Отбросив костыль, превозмогая боль, Лар добежал до поединщиков и вонзил саблю в щель забрала.
Рана на ноге открылась. Заливая штаны кровью, Лар упал вслед за убитым рыцарем. Невилл помочь ему не мог, потому что едва дышал — бой вышел короткий, но слишком мощный для мужчины его лет. Но девушки, вынырнув из-за колонн, без страха бросились с заготовленными корпиями к раненому.
Через двадцать минут принц Лар со свежей повязкой сидел на кровати и презрительно смотрел на притихшего Шибера с перебинтованной культей вместо правого кулака. Невилл и Умр сидели по обе стороны от предателя династии и всем своим видом показывали, что готовы отрубить и вторую руку, если только он попытается выкинуть что-то скверное.
Скрипнула дверь. Девушки принесли вина и хлеба. Они выглядели смущёнными. Понятное дело, не каждый день, больше — не каждое столетие, в приют продажных заходит самый настоящий принц крови, а не выдуманный при игре в Грёзы.
Затем поглядеть на принца захотели дети, особенно свирепствовала одна девочка с забинтованным лицом, говорила, что она уже взрослая, и тыкала каким-то кольцом на пальце. Привратнице пришлось применить немного силы, чтобы её увести.
— Ну, — начал допрос принц Лар, отхлебнув вина из бутылки, — господин Шибер, как вы всё это объясните?
— А как вы объясните, что ещё живы? — с суеверным страхом пробормотал калека.
— Я объясню, — с довольной улыбкой проговорил Невилл. — Когда сорок лет ловишь ночных солдат, поневоле освоишь кое-какие их навыки. Пара дружеских объятий, и вот уже в вашем кармане вместо отравленных дротиков обычные. На всякий случай в качестве защиты — кусок выдубленной кожи, покрашенный в телесный цвет. Спасибо, ваше высочество, за то, что хорошо сыграли свою роль. И вам, Умр, тоже благодарность.
Краска досады залила лицо Шибера. А Невилл ещё не закончил.
— Запомни, никогда, никогда Невилл Гласс не предаст своих. Что, слизняк? Развесил уши, поверил в простую как дважды два подставу? Впрочем, я в твоём возрасте тоже мог попасться. Опыт — сын ошибок. Двадцать лет назад я шёл по следу Тихого Убийцы, а, в итоге, не мальчик, а уже опытный стражник, угодил в его ловушку. Это щёлк... я вспомнил! Перед каждым твоим ударом... мне долго они снились в кошмарах. Но я не помнил лица... и как я мог его помнить? Вы были в маске — да, теперь мы снова на вы. Вы, пытали, Шибер, тогда я не знал вашего имени, не ради каких-то секретных сведений, а только из удовольствия. К счастью, бойцы Ока сумели меня освободить. А Тихому Убийце удалось улизнуть. И вот, спустя двадцать лет... на вас ливрея королевского сыщика. Силы Света!.. Неисповедимы пути твои...
— И что? — прошипел Шибер. — Из бывших воров и убийц выходят прекрасные расследователи. Половина Королевского Ока имела криминальное прошлое.
— Ну, а мы тут в Блейроне люди тёмные, живём по старинке. Поэтому просвещённой политики короля не понимаем. Думаю, тот, кто к вам обратился, знал о вашем прошлом. Что заставляет предположить, что это очень влиятельный человек. Ну, а теперь вы рассказывайте. Советую, не злить меня молчанием. Ради того, чтобы вас поймать с поличным, я, возможно, пропустил самое важное событие в истории ночной стражи Блейрона. Сегодня с Девятью атаманами будет покончено. Последняя битва. Или мы их или они нас. А я тут торчу с одним слизняком... Сами понимаете, в каком я настроении. А ещё я вам должен одну пытку. Желаете немедля получить причитающееся?
— Что именно вы хотите знать? — не стал играть в стоика Тихий Убийца.
— Не изображайте дурачка, — отвесив подзатыльник, от которого у Шибера звякнула челюсть, произнёс Невилл. — Вы прекрасно понимаете, что мы хотим знать. Вы шли по следу принца Лара с одной единственной целью. Ликвидация. Кто заказал его высочество? Какой в этом прок? — Лар не имеет врагов и не претендует на престол. Даже в теории не может претендовать — у него трое старших братьев и ещё живой отец.
— Идёт игра. Очень большая игра. Вам, принц, не сочтите за обиду, всё равно не жить. Слишком крупные сделаны ставки.
— Я задал чёткий вопрос и хочу услышать чёткий ответ! — рявкнул Невилл и нажал на дважды сломанный нос Шибера пальцами. Переждав его крик, всадил в печень кулак и пнул по почкам упавшему.
— Я попросил бы вас!.. — возмутился принц.
— Не просите! — отрезал ветеран. — Иначе не умею. И не считаю нужным переучиваться.
И тут Шибер показал, как сильно его недооценили, когда решили, что калеку не обязательно связывать. С кошачьей ловкостью, однорукий вскочил на ноги, отбросил Невилла пинком в грудь, не дал себя схватить Умру и сиганул в окно. Зацепился в полёте за ветку дерева, и, повисев, спрыгнул на землю.
Лет двадцать назад Невилл бы, не раздумывая, за ним последовал, а сейчас не рискнул прыгать. Проклиная годы, он сбежал по лестнице и выскочил на улицу. Прислушался, с какой стороны хрустит гравий, и бросился в погоню.
Он бежал по ночному парку с мечом наизготовку и проклинал себя за беспечность. Такая блестящая многоходовая комбинация (спектакль с пощёчиной и переодетым в стражника трупом бандита — спектакль с предательством — рискованнейший спектакль с казнью Ти) рушилась из-за одной нелепой ошибки.
Ради этого он пропускает последний бой против армии Девяти? Чтобы вновь упустить Шибера Тихого Убийцу Шула?
* * *
— Атаманы заняты. Они примут вас после одного состязания. Пока можете утолить голод и жажду — всё на столе, — сказали гвардейцы и оставили Паука и парней, за которых он поручился, в гостевой комнате.
— Не гони тоску, ребятишки! Думаю, вас не отвергнут. Я не последний человек в обществе, чтобы атаманам было чхать на моё мнение.
Паук хотел сказать ещё пару ободряющих слов кандидатам в ночную армию, как вдруг заметил изменения, которые с ними произошли, и попятился в страхе. А Соловей начал вслух молиться и делать знамения Света.
Мальчики переглянулись и поняли, что там, в гостинице «Любимый гость», у серого мага Лигера Барьера закончилась мана поддерживать Иллюзию. Очень профессиональную Иллюзию (к счастью, у профессора завалялся рисунок с портретом Блича), но имеющую определённый срок действия, как и все заклятия.
Вместо Блича, о котором ни Невилл, ни Найрус, никто в ночной страже как не имел, так и продолжал не иметь никакого понятия где он и что с ним, перед каторжниками стоял подросток с совсем другим лицом, одетый в ливрею стражника поверх добротной кольчуги. На его плече висел щит-экю с торчащим в эмблеме Герцогова Ока арбалетным болтом, а в правой руке ждал боя потрясающей красоты меч гномской работы. Цвет волос нельзя было понять из-за шлема-шишака, но к гадалке не ходи, там и близко нет того удивительного оттенка, который отличает народ Теней.
Кузен Ти остался кузеном Ти, только теперь на нём тоже звенела кольчуга, плюс безрукавка-бригантина, наплечники, налокотники и полунаручи и на предплечье и на верхнюю часть руки. Шлемом тенир то ли пренебрёг, то ли обронил в беге по крышам. Кроме меча правосудия сын Воина Чести вооружился двумя кинжалами. Тень тенир отпустил, как только услышал скрип двери, и понял, что впереди вход в логово, поэтому Паук и Соловей гадали, кто он: просто колдун или вампир.
Герт снял щит с плечевого ремня и надел на левую руку. Кузен Ти положил меч и сделал шаг к Соловью и Пауку.
— Не пугайтесь. Это простое и честное колдовство. Всё, что ты видел, Паук, было представлением, чтобы ты привёл нас в логово врага. Я, сын Воина Чести, пришёл сюда спасти жизнь своему отцу, а не отречься от него. Спасти свою кузину Фейли. Покончить раз и навсегда с атаманами. У тебя есть выбор: или умереть сейчас — предупредить атаманов я тебе не дам. Или идти с нами и смыть кровью грехи прошлого в битве за справедливость. Или... сиди здесь и жди, чья возьмёт.
— Конечно, сидеть и ждать! К нечисти тебя, мальчик, к нечисти атаманов! Ничто меня не заставит рисковать жизнью! После того, что показал чёрный колдун.
Тенир легонько кивнул и обратился к Соловью.
— С нами ты или с ним? Да, ночная армия твои...
— К Тьме ночную армию.
— Что?
— Я сказал, к тёмной маме ночную армию! Какова ваша конечная цель? Чем всё закончиться?
Кузен Ти прищурил глаз и открыл правду:
— В этих катакомбах скрывается порядка тысячи бандитов. В идеале к утру должно быть порядка тысячи трупов.
Тенир выждал, давая возможность Соловью оценить масштабность и дерзость замысла, и добавил таким тоном, словно бы извинялся за его жестокость:
— Да, я знаю, что не на всех ночных солдатах есть кровь, но мы предупредили на всех столбах, что точка невозврата пройдена, дальше — война на истребление; дали время всем, в ком ещё сохранилась порядочность, отойти в сторону. Вынужденно дали больше времени, чем собирались — наш маг копил несколько дней ману для Иллюзии. И тем менее.
— Тех, на ком нет крови, не допускают в логово Девяти, успокойся, мальчик, — открыл Соловей. — Если найдёшь мне какое-то оружие, я с вами. Коли подохну, знаю за что.
— Первое же, которое добуду в бою, твоё, — улыбнулся кузен Ти.
Юноша наклонился поднять меч, потом передумал и подошёл к Герту. Положил ему на плечи руки и сказал проникновенным голосом:
— Герт, прости мне, пожалуйста, что тебе наговорил... ну, помнишь? Про щеночка и прочее. Ты классный парень и будешь отличным мужем для Фейли, лучшего и представить нельзя. Когда у вас родятся дети, помни, они будут не людьми и не народом Теней. Они будут тенирами, как я. Утешь их, когда они поймут, что их тень не закаляет предметы. Научи не использовать этот дар во зло, когда научатся взлетать на крыши и скалы, и прочим интересным трюкам. Пусть они будут не такими как я, лживыми и заносчивыми, а возьмут лучшее от двух народов.
Столько искренней теплоты и настоящего покаяния чувствовалось в этих словах, что у Герта невольно навернулась слеза. Отбросив щит и вернув в ножны меч, он крепко обнял тенира и дал честное слово, что давно на него не злится. А с Бличем у него тоже поначалу отношения не складывались.