Авалон нетерпеливо вырвал из моих рук мякоть и потер на терке. Через марлю выжал сок, оставив обрезки влажными, и смешал с несколькими ингредиентами. Кое-как влил Палладиуму в рот и достал бинты.
— Мне понадобится помощь.
В четыре руки мы измазали мякотью и остатками сока руку эльфа и хорошенько ее перебинтовали.
И мне показалось, что к концу у ушастого прилила кровь к щекам. Надеюсь, это хороший знак.
— Так значит, профессор Палладиум пойдет на поправку?
— Да, думаю, да. Его состояние стабилизировалось. — Авалон положил руку мне на плечо. — Ему нужен только отдых, как и нам с тобой. Я вернусь через пару часов и сменю повязку, не волнуйтесь.
Я кивнула и позволила выпроводить себя из лаборатории. Я действительно устала, да и вряд ли принесла бы хоть какую-то пользу.
Профессор вежливо попрощался со мной, напомнил, чтобы я как следует отдохнула и пожелал хорошего вечера. Я ответила тем же и поплелась к себе в комнату.
Хорошо, что профессор оказался рядом и подсказал, что нужно делать. Если бы Палладиум отравился только в моем присутствии, то уже отвесил бы… Уши свои.
Может, Авалон и правда не такой плохой. Помог уже дважды и…
Внезапная догадка заставила вздрогнуть. Я понеслась обратно в лабораторию. В ту самую, доступ к которой последние дни был только у меня и профессора, а сегодня по моей глупости туда попал и Авалон.
Мои худшие опасения подтвердились — кристаллы лежали разбитые вдребезги. Блестящие осколки, едва больше, чем бисер, рассыпались по всему столу и полу.
Труд последних недель уничтожен. Моя единственная здравая идея помочь Уайт уничтожена!
Я оказалась возле личной комнаты Авалона невероятно быстро. Пинком открыла дверь и ввалилась так бесцеремонно, что свалила набор однообразных белых пиджаков на входе.
Я дрожала от злости и желания превратить этого козла в мерзкую жабу. Чтобы он больше не навредил никому.
— Что-то случилось?
Он спросил это так невинно, что я поверила бы, если бы не череда таинственных обстоятельств, связанных с его смазливой мордой.
— Обезличивание!
Заклинание вырвалось интуитивно. И в отличие от случая Рейгана, с моих рук слетел розовый поток и ударил прямиком профессору в грудь. Он резко выдохнул и пошатнулся.
Несколько мучительных мгновений и…
И тело профессора увеличилось в размерах, на коже проявились алые полосы, а на спине порвалась одежда и выросли белоснежные крылья.
Авалон выпрямился и засмеялся.
— Зря ты это сделала.
Глава 16
— Обезличивание!
Заклинание вырвалось интуитивно. И в отличие от случая с Рейганом, с моих рук слетел розовый поток и ударил прямиком профессору в грудь. Он резко выдохнул и пошатнулся.
Несколько мучительных мгновений и…
И тело профессора потемнело, увеличилось в размерах, на коже проявились алые полосы, а на спине порвалась одежда и выросли белоснежные крылья.
Авалон выпрямился и засмеялся.
— Зря ты это сделала.
Так он действительно не настоящий! Неужели и правда представитель расы из той дрянной книжки? А я как назло не дочитала, каким колом таких тварей упокаивать.
— Вы меня не тронете. — Я решила, что если помирать, так смелой. — Это вы сделали двойника, значит, я вам зачем-то нужна.
Авалон усмехнулся. Даже в таком виде, он был красив: красные полосы добавляли какой-то перчинки его и без того притягательному лицу, а длинные распущенные волосы (еще и такие блестящие) никогда не портили мужчин.
Белые крылья распахнулись и засияли золотом.
— Тебе чертовски повезло. Ты не была нам нужна, но по какой-то причине лорд Даркар хотел проявить благосклонность и дать тебе шанс перейти на его сторону. Теперь это не имеет значения. Но имеет значение нахождение Кодекса Облачной башни. Он же у тебя, верно?
Я ничего не ответила.
— Поселение пикси уже разрушено. Мы его нашли не без твоей помощи, — продолжил Авалон.
Волосы на затылке противно встали дыбом, а по плечам пробежали мурашки. Отравление Палладиума… Меня развели как глупую девчонку!
— Трикс доложили о получении Кодекса. Правда, они немного перестарались. — Он усмехнулся. — Осталась лишь одна часть.
Не то чтобы мне понравились пикси, но если «перестарались» значит то, что пришло в голову… На моей совести жертвы ведьм?..
— Я не знаю, где она.
Авалон подошел ближе. Больно схватил за подбородок и наклонился низко-низко. Его голубые глаза опасно блеснули, а в моей голове почему-то вспыли воспоминания об Облачной башне. Под чернильным небом возвышался стройный извилистый пик с крыльями летучей мыши. Молнии блестели среди облаков, а от грома дрожал воздух. Я поднималась по лестнице вместе с феями, но их лица почему-то размылись в серые пятна.
Резко картинка сменилась на урок с Гриффин. Ее тонкая усмешка, гипнотически притягательный взгляд, полный уверенности и силы. Восхищение удушливой волной захватило меня и сжало сердце.
«Какая же она крутая», — пронеслось в голове, и я будто услышала чей-то недовольный скрип.
Я увидела соседку, ее образ промелькнул так же быстро, как и посиделки в столовой с ведьмами. Сквозь темную пелену проступили двери библ… Стоп! Хватит! Этот черт пытается узнать, где Кодекс! Я зажмурилась, но воспоминания продолжали медленно перетекать к стратегически важному моменту.
— Чистое сердце! — пропищала я.
— Что ты там бормоче…
Авалон ответить не успел — я со страху закрепила эффект заклинания поцелуем.
В поцелуях я была никудышна — зацепила зубом мужскую сухую губу, неловко провела языком по сжатому в ниточку рту, но Авалон быстро оттаял и показал весь свой опыт, который явно наработал на зеленых студентках.
Он прижал меня к двери, как в лучших женских романах. Одной рукой уперся в дерево, второй обнял на уровне спины и резким движением прижал к крепкому телу. Крылья за его спиной полураскрылись, и я потонула в полумраке. Авалон тихо зарычал, его губы задрожали от напряжения, а я лишь пыталась хотя бы вздохнуть — мужчина был не только тяжел, но и настойчив. Чрезвычайно настойчив.
Я с трудом оттолкнула профессора и протараторила:
— Цветы! Хочу цветы!
Авалон на секунду нахмурился и щелкнул пальцами. Мне на руки приземлился букет алых роз размером с мою несчастную голову.
— Настоящих!
— Они настоящие, — как-то странно моргая, возразил Авалон и будто бы потянулся за еще одним поцелуем.
На мгновение он прищурился, и мне показалось, что потихоньку заклинание начало спадать.
— Собранные тобой, любимый, это очень важно.
Проклиная всех и вся, я кинула букет на кровать в углу, а сама прыгнула на шею профессора.
— Это правда очень важно… Ну ради меня! Это же такой пустя-я-як!
Мой голос напоминал тех самых дамочек из глупых комедий, так что пионервожатая из моей школы была бы довольна. А я говорила, что актриса во мне не умерла, а просто не проснулась.
Авалон легонечко убрал мои руки и поцеловал правую ладонь, задержавшись горячими губами дольше, чем положено.
— Будет сделано, любовь моя.
Окно за его спиной распахнулось, и порыв ветра разметал волосы Авалона получше, чем в фильмах. Он в последний раз улыбнулся и резким движением вылетел на улицу, ударившись ногой о подоконник.
— Очешуеть… — протянула я и истерично засмеялась. Уж очень его полет по звуку напоминал голубиный. Не хватало только привычного «ур-ур».
Но, увы, пришлось взять себя в руки и побежать на помощь к Гризельде. Блудливая Фарагонда еще скорее всего не вернулась, а Палладиум не смог бы меня защитить по понятным причинам, а когда местный Аполлон очнется — неизвестно. Да и пускай руководство посмотрит кого приютило, а я так и быть оставлю «ну я ж говорила» при себе.
Фей в коридоре было мало, но почти все на мою просьбу спрятаться в комнате ответили насмешливым взглядом и предложением проспаться после пьянки. И убеждать их в серьезности моих намерений совершенно некогда.
Я ворвалась в кабинет Гризельды без стука и чихнула от стойкого запаха благовоний.
Женщина полулежа расположилась на хорошеньком кресле и, закинув изящные тонкие ноги на стол, читала книгу с кричащей надписью на малиновой обложке «После сорока жизнь только начинается!». И судя по приятному мужскому баритону из магнитофона, который пел «Всё для тебя, рассветы и туманы», новая философия активно познавалась.
Гризельда окинула меня недовольным взглядом, но, видимо, быстро поняла, что что-то не так. И я под короткий кивок начала свой сбивчивый рассказ — выбрать с чего начать было сложно.
— Юная леди! Прекратите тараторить и объясните нормально!
Я кое-как рассказала. Гризельда кое-как поверила и пообещала заставить драить библиотеку до конца жизни, если я снова наговорила на профессора. И как бы я не упрашивала вызвать Фарагонду и Саладина (да кого угодно!), она пошла проверять в одиночку.
В комнате Авалона уже (или еще) никого не было. Гризельда придирчиво оглянула набор одинаковых костюмов, шкаф с десятком маек с надписями типа «Первый парень на деревне» и достала из-под кровати чей-то кружевной лифчик. Мы обменялись молчаливыми взглядами. Не знаю о чем думала Гризельда, но я, во-первых, обрадовалась, что имею размерчик гораздо поболее, и, во-вторых, позавидовала феям одинаковой комплекции: поди тут пойми чей он. Хотя если воспользоваться магией…
— А вы можете как Фарагонда быстренько просканировать школу и выяснить местоположение Авалона?
— Директриса Фарагонда, — поправила профессор и добавила: — Могу, но с некоторыми оговорками.
Она застыла точно так же, как в свое время Фарагонда. Стеклянные глаза составили серьезную конкуренцию очкам и выиграли в этом небольшом соревновании.
— Его нет на территории школы, но в вашей комнате остался магический отпечаток.
— Кодекс… — тихо вырвалось у меня.
— Что?
— Поспешим, — уже громче сказала я, молясь местному чешуйчатому в который раз.
Совесть у змеюки должна же быть, верно? Хоть какая-то.