— Именно, — подтверждает Бринн. — Вы в курсе?
— А как же! — Регина выходит из-за прилавка и берет у меня из рук швабру. — Пол чистый. Прервись, Трипп, поработай над проектом с одноклассницей. Тебе какой кофе сделать, Бринн? За счет заведения.
— Правда? Вот спасибо, с удовольствием выпью латте, — не теряется та.
Регина огибает прилавок и включает кофе-машину. Бринн идет к одному из столиков у окна и запрыгивает на высокий стул. Скидывает пальто, достает из сумки ручку и блокнот и оборачивается. За все это время я не двинулся с места.
— В чем дело? — Она закатывает глаза. — Не можешь и десяти минут мне уделить? Я же не прошу тебя стать моим бойфрендом.
Черт, припомнила. Только этого недоставало.
Нехотя усаживаюсь на стул напротив. Бринн вновь роется в сумке.
— Я подумала, что нужно чередовать однолетние и многолетние растения, — тараторит она и достает телефон. — Чтобы были и вечнозеленые, и те, что цветут в разное время года. Тогда сад будет хорошо смотреться даже зимой. Спасибо, — благодарит она Регину, которая ставит на столик кофе.
— Как скажешь, — бурчу я и ловлю на себе испепеляющий взгляд хозяйки. — То есть да. Я согласен.
— Причем цветы можно выбрать со смыслом, — продолжает Бринн, наклоняясь над блокнотом. — Например незабудки. Желтые тюльпаны как символ дружбы или розмарин как символ памяти. Что еще?
Выжидающий взгляд.
— Откуда мне знать? Я ж не садовник, — говорю.
— Я тоже не в земле ковыряюсь в свободное время, — язвит Бринн и отпивает из чашки. — На то существует «Гугл». И знающие люди. Мистер Соломон по-прежнему в Сент-Амброузе?
— Нет, ушел на пенсию. В школе новый садовник — тот еще придурок, который к тому же работает на полставки. Кстати, попросить мистера Соломона — неплохая идея, — говорю я, памятуя о своей недавней с ним встрече. — Он тебе с удовольствием расскажет.
— Мне расскажет? — Бринн выгибает бровь. — Я что, команда из одного человека?
Сдерживаю вздох.
— Нам расскажет. Он меня на днях как раз приглашал…
— Замечательно. У тебя его телефон есть?
— Нет. С какой стати? Я просто вижу его иногда в городе.
— Спрошу у мисс Келсо. — Бринн делает пометку. Потом стучит ручкой по столу, буравя меня своими раздражающими глазами. — А вообще, Трипп, как жизнь? Чего нового?
— Да так, ничего.
Молчание. Стук ручки по столу.
— Теперь твоя очередь спросить, как у меня дела, — наконец произносит Бринн.
Едва сдерживаю улыбку. Нечего поощрять собеседницу — у нас не дружеская беседа.
— Ну и как же у тебя дела?
— Отлично. — Если она сейчас же не прекратит стучать по столу, я швырну эту ручку за стойку. — Вернее, все шло отлично, пока не пришлось переехать и поменять привычную школу на семестр в компании совершенно чужих мне людей.
— Мы не чужие, — говорю. — Ты почти всех тут знаешь.
— Неужели. — Слава богу, она наконец оставила ручку в покое! — Тебя без подсказки не узнала бы. Ты здорово изменился.
— С подростками такое случается.
— Тебе восемнадцать в следующем месяце, да?
Я киваю. Мой день рождения каждый дурак запомнит — двадцать девятое февраля, тот самый високосный день, который случается лишь раз в четыре года. На мой последний такой день рождения Бринн подарила кружку в дорогу с надписью «Моя дружба — лучший подарок». Крышку я давно потерял, а в самой кружке держу карандаши и ручки.
Бринн делает глоток кофе, ставит чашку и спрашивает:
— А тебе не страшно участвовать в проекте мемориального сада?
— Нет.
Отвечаю резко, давая понять, что не намерен вести разговоры на темы, не имеющие прямого отношения к садоводству. До Бринн намек не доходит.
— Тебе наверняка жутко вспоминать о том, как вы нашли мистера Ларкина. Ведь мы так и не поговорили.
Ясное дело. Четыре года назад я позаботился о том, чтобы Бринн и я никогда больше словом не обмолвились. Кто ж мог знать, что она такая незлопамятная? По-моему, разговор вообще ее забавляет.
— Я ни с кем об этом не говорил.
— Даже с Шарлоттой и Шейном?
Особенно с Шарлоттой и Шейном.
Молчу и пожимаю плечами. Бринн продолжает:
— По правде говоря, я удивлена, что вы так сдружились. Шейн все еще периодически спит в раздевалке?
— Нет, конечно! Мы же взрослые люди, — возмущаюсь я, но проклятая честность заставляет меня добавить: — Просто он с девятого класса не помещается на банкетке.
Бринн хохочет и чуть не опрокидывает кофе. Я с улыбкой протягиваю ей салфетку. Мы как будто снова друзья, сидим у нее на кухне над домашкой. Она вытирает губы и спрашивает:
— Так ты, значит, теперь «элита»?
Моя улыбка вянет:
— И ты туда же?
— Повторяю, что слышала. — Она заправляет выбившуюся прядь за ухо. — Сент-Амброуз за четыре года здорово изменился.
— Теперь в него принимают кого попало, — говорю. Черт, самого тошнит от таких слов.
Бринн кривится:
— Звучит вполне элитарно.
— Да никакая я не элита, — злобно рычу я. Будь я элитой, стал бы ради призрачного гранта сюсюкать тут с Бринн о тюльпанах?
Одновременно оживают оба наших телефона. В моем — текст от Шарлотты:
«В субботу зависаем у меня. Твое присутствие обязательно».
Шлю «окей» и получаю в ответ: «Бринн тоже приглашу».
Какого черта?
«Не надо, — набираю. — От нее одни проблемы».
Эмодзи Шарлотты пожимает плечами: «Поздно!»
Поднимаю глаза на Бринн — та помахивает телефоном:
— Судя по всему, у Шарлотты намечается тусовка?
— Вроде того. Только я пас. Занят.
Тру мозоль на большом пальце.
— Я тоже, — говорит Бринн. — Хотя приятно, что меня позвали. — Она поспешно допивает кофе и оглядывается на прилавок. Регины нет — вышла с Элом в подсобку. — Попрощайся за меня с хозяйкой и поблагодари за кофе, ладно? Мне надо сестру с музыки забрать.
— Без проблем, — киваю я с облегчением.
— Дам тебе знать, если будут новости от мистера Соломона.
Бринн отправляет телефон и блокнот в сумку, перекидывает ремень через плечо. Наконец-то убрала свои дразнящие волосы под шапку.
— Да, вот еще что, — говорит она.
Я не успеваю среагировать, как Бринн наклоняется к самому моему уху, так что дыхание щекочет шею, и шепчет:
— Врун из тебя никудышный, Трипп Тэлбот. Ты никогда врать не умел.
Глава 12Бринн
Еще в самом начале факультатива по мультимедийным технологиям, который проходит у нас утром по пятницам, мистер Форрест сказал: «На моих уроках пользоваться телефоном не только можно, но и нужно». Теперь, когда он рассказывает о появляющихся платформах, весь класс, естественно, уткнулся в телефоны. Судя по всему, существующих платформ всем пока вполне достаточно.
Просматриваю «Инстаграм» Шарлотты Холбрук, к которому с недавнего времени имею доступ. Нахожу пост про завтрашнюю тусовку. Что бы я ни говорила Триппу, пойду на нее обязательно. «Наводить справки», как велела Карли.
Я, кстати, проверила благотворительные взносы «Недвижимости Дельгадо» за последние десять лет. Фонд полиции Стерджиса ни разу не получал от них дотаций, кроме как в год смерти мистера Ларкина. Я написала об этом Линдзи, и та ответила: «Интересно! Попробую уточнить дату». Жду от нее новостей.
Мультимедийные технологии — единственный факультатив, на котором мы пересекаемся с Шейном и Шарлоттой. Бросаю взгляд в конец класса, где собралась тесная группка: эти двое, Трипп, Абби Лью и мальчик с девочкой, которых я не знаю. Я сижу в самом дальнем от них углу, рядом с Колином Джеффрисом. Мой сосед источает головокружительную смесь одеколона и въевшейся в одежду сигаретной вони. Кроме того, он без остановки стучит ботинком по полу. Сама виновата — нечего врываться в класс после звонка, когда все места уже заняты.
— Перейдем к практическому заданию, — говорит мистер Форрест, и я заставляю себя прислушаться. Он поворачивается к доске и пишет на одной стороне «Найки», «Эппл» и «Пурина», а на другой — «ТикТок», «Ютьюб» и «Инстаграм». — Разбейтесь по парам, выберите один бренд и одну платформу. Найдите рекламное видео выбранного бренда на выбранной платформе и приготовьтесь рассказать классу, что вам в нем нравится, а что нет.
Перевожу взгляд на элитный угол — ничего не могу поделать, уж больно прилипчивый термин. Шарлотта так и льнет к Шейну, Абби призывно улыбается Триппу.
Тому самому, который нещадно врал вчера о том, что занят и не сможет пойти на вечеринку. Уж мне ли не знать — он всегда трет указательным пальцем большой, когда завирается. Может, другим и незаметно, но эта привычка у него с детства. Четыре года назад, посылая меня на физкультуре, он держал в руках волейбольный мяч, иначе я точно бы знала, правда это или нет.
Вообще говоря, полезно иметь такой козырь в рукаве. В восьмом классе я приняла на веру все, что те трое рассказали о смерти мистера Ларкина. Как бы я ни злилась на Триппа, представить себе, что он стал бы врать или скрывать информацию в таком важном деле, я не могла. А теперь, пообщавшись с Карли и Линдзи, я начала сомневаться во всем.
«Что тебе известно, Трипп? — думаю я, глядя, как он поднимает большой палец и улыбка Абби становится шире. — И в чем ты замешан?»
— Итак, разбиваемся на пары, — командует мистер Форрест.
Мэйсон тоже здесь, только сидит далеко. Когда мне наконец удается поймать его взгляд, он, как бы извиняясь, пожимает плечами и пересаживается к Павану Дешпанде. С ним бы я тоже не отказалась поработать в паре, он симпатичный и, насколько я помню, целовался вполне прилично для семиклассника. Легонько чмокал и не слюнявил.
— Будешь со мной? — гремит над ухом.
Боже! Колин Джеффрис, первородный плебс. Не хочу никого обижать, но они сами себя так окрестили. Лихорадочно озираюсь по сторонам — увы, все в классе уже нашли себе пару.
— Давай, — говорю и сдерживаю вздох. — Ты какую из компаний предпочи…
— Мне пофиг, — режет Колин.