— Что вам известно? — внезапно перешла к делу мать-герцогиня.
— О чём? — отложив в сторону мороженое и утерев рот салфеткой, осторожно спросил Найрус.
— Обо всём, — мягко улыбнувшись, сказала женщина.
— А смысл мне рассказывать?
— Приобрести друзей. Или... хотя бы не нажить врагов.
По слухам, она была ещё детородна, хотя ей и было далеко за сорок. Какая-то часть прежней красоты сохранилась, и сейчас всё её обаяние было направлено на нового начальника Герцогова Ока. Но профессор не поддался чарам.
— Спасибо за ужин. Я пойду. Господин Солбар, требую вас завтра к себе на допрос. Вы не имели права выводить опасного преступника из Башни Смертников. А учитывая, что он после этого сбежал...
— Не надо никуда идти, — каким-то неуместно беспечным тоном сказал Солбар. — Я вам сейчас скажу. Сбежал он, ударив меня в челюсть, можете осмотреть её, и убедиться, что драка была. Сыграл эффект неожиданности и моя самоуверенность. А заполучить Олэ хотели его собратья по охоте на теней, одного из которых я нанял убить мужчину-тень, Воина Чести.
Всё, что Найрус собирался выложить в окружении верных бойцов как главный козырь на допросе, Солбар сообщил сам. И это произошло на его территории, во дворце полном только ему и матери-герцогине преданных воинов.
Профессор не знал, радоваться или огорчаться, что оставил Невилла играть в шахматы с лакеем в приёмной. С одной стороны — Невилл бы узнал секрет, что Воин Чести не человек, с другой — если Солбар захочет убить Найруса, то что сделает Найрус один?
Но ничего не произошло. Солбар не захлопал в ладоши, в столовую не ворвались рыцари. Они были по-прежнему втроём и только втроём, даже слуг мать-герцогиня незаметно отпустила.
— От ночной армии офицеры ночной стражи не возвращаются живыми. Можно считать, что ваш друг уже мёртв, поверьте, мне жаль. И вот теперь, нам самое время налаживать отношения с новым начальником Ока, — сказала герцогиня; наклонив голову вбок и подперев рукой, она с любопытством разглядывала Найруса.
— Не согласен, что он мёртв. И если вы дадите каких-то рыцарей...
— Исключено, — перебила мать-герцогиня. — Ночная армия живёт своей жизнью, знатное сословие — своей. Вы знаете политику государства.
— Государыня. Как можно быть настолько слеп... недальновидной? Преступность уже дошла до масштабов, когда у атаманов целые армии под началом. Люди, которые не участвуют в разбоях, в грабеже, а используются исключительно для уличных сражений. Пока они угрожают обывателю, потом они начнут угрожать государству.
— Потом не случится, Найрус. Атаманы негодяи, но знают грань, которую нельзя переходить.
— Грабежи, поборы, кражи, убийства, разбой... каждый день в стражу поступает столько жалоб, что один расследователь ведёт двадцать дел. Это разве не «перейти грань»?
Мать-герцогиня вздохнула и посмотрела на Солбара. Солбар сочувствующе зацокал. Они словно совещались без слов о Найрусе, не понимали, как он не осознаёт очевидных вещей.
— Мне рекомендовали вас, как учёного широкого профиля. Скажите, входит ли наука о хозяйствовании, экономика, в список ваших интересов?
— Мне интересны все науки, хотя эта не самая любимая.
— Тогда вы должны понимать, что мой сын... смерть которого, открою вам тайну, скоро официально подтвердят... мой сын усилил Око и отдал под начало легендарному воину, намереваясь совсем покончить с организованной преступностью. В этом был интерес его друзей, купцов. Купцам необходимо, чтобы развивалась новая форма хозяйствования — мануфактуры, и росло новое сословие — чомпи. Но развитие города ослабляет деревню, а с ней и прежнюю опору власти — рыцарство. Получив герцогскую цепь, я верну рыцарям их привилегии. То, что я скажу далее, прозвучит зловеще, но экономика тесно связана с политикой, а политика, вы должны знать, самая мерзкая наука. Так вот, атаманы останавливают развитие города и способствуют оттоку народа обратно, в деревню, в этом благо, я считаю, для страны.
— А деревенские дома разбойники не грабят! — с пафосом воскликнул Солбар. — Ибо там власть благородных всадников.
А всадники берут такой оброк за свою защиту, что он немногим меньше поборов бандитов, — подумал Найрус, — одни грабители не хотят связываться с другими.
— Позволю с вами не согласиться, государыня. Мануфактуры более передовая форма хозяйства, чем ремесленное производство. Вы обязательно будете отставать в развитии от других стран.
— Вы увлекаетесь историей?
— О, да, королевская наука!
— Тогда вам должно быть известно, сколько примеров в истории, когда развитая держава униженно платила дань дикарям-кочевникам, которые просто умели воевать. В грядущих войнах будут побеждать те, у кого сильнее рыцари. Регулярная армия моего сына — это химера. Полные латы, особенно их новая разновидность, которую поэты почему-то обозвали готическими, выдерживают прямое попадание эльрихольского большого лука.
— Но пикинёры и алебардщики...
— Да что ты знаешь о пикинёрах и алебардщиках, и вообще о войнах, умник из хлева, челядская кровь! — вспылил Солбар. — Я был на войне, я видел, как это происходит. Когда мои собратья по сословию ведут себя, как, простите, матушка-герцогиня, последние кретины, да, поле боя за челядью с пиками. Но если война идёт по уму, простолюдская пехота проигрывает.
— Господин Солбар, я попросил бы вас соблюдать приличия! — в Найрусе проснулась гордость. — Я не челядская кровь, а начальник Герцогова Ока, и у меня есть право сажать в тюрьму самого знатного рыцаря. Тем более повод вы мне сами дали.
— От этого твоя кровь не станет благороднее, — с насмешкой ответил Солбар.
— Прошу простить мне заносчивость моего... знакомого, — поспешила извиниться перед профессором мать-герцогиня и потребовала сделать то же самое Солбара.
Солбар, к удивлению Найруса, действительно, извинился. Сослался на то, что пропустил сильный удар от Олэ Меченосца, и, вероятно, такая несдержанность его последствия, ведь профессор же в курсе, что травмы головы дают знать о себе порой не один день.
Найрус понял, что сейчас самое время высказать в глаза, что им выгодна победа атаманов и последующая резня стражи, как событие, которое помешает свадебным торжествам Ловило, но что-то его заставило промолчать.
Настала томительная пауза.
— Вы верите, что мы с Солбаром не имеем отношения к произошёдшему с Воином Чести? — резко нарушила её мать-герцогиня.
— Я знаю, что без Олэ Меченосца, которого выпустил Солбар, пленение Гулле бы не случилось, — дал уклончивый ответ начальник Ока.
— Уважаемый Найрус, вам недостаточно моей клятвы, что это произошло случайно? — с лёгкой обидой произнесла женщина.
— Я понятия не имел, что у Олэ такие сильные счёты к моему врагу, я хотел убить Гуллейна, но руками другого теневого охотника, — добавил Солбар. — И, предупреждая вопросы, я не знаю, зачем Олэ был нужен соратникам по охоте на теней.
— Беседа не продуктивна, — сменила наклон головы и руку мать-герцогиня. — Мы слишком много говорим о покойниках. Воина Чести, как это ни печально, — поверьте, в отличие от Солбара, я Гуллейну, всегда симпатизировала, — атаманы не оставят в живых. Давайте обсуждать того, кого ещё можно спасти. Его сына, например, который вам очень дорог, и его племянницу.
Что у Гулле есть ещё и племянник они не знают, — мелькнуло в голове у Найруса.
— Мне очень жаль девочку. И я готова ссудить любую сумму, если бандиты согласятся на выкуп. И похлопотать за Гуллейна младшего, если Шибер — вы же с ним уже встречались? — будет настаивать на его виновности. Сразу говорю, даже понятия не имею, с чего это королевский расследователь свалился нам на голову, и какие у него планы. Кстати, вы только что рассказали, что Безжалостный мёртв. И, надо же, сегодня Шибер развешивает листовки, что Безжалостный жив.
— И да, что он пятнадцатилетний мальчик, — засмеялся профессор — Это полный бред.
Смех вышел слегка неуверенным — некстати вспомнилось, что на самом деле Безжалостным был мальчик на четыре года младше Блича.
— А то, что среди пострадавших рыцари принца Лара тоже бред? Кстати, у вас есть догадки, зачем Шибер шёл по его следу? Четвёртый брат в семье никогда не дождётся престола.
Опять настала долгая пауза. И опять первой из неё вышла мать-герцогиня.
— Подытожим. Мальчику угрожает королевский расследователь. Здесь я могу помочь своим влиянием. Девочку спасти из плена деньгами. И, наконец, вы. Когда ночная армия выставит голову Гуллейна на всеобщее обозрение, в городе начнётся, скорее всего, резня стражников. Но ни один погромщик не осмелится зайти в мой дворец. Переждав резню, вы сможете набрать новую стражу и заниматься прежней работой. С поправкой на новые условия — расширившуюся власть атаманов.
— Добавлю, — поднял указательный палец Солбар, — что охотники ушли, но вернутся с подкреплением. Им зачем-то нужен ваш мечник. Позарез нужен. Получив его, они опять вернутся. Уже за детьми народа Теней. И вот здесь... Лидер группы меня хорошо знает. Я легко приведу его в ловушку. Они все погибнут, думаю, мы оба знаем, что это за мерзкие люди, жалеть их не стоит. А дорогие вам дети опять будут спасены.
Найрус с одной стороны был безумно рад, что Солбар предлагает помощь в борьбе с теневыми охотниками, с другой — поразило, как легко он предаёт тех, кого думал использовать.
— И что вы от меня за всё это хотите? — перешёл к цене вопроса Найрус.
— Дружбы, простой дружбы. Если бы вы по-дружески доказали то, о чём и так болтает весь город. Что Ловило умертвил дочку за наследство купчихи. Но опомнился и понял, что дал маху. Ведь жениться ему, пока траур, нельзя. Поэтому Ловило объявил, что девочка просто уехала.
— Ловить убийц мой долг, госпожа герцогиня. Причём здесь дружба?
— А Шибер Шул... было бы очень по-дружески помочь понять его мотивы. А ещё лучше выжить из герцогства — не нужен он здесь.
— У нас был конфликт. Он теперь мой личный враг. Я его посажу в лужу и без дружеских просьб. И ещё он угрожает сыну моего начальника и моему... одному абсолютно невиновному мальчику.