Много, очень много бойцов.
Весь мир идёт на меня войной — Воистину!
— Братишка, поднажми! — от Секретаря тоже не ускользнуло, сколько народа жаждет их смерти. — Они помешались!
Люди, подбегая к стене, лезли друг на друга. Нижние, не выдерживая веса верхних, падали и ломали кости. Остальных это не смущало, они карабкались уже по трупам.
Ни одна армия мира не штурмует с такой яростью и презрением к собственной жизни стены вражеского города, как солдаты ночной армии вели приступ стены, по которой уходил от их мести убийца святого по каторжному кодексу человека.
Но легко сказать: поднажми. Теперь, когда Блич держался за ноги, Виклор не мог упираться ими в стену. То есть, ему нужно было совершить немыслимое: подтянуть на одних руках свой вес плюс ещё два человека. Это было слишком даже для короля Волка. Какое там подтягиваться! — он и удерживал-то названных братьев сейчас с трудом.
— Секретарь! Вставай мне на плечи и цепляйся за зубцы!
— Нет... я не смогу!
— Секретаааарь! Я уже не могу вас держааать!
Делать то, что требует названный брат. Больше ничего не оставалось Секретарю, как бы он ни боялся разбиться. Оказавшись на стене, он подал руку Волку, помогая забраться ему самому и втащить Блича. Несколько бандитов взобрались следом. Но их встретили алебарды стражников.
— Вернись на спину, Секретарь! — крикнул Волк, обхватив сзади одного стражника.
Секретарь выполнил приказание, и Волк, не отпуская ошеломлённого неожиданным нападением бойца, завалился на бок и упал за внешнюю сторону стены.
Ошарашенный Блич остался один. Без оружия. На стене, где вовсю кипит бой между стражей и обезумевшими бандитами.
— Братец, прыгай! Клянусь, я тебя поймаю!
Блич посмотрел вниз. Целый и невредимый Викки размахивал руками, а Секретарь бежал к лесу, свистом призывая разбойников Тропы, если они где-то рядом, на помощь.
— Прыгай!
Блич вцепился обеими руками в зубец. Прыгать? Туда? Вниз? — Безумие! Нет, ни за что на свете!
Но когда рядом высекла искры из камня алебарда, Блич всё-таки прыгнул.
Казалось он падал бесконечно долго. А потом внезапно всё стало ускоряться, ускоряться и с воплем, сделавшем бы честь и болотной выпи, Блич приземлился в руки названного брата.
Виклор рухнул под его тяжестью, но тут же вскочил, поставил мальчика на землю и, показав в сторону леса, крикнул:
— Бежим!
Но Блич вначале должен был решить один важный вопрос. Он увидел алебардщика, принявшего на себя столкновение с землёй и тяжесть ускорившихся в свободном падении двух тел, и понял, как Викки и Секретарь выжили.
— Не жалей. Это был стражник!
— Это был человек! Живой человек! Никогда больше не смей убивать людей, даже стражников, без причины! Только обороняясь! Только защищаясь! Я не сойду с места, пока ты не дашь такую клятву.
Виклор не дал клятву, а дал поддых, взял «на мельницу» и побежал к лесу.
Несколько бандитов спрыгнули со стены. Большинство погибли, но двое каким-то чудом выжили и даже не сломали ноги.
— На ножи убийцу Смотрителя! За Смотрителя на ножи!
Волк ускорился. Бандиты не отставали. Первый метательный нож уже просвистел над ухом Блича. А следом одна за другой над вторым ухом просвистели две стрелы.
Короля Тропы встречал передовой отряд его подданных. Семеро воинов с лошадьми и мулами. И молодая женщина в одежде следопытки, с луком в руках и волкодавом у ног.
— Спасибо за помощь, красавица, — опустив Блича на землю, галантно сказал король Волк. — Давно в нашей стае? О, славный пёс! Любишь животных?
Женщина кивнула.
Безо всяких церемоний, уверенный, что ему не осмелятся отказать, Виклор обнял следопытку за талию и подарил поцелуй. Волкодав оскалился. Виклор показал ему большой палец, мол, всё в порядке.
— Что за свара? — поинтересовался старший отряда, отвлекая короля от поцелуя.
— Смотритель Бий, хранитель праведных традиций, совсем не праведно приставал к мальчикам. То есть не по приговору каторжного суда, а только из собственных греховных пристрастий. Пришлось немного проучить его.
— Насколько немного?
— На шесть футов в длину и на десять футов вглубь. Хотя, если честно, там и хоронить особо нечего. Так что, против меня теперь весь преступный мир.
— Их мир. А здесь, в лесу, твой мир, Виклор. И он тебе войны не объявлял.
— Спасибо, друзья! Спасибо за верность!
А потом настала очередь представить новичка банды.
— Мой названный брат Блич. Может, помнишь, мы его в город вели. Но тогда Блич играл нюню, а в городе сбросил маску и раскрылся во всей красе. Он очень молод, но в преступном ремесле уже гранд-мастер. Дерзкий, как молодой волк. Выставил всего с одним помощником домишко самого Ловило. Знает себе цену. Когда бандиты Ставрога решили поживиться его трудами, перерубил их всех. Не боится никакой драки. Слышали про Безжалостного? Который четверых арбалетчиков на меч взял. Так вот, это Блич был. Правда, на него ещё всякого греховного навешали, что детей убивает, девушек, стариков, собак, но это уж ночной стражи клевета. Все мы знаем, как они такие дела обделывают.
— Да это же готовый принц Тропы! — всплеснул руками старший.
— А я про что? — довольно засмеялся Виклор. — А вы ещё кольчугу жалели, что не продали. Говорил же, достойный найдётся.
— Я никого не убивал! — оскорблённый обвинениями крикнул Блич. — Я не Безжалостный и вообще не разбойник! Никогда не украл даже яблока! Ко всем этим делам не имею отношения!
Старший отряда пустил старческую слезу умиления, а остальные бойцы одобрительно закивали.
Праведно ведёт себя молодой. В пример многим старикам праведно. Скромность — первая добродетель видных каторжан.
Блич закрыл лицо руками. Вначале муж шестилетней девочки, теперь принц разбойников. Ничего себе расклады! Куда он ещё вляпается?
Глава восьмая. На ножи атаманов!
Зря, зря Найрус не снял ливрею стражи, когда шёл к Нейку. Невилл не со зла не предупредил, просто думал, что это само собой разумеющиеся вещи.
— ...Да какие заговоры, господин начальник! Оклеветали, оклеветали Нейка враги. В жизни ничем запрещённым не торговал, контактов ни с какими ведунами не имел. У меня дедушка, чтоб вы знали, священником был. Двоюродный. Недолго. Не суть. В общем, не там ищите.
Напрасно Найрус выкладывал всё новые и новые золотые на стол. Нейк не верил, что начальник Ока пришёл по личному делу, а не сварганить уголовное.
Поняв, что Нейк тёртый калач, Найрус начал собирать золото обратно в мешочек.
— И только из личного любопытства, господин начальник... вы так легко швыряетесь золотом... вам стали так много выдавать на нужды специальных операций?
— Дурак, нет никакой операции. Мне, действительно, для самого себя нужны заговоры на меч. Это мои личные деньги. Я положил их когда-то на счёт отделения банка в Фаэтоне, и вот сегодня снял в том же банке, но в вашем отделении.
Найрус показал Нейку бумагу из банка. Нейк присвистнул.
— А это вы в Фаэтоне столько заработали? Эх, ну, почему я не фаэтонский стражник? Сейчас бы в золотой карете ездил вокруг собственного замка. Или всё-таки, немножко нечисты были на руку?
— Я стражник недавно. А до этого был учёным. Может, слышал о такой вещице, как Фаэт-сироп? Помогает при бронхите и ещё десятке заболеваний. Вот, с патента и накапало.
— Это отличная вещь! Вы гениальный учёный.
— Я неудачник, как учёный. Фаэт-сироп разрабатывался как лекарство от другой болезни, намного более страшной, и оказался провальным проектом. Да, денег принёс, но...
— Но я весь в вашем распоряжении! — неожиданно подобрел Нейк Шанс. — Вот только закройте поплотнее двери. Дело, сами понимаете, не самое законное.
Нейк сходил куда-то, вероятно, открывать тайник, и вернулся с ворохом свитков.
— Пергамент? — удивился Найрус. — А почему не бумага? Какой век на дворе, в курсе?
— Бумага не держит заговор, сгорает, — засмеялся Нейк. — Как же вы мало знаете о колдовстве. Только пергамент, и то приготовленный особым способом.
— Каким именно?
— Не стоит вам знать, — отвёл глаза господин Шанс. — Итак, для начала, инструктаж. Заговоры пишут не на простых языках, а не неизвестных людям. Видите, с обратной стороны каждого свитка прикреплена бумажка с моей транскрипцией? Транскрипция несовершенна, поэтому всегда есть риск, что заговор не сработает или будет наложен частично. Убеждение, что заговор — это колдовство, которое может сотворить каждый, просто миф. Чтобы уверенно пользоваться заговорами, надо долго изучать один из языков, на котором они пишутся. К счастью, я использую достаточно простой в произношении. Шанвит. Слышали?
— Слышал ли я? Да для меня общеизвестный Шанвит, как для тебя Единый! Я дешифровал Храмовый Шанвит. В одном университете хранятся исследования.
— Что? Вы мало того, что отличный врач, так ещё и лингвист? Я сообщу знакомым магам, что Храмовый Шанвит дешифрован. Нет, вы точно гений, если не в медицине, то в лингвистике.
— Не спорьте, здесь я тоже неудачник. Я дешифровал пять забытых языков, но так и не смог найти ответ на свой вопрос в древних книгах. С произношением проблем не возникнет. Дальше.
— Дальше — о силе заговора. Заговоры от магов более длительного действия, до полусуток, но ощутимо дороже, заговоры волшебников эффективны не больше часа. О том, сколько раз можно читать один заговор. Я работаю только с заговорами на три раза.
— Суеверие?
— Если бы. Работать с заговорами большей кратности применения опасно. Мной могут заинтересоваться в Пелинорге... а я не хочу, чтобы мной интересовались в Пелинорге. Собственно, как это работает. Берём простой и самый распространенный заговор, на живых мертвецов.
— Почему распространенный? Некроманты так любят жить среди людей?
— Мертвец может восстать из могилы и без некроманта. Например, произошёл мощный выброс магической энергии чёрного спектра, она какое-то время бродила по свету, пока не натолкнулась на свежее тело. Часто такое происходит после смерти или серьёзного ранения колдуна, давно работающего с чёрной магией. И тогда оживает случайный труп. Веришь-нет, но говорят, сегодня на Рогне видели одного. Бродит по берегу, одержим убийством какого-то мальчика. На месте мальца я б купание разлюбил навечно — одержимые самые опасные из всех живых мертвецов.