— Ну, уж, нервы магов по определению крепче человеческих. Я, например, с пяти лет вожусь с мертвецами.
Найрус грустно улыбнулся и напомнил решившему вступиться за честь расы некроманту, то, с чего начал речь, как он выведал истинные цели экспедиции у Лигера.
— Нет. Вам тоже ведом страх. Я сам видел.
— Но не боевым магам! — вмешался в разговор Заревингер.
Он говорил с трудом, чувствовалось, идея геноцида народа Теней ему нравится ещё меньше Клинвера, но белый маг пока не видит иного выхода.
— Господин Найрус... Ваши мысли об убийствах магией.... Всего лишь предположения. Возможно. Вы постоянно говорите «возможно».
— Да, это предположения. Но предположения учёного, которых с младых ногтей в науке. А сейчас я вас ещё больше напугаю. Итак. Победа охотников. Последний из народа Теней погиб. И? Думаете, это конец?
Чёрный и белый маг почти одновременно кивнули.
— Да ничего подобного! Природа для чего-то защищает народ Теней! Или тот мудрец небесный, о ком любят говорить в церкви.... Я не знаю, я не очень разбираюсь в религии. Но я разбираюсь в законах природы. Пока мы их не понимаем, она кажется нам хаосом. И лишь потом нам открывается, что в природе по большей части царит гармония, баланс, биологическое равновесие. Народ Теней не пришелец из иных миров, как, например, какие-то чудовища, за которыми ведут охоту в том числе и белые маги.
Заревингер дёрнул плечом при этих словах. Найрус понимал почему. Лигер говорил, что его спутник в белой накидке уже бился с чудовищами из тёмных миров. И не только Лигер. Разговор с Нейком не закончился на призыве держать себя с магами открыто.
— Если не истребить пришельца — беда, — продолжил Найрус. — Наш мир не рассчитан на таких чудовищ, для них нет здесь пищевой ниши. А народ Теней... часть нашего мира! Если они существуют столько времени, значит, давно вписаны со всеми своими напастями в общую канву мироздания!
— Вы точно ничего не путаете? — поморщился то ли от боли в ранах, то ли от аргументов профессора чёрный маг. — Канва мироздания, часть нашего мира... ведь, получается, в конечном итоге, они грозят гибелью всему живому в нашем мире. Исчезновению самого понятия жизнь.
Найрус очень хотел соврать что-то красивое, но вспомнил совет Нейка Шанса и решил идти до конца в сторону честности и открытости. Как бы им гордились сейчас Блич и Фейли с их природной верой в то, что это единственная правильная дорога.
— Да, грозят, но в наших силах, уверен... Больше! Нам просто предначертано законами биологического равновесия... или Волей Света, силой Создателя... как угодно назовите... предначертано эту угрозу остановить. Но не карательными мерами! А найти иной выход! Лекарство или способ предупреждать болезнь. Они же и сами не знают причину, почему их тень становится чумной, не понимают, когда это происходит! Люди выжили много лет назад, не перебив светловласый народ, значит, справимся и сейчас!
Найрус ещё раз, с новыми подробностями, рассказал о пропавшей книге.
— Вернёмся к моменту, когда последний из народа Теней скончался. Я не зря обещал вас напугать. Так вот, если природа так яростно отзывается на их убийства, то какой будет реакция на полное истребление? А вдруг в наказание нам придёт такое зло, от которого уже нельзя будет найти лекарство?! А что если, — голая гипотеза, но всё же, — функция народа Теней, что они своим существованием, опасным, очень опасным существованием, сами того не подозревая, сдерживают приход чего-то более жуткого? Пример. Я был в жарких странах. Там держат дома таких зверьков, мангустов. Жить с мангустом — это риск быть случайно укушенным им. Но жить без мангуста... это значит, пустить в свой дом змей. Змеями кишат жаркие страны.
Профессор вытер платком со лба пот, словно наяву переместился в пышущую жаром страну змей и мангустов. На самом деле он просто очень сильно нервничал. Найрус играл по самой высокой ставке. Если его красноречие не произведёт впечатления, всё, можно считать народ Теней вымершим. И Найрус будет главный виновник. С одним охотником его иллюзии насчёт своего дара убеждения уже обернулись бедой.
— На первый взгляд это замкнутый круг, где нас в любом случае ждёт смерть. Или от Чумы теней или от потомков палачей целой расы. Но знаете, как не проиграть в беге по кругу?.. Не входить в круг! Мы отринем террор и пойдём путём человечности... я не знаю аналог этого слова для магов... но вы же меня понимаете?
Конечно, они понимали его. Особенно, Заревингер. Нейк Шанс вспомнил этого мага, продолжив делиться знаниями о колдовской расе.
— Моё мнение, — сказал продавец заговоров, когда они уже вышли на улицу, — могу и ошибаться. Многие отмечают у магов снисходительное отношение к людям, высокомерие. Да, это есть. Но... но вспомни сколько живут на планете маги, а сколько люди? Сколько веков живёт каждый отдельный маг, а сколько человек? О серых и чёрных не скажу, но колдуны в белых накидках, думаю, относятся к нам как к детям. И мы ведь, действительно, относительно их века — дети.
Нейк остановился. С печальным прищуром человека, который потерял шанс завести семью, всмотрелся в детей, которые играли во дворе.
— Они не понимают нас, не принимают в свои беседы, смеются над нами, не вмешиваются в наши войны — мол, дети сами разберутся... но если что-то серьёзное, то....
Какой-то пьяница заорал на малышей, что они ему мешают спать и замахнулся палкой. Найрус хотел арестовать на пару дней мужчину, но Нейк разобрался народным методом.
Отбросив сломанную о спину пьянчуги палку, он утешил, подарив медную монетку, малыша, которому больше всех досталось. Найрус осмотрев плечо мальчишки, сказал, что ничего страшного, простой ушиб.
Через сотню шагов Нейк снова заговорил о магах.
— Я не коренной блейронец. На своей родине встречал как-то одного мага по прозвищу Клинок Гнева. Скажу тебе, опасный мужик — лучше не беси. Те, кто видели колдуна в бешенстве, вспоминали его, распивая эль в таверне, как последнюю сволочь. А я слушал их рассказы и мотал головой. Потому что помнил его не в приступе гнева, а обессиленным после битвы с чудовищем, которое жгло посевы и жрало крестьян. Мародёры ограбили мага, и ещё избили, прямо раненого, не могущего ответить. За что? А с досады. У мага совсем не оказалось денег, а меч, который надеялись продать... никто из мародёров не смог даже оторвать от земли. Да, магическое оружие-то, оказывается подвластно лишь предназначенному владельцу. Так вот, я бы на его месте после такого возненавидел весь наш род. А этот мужчина... через год в той же деревне появился сын убитого монстра. И вновь летали огненные шары, и вновь магический меч пил кровь чудовища...
— Это Заревингер! Он в городе! — радостно воскликнул Найрус. — Сказать, где он остановился?
— Нет, — печально вздохнул Нейк. — Не стоит. Я... я... думаешь, откуда я знаю такие подробности истории про мародёров?
Профессор молчал, но по его лицу было видно всё, что он теперь об этом человеке думает.
— Мы все не святые, Найрус. Не смотри так. Я уже давно расплатился за тот грех. Нет, Клинок Гнева не помнит меня, я был в маске. Мне просто стыдно ему смотреть в глаза.
И вот теперь, в маленьком номере гостиницы «Любимый гость» Найрус стоял перед тем, кто смог проявить человечность, даже будучи магом, нашёл в себе силы простить и забыть, и думал, как закончить разговор так, чтобы Заревингер опять показал свои лучшие качества.
— Я опускаюсь перед вами на колени. Я в ваших руках. У меня есть и личная причина желать этой расе выживания. Я люблю народ Теней, когда-то я любил одну жен... Я с малых лет дружу с ними. И... в общем, вы не только подпишите приговор целой расе, если сообщите в Пелинорг или родной магический город... но и мне. Я доверился вам, я был чист перед вами, как на исповеди. И отдаюсь целиком вашей воле.
Заревингера не нужно было больше уговаривать. Белый маг помог профессору подняться и сказал, что как бы ему ни был противен Лигер, он всё равно не сообщит муниципалиями о его чумном брате. И дал клятву своей и чужой маной.
Сложнее оказалось с чёрным магом. Клинвер долго мялся с ответом, теребил одеяло, менял позы.
— Не нравится мне... очень не нравится эта идея... но я... я тоже соглашусь. Ради Лигера. Конечно, жизнь мне спасла Крапивная Рубашка, но магия старика не дала стать калекой.
Настал черёд второй части плана. Чем конкретно могут помочь маги. Найрус, помня о неудачном опыте с Лигером, даже не заикался, чтобы колдуны приняли участие в битве с атаманами. Нет, никакого сражения. Просто поиск их логова. Где, несомненно, не только Гулле и Фейли, но и архив исследований.
Хотя, рассказ о зверствах Девяти произвёл впечатление.
— Ублюдки! — крикнул Заревингер и, отвернувшись, сделал долгую паузу, чтобы остыть от гнева. — Вот, ещё одна причина, почему наши расы так плохо контактируют, — сказал он, успокоившись. — У магов есть суд, но нет преступности. Преступности в вашем понимании. Среди нас есть негодяи, есть сволочи, есть чернокнижники, которые пустили в душу Тьму. Но я не слышал ни разу... например, о магах-разбойниках. Из того, что я знаю о народе Теней, им тяжело понять саму идею войны. Выше нашего понимания идея преступности. Во всяком случае у магов Белой фракции, не в обиду тебе лично, Клинвер.
Боевой маг задумчиво положил руку на меч и повернулся к Найрусу.
— Профессор... вы... вы уверены, что вам хватит сил в битве с атаманами?
Заревингер не сказал ничего личного, но интонацией, позой, мимикой открывался Найрусу так же, как до этого Найрус Заревингеру. Он готов был обречь себя на разбирательство Магического Трибунала, на муки совести, правильно ли поступил, вмешавшись в «ссоры одних детей с другими». Если только Найрус позовёт. Но глазами боевой маг просил этого не делать.
— Ещё не знаю как, у меня чуть больше полусотни бойцов, но я найду способ навалять уродам и без огненных шаров и магического клинка. Только поиск, белый маг, только поиск.