты, что все вправду было: "Расскажу, так не поверят, но это факт!":…Швыряется вверху какой-то космический мальчик звездами, оставляя в черно-синей бездне золотые полосы, скрипит Воз*, опуская свое дышло вниз, постепенно бледнеет Чумацкий шлях**, а под скирдой плетется чудесное кружево из охотничьих рассказов.
И вольно дышится…
Понемножку голос рассказчика становится все тише, потом начинает прерываться и совсем замирает.
Сосед как-то тяжело вздыхает.
— О чем вы думаете, Иван Иваныч?
— Об Америке! Какая все-таки техника.
— А что такое?
— Говорят, двуствольную стопку выдумали! И тихо… Уснули…
"Раннiм-рано та ранесенько", еще только начинает сереть, вас толкают в бок:
— Вставайте! Вставайте! Пора уже!
— Г-г-г! М-м-м!
— Вставайте!
— М-м-м!
"Бах-б-бах!"
С криком "бомбежка" вы вскакиваете и мчитесь.
— Тьфу, на вас! Это я крыжня трахнул!
— И промазал.
— Ну ясно, что промажешь, если вас нечистая сила в бомбоубежище поперла! Чуть в озеро не кувырнулся!
Началась ранняя зорька…
Тут уже все зависит от вашего уменья, от мастерства и практики.
Утка, как известно, птица. Она летает…
Как ее стрелять?
Очень просто: цельтесь обязательно в глаз. И бахайте!
"Бах!" — и в сумку. "Бах!" — и в сумку.
А если не повезет, то есть если "бах-бах!" — и мимо сумки, тоже не печальтесь: старайтесь ехать или идти с охоты мимо рынка, или, увидев у кого-либо из охотников несколько уток, бросьте ему:
— Рублей, пожалуй, по "надцать" теперь штука… Потому что все равно, когда вы приедете домой, члены вашего семейства спросят вас:
— Дорогие, верно, нынче утки?
Но вы не обращайте на это внимания, а сразу же принимайтесь готовить янтарный суп из дикой утки…
Самое первое и самое главное — ощипать утку.
Делать это лучше всего у себя в кабинете.
Дабы вам не мешали выщипанные перья, откройте окна и двери, чтоб ветерок был: выщипнули, ветерок подхватил — и перо вам не мешает… И утка ощипана и кабинет-перина.
Ощипали и тогда уже к маме, или к жене, или к сестре, кто чем богат:
— Уже ощипал! Мама, сварите суп! Если жена или мама бросят вам:
— Да это же курица, а не утка! — вы авторитетно заявляйте:
— Это утка. Теперь все такие утки пошли. Яровизированные!
— А почему у нее горло перерезанное?
— Почему! Почему! Все вам нужно знать! Летела, летела, увидела, что прицеливаюсь, выхода у нее не было, взяла и… зарезалась. Что же тут удивительного?! Варите уж, прошу вас!
Остается, таким образом, последнее: есть суп.
Как его есть?
Ложкой.
Поев, ложитесь на кушетку и читайте "Записки охотника" И. С. Тургенева.
Прекрасная книга!
-* Воз — Большая Медведица.
-** Чумацкий шлях — Млечный Путь.
COM
Вы были когда-нибудь на речке на Осколе, что течет по нашей Харьковщине в самую реку Северный Донец? Не были? Побывайте!
…Оскол за славным городом Энском течет мимо совхоза, и совхозный садок купается в реке.
Пойма реки Оскол, где он в этом месте разбивается на несколько нешироких рукавов, заросла камышами, рогозой, ивняком и густой зеленой сочной травой. Когда войдешь, головы не видать! Шумит пойма и в мае и в июне…
В ивняке и камыше видимо-невидимо маленьких озерец, скрытых густой зеленой ряской, кувшинками с желто-золотыми цветочками-чашечками на длиннющих зеленых стеблях.
А сколько там водяных лилий!
Озерца те соединены узенькими проливами-ериками- такими узенькими, что по ним еле-еле можно пробиться на небольших лодочках-плоскодонках из одного озерца в другое.
Девушки, бывало, как сядут в лодочку и поедут по тем озерцам и по заводям, нарвут водяных-лилий и едут домой все в белых венках, и лодка их уже не лодка, а большой продолговатый белый, цветок по реке плывет…
Девушки едут и поют и "Лодочку" и "Тихо-тихо", разные чудесные песни поют они. "Тихонький вечер на землю нисходит", а саду заливаются соловьи, к Осколу с пастбища спускается колхозное стадо, а с реки доносится игривое: "Лодочка качается посреди воды", или взволнованно-нежное: "Тихо-тихо Дунай воду несет", а еще тише: "Девушка косу расчесывает…"
Чудесная река Оскол…
А сколько там диких уток!
Если вам, чего доброго, посчастливится побывать в тех местах весною или летом, садитесь в лодку-плоскодонку и плывите по ерику тихо-тихо, чтоб ваше веслецо не плеснуло, не булькнуло…
И углубляйтесь в камыш. Вы обязательно увидите, как в густом камыше мелькнет головка чирка-мамы, а вокруг нее малюсенькие чирочки шмыгают, словно мышата…
А вот дальше, пробирается утка-крыжень с утятами…
А сколько там болотных курочек! Как на солидной колхозной птицеферме курочек-леггорнят. Только дикие курочки не белые, а рыжевато-черновато-пятнистенькие, на длинненьких ножках, И ножками этими они бегают по зеленым кувшинкам, как по паркету. Зеленые листья кувшинок под ними даже не прогибаются — такие они легонькие" болотные курочки. К плесу или к озерцу подплывайте еще тише, чтоб ни звука, ни шороха! На самое озерцо не выплывайте, а остановитесь около него и глядите. Обязательно увидите белолобую лысуху с детка-ми или выводки чирков, крыжней, широконосок…