Наконец-то три картинки остановились в ряд. Цилиндр открылся — внутри лежала маленькая записка.
«Если вы разбудили пауков, советую нажать красную кнопку.
Ваш Палладиум.»
Не теряя времени, жмякнула на кнопку. Я не успела подумать, каким словом обозвать ушастого на этот раз, как все вокруг засверкало.
Нас выбросило непонятно где. Но, судя по всему, это «непонятно где» было гораздо безопаснее логова пауков и поляны Тихусов Плотоядусов. Однако долго на одном месте мы задерживаться не стали. И после того, как Уайт отдохнула, пошли на поиски.
Спустя некоторое время мы дотопали до пещеры. Где-то здесь должна была быть последняя загадка и, вместе с ней, наш заветный зачет.
— Как думаешь, там кто-нибудь живёт?
Я пожала плечами — таблички у входа нет, так что фиг знает. Мы подошли поближе и осторожно заглянули внутрь. Вроде никого, хотя тут темно и сказать сложно. Зато в углу парила искомая звездочка.
— Думаешь, стоит? Мне кажется, что мы на неприятности…
— Стоит. Не стал же бы Палладиум загонять нас в логово чудовища, — уверенно сказала я.
А сама подумала, что этот ушастый во главе со всей змеиной кодлой мог придумать все, что угодно.
Мы, все еще опасаясь, прошлепали до звездочки. Прислушались. Вроде тихо и никакая тваринка не несется с пеной у рта нас сожрать. Я потянулась к звезде, она мигнула и открыла проекцию задачи. Итак, что-то знакомое.
— Аня, — испуганно прошептала Уайт. — Я, кажется, слышу чьи-то шаги.
Я отмахнулась. Я тоже слышала этот звук, но он был далеко и мы в конце концов на страшном болоте. Пока вроде не к нам.
Эта задачка подозрительно напоминала старый добрый тест IQ, который мы со Светкой прошли еще на первом курсе. Помню, как мы, угорелые, бегали к пацанам, радостно размахивая бумажками с результатом выше среднего. А они смеялись над нами, мол, глупые, этот тест чухня полная.
Я отогнала воспоминание. Потом пореву в подушку.
Кружочек с полосочкой, кружочек, полосочка. Квадрат с треугольником и с вертикальной линией, и отдельно квадрат с перечеркнутым треугольником.
Линия, круг с звездой и… Точно, они соединяются, и там, где линии накладываются друг на друга, они вообще стираются! Криво-косо я намалевала в воздухе недостающую фигуру и с диким воплем отпрыгнула. Эта головоломка загорелась белым пламенем! Искры разлетались в воздухе. Огненная сфера опасно увеличилась в размере, и когда мы уже вжались друг в друга, приготовившись помирать молодыми, резко уменьшилась и с глухим хлопком взорвалась.
Я испуганно огляделась. Все вроде на месте, огня нигде нет. А на полу бумажка.
«Поздравляю!
Это карточка подтверждает, что вы успешно прошли испытание!
Ваш Профессор Палладиум.
P.S. В случае потери карточки результат аннулируется.»
Вот же зар-р-раза! То есть, наши мучения — не такие уж и мучения, и их, чуть что, можно и аннулировать? Злобный эльф, да мы в такой грязи…
— Аня, это точно шаги, — просипела Уайт.
Теперь и я услышала это. Мерный, тяжелый шаг, от которого дрожала земля. Эти шаги приближались к нам. И что-то мне подсказывало: сюда тащится явно чья-то огромная задница.
— Бежим, — рявкнула я и дернула с феей к выходу из пещеры.
Огромная тень показалась у входа, и мы понеслись обратно в глубь пещеры и спрятались за большим валуном. Я осторожно выглянула и едва сдержала крепкие ругательства: оно было огромным и похожим на страшнючего человека; серая, какая-то могильная даже кожа, черные колтуны, падающие на горб. И мерзкая, стоящая колом от грязи тряпочка, которая, по идее, должна была закрывать срамное место. Но, увы, совершенно не закрывала.
Двигалось оно неуклюже, хромая.
— Это тролль — прошептала девушка. — Нам конец.
Вышеупомянутый почтенный гражданин Грязевого болота что-то бурчал себе под нос, собирая по углам пещеры палки в костер. Откуда-то из глубин пыльной кучи камней он достал тушку кролика с раздавленной головой и, плюхнувшись на один из валунов, принялся сдирать с животинки шкуру.
Я посмотрела на Уайт. Сейчас можно было унести ноги. Можно было, конечно, подождать, пока он уснет, но когда это будет? Да и сидит ведь, громила, спиной к нам. В общем, решили аккуратненько так проползти: как мышки. Или коровки… А, как хотите зовите.
Я пошла первая, дабы подать пример Уайт, показать русский дух, так сказать. Она сначала с ужасом следила за моими телодвижениями на каблуках, потом сглотнула и пошла следом. Так мы аккуратненько добрались почти до выхода. Но случилось непоправимое.
Хруст! Каблук соскользнул с камня и я, потеряв равновесие, грохнулась на твердый и угловатый пол пещеры.
Громила повернулся на шум. И, оскалив грязно-желтые клыки, подорвался с места и понесся грохочущей тушей в нашу сторону.
— Ледяное сердце! — вскрикнула Уайт и взмыла в воздух. Вокруг нее засверкала вьюга, нити северного сияния оплели ее плечи.
Но не успела она превратится до конца, как чудовище размахнулось своей лапой — девушка отлетела на несколько метров. Я вскочила и понеслась. Чертовы каблуки были некстати, уже у самого выхода я грохнулась и покатилась по земле. И поползла к кустам, даже не пытаясь встать. С громоподобным треском тролль вырвал дерево, растущее у пещеры, я увидела перед собой тень от ствола и развернулась.
— Заморозь! Остолбеней! Упади! Оглохни! Исчезни! Помогите! — завизжала я, закрывая лицо руками.
Оглушительный бум! Ствол дерева с грохотом прокатился по земле. А чудовище почему-то потопало в кусты.
Я приоткрыла лицо и тотчас же закрыла. Оно наклонилось, расклячив свой огромный зад. Я медленно привстала и поползла в сторону пещеры. Надо Уайт за шкирку и бегом отсюда. Пока у этого переклинило что-то поискать в кустах.
Оно обернулось и с моськой а-ля «смущенный принц на первом балу» пошлепало ко мне, протягивая куцый веник из поганок, сорняков и какой-то судорожно дергающейся гадости. Я замерла. Он ждал с такими глазками, словно делал мне предложение тролльего сердца и такой же руки. Так, словно отказ он не выдержит: разобьется огромная душа на тысячу осколков размером с мой кулачок. Это я ему, что ли, так мозги наберекрень пустила?
— Ледяные ступни! — воскликнула Уайт, внезапно вылетевшая из пещеры.
Ноги тролля покрылись льдом, и он, прикованный к земле, упал и взревел.
— Ледяные руки!
Я во все глаза уставилась на фею. Сейчас я могла себе позволить ее осмотреть. — тролль кричал, но едва ли мог пошевелиться.
У нее были тонкие, прозрачные крылья с острыми краями. Мне даже показалось, что они были лишь тончайшим слоем льда. В отличие от меня, у Уайт были не извращения на манер юбки, а темно-синие штаны до колена из плотной ткани, наверху почти черный свитер с короткими рукавами, а на голове шапка, обитая мехом. Девушка схватила меня за руку и потянула вверх. Мои крылья внезапно ожили и затрепыхались с невиданной силой.
Микроскопические снежинки впивались мне в ладонь, лицо и плечи. Но мы летели.
В руках я сжимала злополучную карточку. В конце концов, древняя и очень проверенная мудрость Homo Soveticus гласит: «Без бумажки ты — букашка, а с бумажкой — человек.»
Глава 7
После всего случившегося Палладиум бледнел и краснел попеременно, что поразительно — с невероятной скоростью сменяющихся оттенков. Из его сумбурной речи стало понятно, что мистер-святая-простота уверен в нашей безопасности. Был. Мол, крылышки есть — улетели бы, если невмоготу. В случае чего, есть сигнал о помощи. А программу курса составляла и вовсе Фарагонда.
И вообще, местный лекарь творит чудеса — чуть ли не из мертвых возвращает. Я, впрочем, хотела бы обойтись без обращения к подобным услугам.
Эти объяснения никоим образом не обелили эльфа в моих глазах, посему я решительно дулась на ушастого. Зачет-то он, конечно, поставил (чай, не бессмертный, сопротивляться), но пауков, плотоядных растений и тролля с букетом я ему так просто прощать не собиралась.
Поэтому на дополнительных по зельям всячески напоминала об этом. Но так, по-простенькому: то баночку столкну со стола и жалостливо над ней поохаю, то на страницу бесценную вылью пару капель зелья, главная особенность которого, по совершенно особой случайности — прожигать насквозь все толстые и очень-очень ценные книжечки-бумажечки. И все это с невинной моськой: «я случайно». О том, что за случайно бьют отчаянно, эльф, к простому землянскому счастью, не знал.
В библиотеке я домучилась. И, пускай подозрительных мельтешений больше не наблюдалось, глаз с полок не спускала. Вдруг, как в старом добром Гарри Поттере, натолкнусь на запретную секцию? Хотя что-то мне подсказывало, что секретная секция — это как раз то помещение, куда меня Фарагонда водила показывать портреты фей Любви.
За неделю постепенно устаканилось расписание обещанных индивидуальных занятий. Помимо посиделок у Палладиума, мне назначили историю Магикса, которую зачитывал профессор Визгис, и азы магического строя в исполнении Авалона. Последний не шибко обрадовался, видимо у себя за столом — а может, и на столе — он хотел видеть совершенно другую фею. Подозреваю, что рыжую. Эти двое постоянно зависали в его кабинете после занятий нашей группы. Слушки ходили грязненькие, как не крути.
Но, думается мне, самой интересной подробностью в любом клочке сплетен будет мое звездное превращение обратно. Закон подлости такой… Своеобразный.
Итак, с фейскими крыльями я провела до окончания зачета. После нас забрали с болота и высадили во дворе школы, где великодушный эльф объявил, что мы можем идти отдыхать. Результаты завтра.
Раздался дружный радостный девичий вопль, и внезапно вокруг меня все засверкало. И через секунды две я стояла в короткой ночнушке посреди двора Алфеи.
А вот у кого были пунцовее щеки: у меня или у эльфа — еще поспорить надо. Стоп-сигналом светофора он подрабатывал еще несколько индивидуальных занятий.