Наверху пришлось хорошенько постараться, чтобы выбить чердачную дверцу. И еще больше постараться, чтобы подтянуться, ибо она была на уровне груди и без лестницы. Мой бы физрук гордился.
Я попала в небольшую уютную комнатку, в которой едва ли могла выпрямиться полный рост. Маленькие столики, кресла, коврики — все такое темное, ведьмовское и маленькое как для пикси.
Пикси, которая лежала скрюченная в углу. Вокруг нее мельтешил паучок.
Я почти подлетела к ней. Потрясла, пытаясь привести в чувство. Пикси была бледной, с темным макияжем как у ведьм и в такой же одежде в стиле готов. В отличие от алфейских, она не напоминала порнографическую детскую куклу.
Я подула ей на лицо, посмотрела по сторонам. В комнатке нет даже воды, не то что нашатыря.
Но, к счастью, у мелкой нежити затрепали веки.
— К-кто…
— Так, — прервала я. — Ты знаешь как открыть дверь внизу? Я отнесу тебя Гриффин.
— Н-нет… К-к…
Я тихонько зашипела. Дело дрянь. А у паучка вообще истерика — он жужжал еще громче, чем сипела феечка (или ведьмочка?).
— К-ко… Код…
— Кодекс?!
— Д-да, — прошептала она, закатывая глаза.
Я затрясла ее, чтобы хоть как-то привести в чувство.
— Забери его… Он под ковром… С-скорее. Они близко…
Я аккуратно положила ее на кресло и полезла под ковер. Пришлось на скорую руку устроить перестановку.
— В полу, — едва выдохнула пикси.
Эх, будет не очень красиво, если она сейчас помрет. Я вытащила одну из досок — благо никому в голову не пришло закрепить хорошенько — и достала ровно такой же серебристый артефакт, покрытый рунами, какой Айси украла из Красного фонтана.
Обычной камень, разве что форма интересная, но я не чувствовала в нем силы мировых масштабном. Я вообще ничего не чувствовала.
— Забирай и уходи. Дверь открывает пароль — зеленая лира.
— Я не могу оставить тебя здесь.
Пикси потянулась к моей руке.
— Со мной все будет хорошо. Нельзя, чтобы Трикс что-то заподозрили. Я сотворю иллюзию Кодекса. Это важно.
— Я могу предупредить Гриффин?
— Никто не должен знать. Я… я не знаю тебя, но они следят за Гриффин, и ты единственная надежда.
— Я сделаю все, что в моих силах.
В коридорах уже началась паника. Ведьмы собирались небольшими кучками и, перешептываясь о Трикс, бродили по коридорам. Судя по беспорядочным отрывкам, трио Даркара уже потрепало нервы Гриффин, разгромило обсерваторию и нагрянуло в сердце Облачной башни. О пикси никто не сказал ни слова, так что я решила не отсвечивать лишний раз и просто отсидеться в комнате, спрятав Кодекс под одеждой. Надеюсь, он не против и не взорвется в случае чего.
Моя соседка тоже сидела в комнате. Она изящно выгнула бровь, увидев как я плюхнулась на край кровати напротив. Похоже не только я решила переждать бурю.
— Может чаю?
— Лучше чего-нибудь покрепче. Найдется?
Она усмехнулась.
— Обижаешь.
Битва Винкс с Трикс кончилась полным фиаско — фей разбили по всем фронтам и, конечно же, отобрали Кодекс. Вернее, все так думали. Дискорда — та самая пикси, хранительница Облачной башни, передала мне с паучком записку, в которой повесила на мои скромные плечи хранение Кодекса. Мол, она узнала, кто я, и решила, что такая пассивно-агрессивно фигура, которая вроде и участвует, и не участвует в местном апокалипсисе, отличная расходная… Понятно, короче. Так что пришлось мне соорудить из носков и самых нелюбимых штанов упаковку для реликвии мировых масштабов и засунуть поглубже в портфель.
Перед возвращением в Алфею я забежала на огонек к Гриффин. Директриса явно никого не ждала — она полулежала на кресле, раскинув руки в стороны, словно совсем недавно не случилась очередная катастрофа. И мало того, что на лице сметанная масочка с огурчиками, так еще перчаток нет. Сейчас ещё и прибьет по тихой грусти, что я в негляже ее увидела.
Гриффин сняла огурцы и недовольно посмотрела на меня. Захрустели кружочки на весь кабинет точно косточки нерадивых студенток.
— Извините за нежданный визит.
Она махнула рукой.
— Я хотела еще раз поблагодарить вас за доступ к запретной секции, но, к сожалению, не нашла там того, что искала.
— И что же ты искала?
— Технику по выращиванию кристаллов-накопителей.
Директриса усмехнулась, смазав часть маски.
— Эти знания находятся под грифом не разглашения.
Я досадливо сморщилась. Вот же!..
— Но как ведьма ведьме, — продолжила директриса. — Я могу тебе дать одну методичку на неделю.
— Откуда она у вас?
Гриффин хохотнула.
— Каждая ведьма знает, что правила созданы, чтобы их нарушать.
Глава 14
Первое, что я почувствовала, войдя в лабораторию Палладиума, был запах гари. По всей комнате расплылся душный серебристый дым.
— Профессор? — позвала я и, не услышав ничего в ответ, подскочила к котлу.
В нем что-то варилось, точнее уже вовсю жарилось. Я выключила газ и убрала с конфорки небольшую кастрюльку.
Н-да, вместо какой-то травяной гадости у нас теперь испорченная посуда. Такой толстый слой гари даже у меня не получался, а ведь я любитель поставить вариться картошечку и пойти то уроками заняться, то в душ сходить, то белье повесить, то залезть в конце концов в телефон поиграть в старую добрую змейку, пока ошалелая Светка не ворвется в комнату с истеричным: «Горим!».
Профессор нашелся в смежном помещении — там помимо полок с реагентами стоял небольшой столик. За ним ушастый благополучно дрых, тихонечко похрапывая. Его ухо забавно дергалось из-за пролетающей рядом мухи, а изо рта на учебный журнал медленно стекала тоненькая струйка слюны.
А говорят эльфы идеальные. Хотя очень миленько, даже будить бедолагу не хочется.
— Профессор, — позвала я, аккуратно погладив мужчину по плечу. — Профессор Палладиум, просыпайтесь. У вас в лаборатории что-то сгорело.
— Мгхм… Разбуд… В… Пятни… Рхг…
А сейчас на минуточку начало недели. Кто ж это ему столько крови выпил?
Эксперимента ради я щелкнула прям под ухом эльфа. Тот подскочил как ужаленный, да так, что соскользнул со стула. Я только успела схватить его за руку в попытке удержать, но потеряла равновесие и рухнула прямо на него.
— Ох, как же больно…
Мне вторил неразборчивый, но явно многострадальный шепот профессора. Я приподняла голову — все вокруг истерично кружилось и подрагивало — и встретилась с заспанными, малость покрасневшими, но таким же прекрасными эльфийскими глазами.
— Анна? Чем обязан?
— У вас котелок зажарился, — до меня наконец-то дошло, что я лежу на мать его Палладиуме! — А ещё мы хотели начать готовить кристаллы. Вот.
Я поспешно встала. Щеки горели — я признаться, уже позабыла это чувство неловкости, когда вроде и сбежать позорно, и смотреть по сторонам слишком уж палевно, а собеседнику в глаза глядеть не получается — такое ощущение, что он видит тебя и твои глупые мысли.
Палладиум поспешил встать и отряхнул рубашку, бывшую белоснежной всего лишь пару минут назад.
Ох…
Он неуклюже почесал макушку, прочистил горло и несколько зажато сказал:
— Видите ли, Анна, мне не удалось узнать методику. Мои школьные знакомые… Кхм… Припомнили мне некоторые обиды и отказались помогать.
— На наше с вами счастье директриса Гриффин гораздо щедрее ваших знакомых.
Ну вот, Ань, уже и в обнимку полежали, и счастье общее заимели. Лихо ты!
Кажется, эльф настолько удивился, что позабыл о смущении.
— Я даже сделала вам копию, — доставая из сумки любовно переписанную методичку, продолжила я. Уж что-что, а для меня писать красиво смерти подобно.
— Тогда давайте начнем прямо сейчас. Что скажете?
В бесконечной тьме появился лучик надежды. Он был неуверенным, почти испуганный мраком и злом. Этот лучик дрожал, извивался, бледнел, но все так же светил, заставляя сердце Уайт трепетать.
К ее стыду, это ощущение не имело отношения к Ане. Она помнила, как ее нашла подруга, как впервые послышался родной голос среди жуткого рычания. И то, как он затих, оставив лишь неуловимый след, а тьма подобралась непростительно близко, заключив в мертвецки холодные объятия.
А потом пришел Он. Такой же темный и зловещий, со скрипящим голосом и жесткой усмешкой и принес в темницу жалкий клочок тепла и горячую пищу.
Желудок заурчал так громко, горло сжалось от остроты мяса и волшебной прохлады воды. Она впиталась и согрела каждую клеточку тела. Это было странно, но на фоне происходящего жизненно необходимо.
Даркар приходил с тех пор два раза в сутки — по крайней мере так думала Уайт. Без часов она окончательно сбилась в датах и во времени. Ей казалось, что она в плену бесконечно долго, но внутренний голос лишь издевательски шептал, что прошло всего ничего. Иногда фея жалела, что решила заступиться за Аню, и корила себя еще больше.
Лорд приходил в одно и то же время. Иначе Уайт не могла объяснить выделяющиеся слюни и бурчащий живот незадолго до его появления. Он останавливался у каждого клетки и кормил монстров. Порой Даркар открывал тяжелые засовы, наклонялся и трепал подбородки и уши своих тварей. Те довольно урчали и терлись о его костлявые руки. А до ушей Уайт доносился ласковый голос Даркара.
Да. Он был ласков.
Мужчина хвалил кровожадных монстров, приговаривая, что совсем скоро они наедятся на славу. Он называл каждого по имени, причудливо продлевая ударный слог.
Фобос, Деймос, Эфиальтис, Скотаби, Танатос, Кравги, Тимос и другие, чьи имена Уайт выучила наизусть. Даркар подзывал их всегда в одном и том же порядке.
Последней зверушкой была она.
Он подходил к ее клетке особенно медленно. Каждый шаг сопровождался долгим воющим стоном металлических сапог.
Даркар медленно наклонялся, сотворял из тьмы еду и проталкивала под решеткой. Она терпеливо ждала, когда он отойдет, хотя руки подрагивали от желания броситься к подносу.
— Твое имя?