У самого входа в логово (он прятался в маленькой конторе одного ростовщика), процессию догнал на реквизированной у кого-то лошади Невилл.
— Успел! Хвала Свету, успел! Не простил бы себе, что такое пропускаю!
Он сошёл с лошади. Найрус спросил, что с Шибером. Невилл покаялся, что упустил его, и пообещал подробности потом.
— Дружище... ты выдержал страшную погоню. Ты до сих пор тяжело дышишь. Я боюсь за твоё сердце.
— Бойся за него, Найрус, если я пропущу битву. Вот тогда оно точно прекратит биться.
Первыми в контору вломились Кай и Олэ. Кай в три счёта порубил ростовщика и его двух охранников одолженным у Герцогова Ока мечом и бросил на трупы листок с рекламой кредитных услуг.
— Глупо называть клиента гостем, всегда желанным. Отдельный вампир может это посчитать за приглашение в дом. Олэ, выжди минуту. Возможно, ростовщик оживёт. Я не шутил, когда говорил, что этим делом обожает заниматься разная нечисть и нежить.
Но ничего не произошло. Ростовщик оказался человеком. Да, иногда и люди обдирают людей.
Тогда Кай попросил каторжника вручить ему приглашение в логово.
Ничего не понимающий каторжник пролепетал, что разрешает посетить приют бандитов. Это были его последние слова. Попросив Олэ отвернуться, вампир вскрыл каторжнику горло и напился его крови.
Олэ отодвинул шкаф, на который показывала тень тенира, и обнаружил тот самый потайной вход, который годами не могли сыскать стражники. Ключей не понадобилось, ничего выламывать тоже не пришлось. Дверь в виде тонкого железного листа надо было просто сдвинуть в сторону, словно штору. Единственное что, пришлось попотеть — железо прилипло к кирпичам. Потом Кай, пошатываясь от эйфории, вошёл внутрь и применил способности, какие даёт свежая кровь, чтобы пройти сквозь стену, не заморачиваясь с извилистыми коридорами. Перед этим напомнил:
— Как договаривались. Я — искать Фейли и этого, как его, Воина Чести. Наверное, сначала Фейли, потому что Воин Чести я не знаю, как выглядит. А вы просто убиваете всех подряд. Удачи, Меченосец! Надеюсь, наш разговор не прошёл для тебя даром. Ничего не хочешь сказать мне на дорожку, друг?
— Кай, у них нет заговорённой стали и осиновых кольев, но в помещениях много факелов. Поняв, что ты вампир, они могут просто сжечь тебя. Их там больше тысячи. Подумай ещё раз, стоит ли идти одному.
— Фейли мой друг. Значит, она стоит не только моей жизни, которой всё равно нет, но и посмертия. Четвёртый урок дружбы, Олэ. Когда речь идёт о друзьях, то даже не стоит такой вопрос, как «стоит ли?». Одиночка, проходящий сквозь стены, найдёт пленницу быстрее медлительного отряда.
Когда вампир скрылся, Олэ вышел к Найрусу и сказал, что можно начинать.
Коридор был настолько узким, что больше, чем по двое в нём идти было невозможно. Олэ шёл впереди один. У идущего следом расследователя было секретное задание: заколоть охотника его же мечом, если он приведёт в ловушку.
Но профессор зря сомневался в Олэ.
Первый же встретившийся бандит погиб мгновенно — кинжал пронзил ему сердце. Не тратя время на то, чтобы извлечь оружие, застрявшее в рёбрах, Олэ снял с бедра следующий кинжал и продолжил вести бойцов Ока.
* * *
Только на фоне Рента Хряка стало ясно, что Викки никогда ни у кого не учился драться профессионально. Он знал неплохо кулачную часть камехта, хорошо бил локтями и ладонями, хуже — ногами, редко — головой, но в борьбе Волк ничего толком не умел. Раз за разом под гул довольной толпы атаман Запада припечатывал Викки об арену и отходил, давая возможность товарищам поработать ногами. Пришедший в себя Ракка хотел присоединиться к избиению, но Верховный настоял, чтобы Безбородый не вмешивался — хватит с тебя, мальчик, на сегодня.
— Викки, дружище, братишка! — Секретарь чуть не плакал, видя кровь на лице названного брата и кровоподтёки по всему торсу. — Вставай! Покажи им силу Волка! Рви дистанцию! Заставь их снова разделиться!
Атаман Запада опять обхватил Волка поперёк тела, но чуть замешкался с броском, и Волк, ударив головой назад, сумел освободиться. Атамана шатнуло. Это был единственный шанс Викки, и он его не упустил. Тяжёлый локоть врезался в висок Рента Хряка, и второй из Девяти стал трупом.
На несколько секунд Викки скрылся под месящей его толпой, но затем атаманы стали отлетать один за другим.
Словно духи леса сумели, наконец, пробиться в подземелье и передали свою силу королю его троп. С рыком волка, с яростью росомахи Викки раздавал удары, силе которых позавидовал бы и медведь, уклонялся с проворством рыси от кулаков противника, был стремительней горностая в атаке и хитрее лисы в обороне. Когда он сделал паузу, чтобы стереть кровь, выяснилось, что его лицо пострадало меньше, чем лица атаманов. Виклор много принял на тело, но голову успевал прикрыть. А вот атаманов, каждого, шатало от пропущенных ударов в челюсть; кровь из множества сечек заливала их опухшие от синяков лица; у одного был сломан нос, а Борода уже выползал из круга, пугая зрителей в первых рядах вытаращенным левым глазом (Виклор сломал ему орбитальную кость).
Викки поднял руки и несколько раз сжал и разжал кулаки, показывая атаманам, что его костяшки разбиты и опухли, но переломов он не получил.
И атаманы дрогнули. Позор, унижения, стыд — плевать, лишь бы больше не стоять в камехте с этим неистовым бойцом.
Бандиты столицы пристыжено молчали, а бандиты Тропы шумно праздновали победу.
— Слава королю Волку! Да здравствует король Волк!
Сняв очки, Секретарь смахнул слезу и улыбнулся:
— Я верил в тебя, братишка.
Король Волк не был доволен результатом. Его ещё не покинул азарт боя. Он хотел продолжения. Но даже пинки и оскорбления не заставили атаманов прервать свой позорный бег.
— Ну, куда же вы, грозные атаманы? Потеха только началась! Ну, ещё один сход, ещё пару клинчей! Умоляю. Что за спешка? Опаздываете в театр? Забыли сдать книгу в библиотеку? Спешите утешить от поражения мальчика Ракку? Не стыдно? У Ракки ещё траур по любимому не закончился, а вы его уже тянете в болото разврата! Ну, хорошо, ваши с ним шуры-муры, вам и решать. Но зачем все сразу? Ракке хватит и одного-двух, остальные могут продолжать драться. Ну, не такой же ваш мальчик ненасытный!
Ракка готов был вернуться в круг, заставить Волка замолчать, но у Верховного Бэя имелся на случай форс-мажора свой план.
Отряд пращников уже давно ждал своего часа.
Это был немыслимый поступок для Блейрона — нарушать условия камехта. Не просто камехта, а камехта судебного, где победа благословлена Светом, а поражение предопределено Судьбой.
Но Верховный не думал, как эта подлость отразиться на его статусе в будущем, ему важно было решить проблему короля Волка в настоящем. Вот только король Волк слишком хорошо знал характер атаманов, чтобы не предусмотреть страховки от вероломства.
Пращники успели убить лишь одного человека и повредить лица двоим, как из другого коридора выскочил отряд вожаков Тропы во главе с принцем Бличем, и мальчик получил первую возможность испытать в бою теневые стрелы.
Он сделал их двух видов. Большую часть — второй закалки, и меньшую — третьей. Сейчас настал черёд большой части
Первая же стрела сразила сразу двух пращников и застряла в стене. Вторая только одного — пращники встали цепью.
А дальше зрители, размахивая оружием, опрокидывая скамьи, высыпали на арену. Но бойцы Блича уже подобрали то, что захватили для них бандиты Виклора, спрятав в снопах пшеницы — вот вам, атаманы, а не оброк.
— Лес копий! — крикнул Блич, и его отряд, пропустив за спины банду Волка, ощетинился копьями и рогатинами.
Король Волк забежал за «лес копий» последним, на ходу застёгивая жилет и закрепляя разбойный пояс.
— Рад, что ты успел вовремя, братик Блич!
— Рад, что тебя не убили, братик Викки!
Больше времени на приветствия не было. Толпа бандитов Столицы врезалась в строй вожаков Тропы, и начался серьёзный бой.
Бойцы Блича никогда не бились со щитом и не были мастерами копейного боя, но строй держать за пару дней более-менее научились, поэтому выстояли даже меньшим числом. Только в одном месте неприятелю получилось прорвать оборону, но их встретил, сжимая в правой руке новенький, только из кузни фальчион, а в левой дагу, сам король Тропы, наводящий ужас в своём волчьем шлеме. Он прикончил всех противников очень быстро, а сомкнувшийся заново строй принял на себя новую атаку.
Блич стоял на живой пирамиде из четырёх бойцов и стрельбой разреживал толпу. Он мог бить и с высоты своего роста, навесом, но тогда бы терялся бонус теневой стрелы — поражать сразу нескольких противников.
Выбирая нужный угол, Блич выпускал стрелу за стрелой, и каждая не застревала в теле, а проходила дальше, поражая следующего бойца, потом следующего, пока не врезалась в пол.
— Атаманы, Блич! — запоздало пришло в голову Волку. — Они сейчас дадут драпака!.. Сади по ним!
Блич уже и сам догадался, но его навык стрельбы ещё не был так хорош, чтобы поражать прицельно на таком расстоянии. Как и предчувствовал Виклор, бросив своих людей, атаманы трусливо скрылись в самом дальнем коридоре. Один только Ракка подобрал топор и решил поддержать бойцов столицы личным примером.
— На ножи короля Волка! На ножи принца Безжалостного! — кричали атаковавшие.
— Война Столице — на ножи атаманов! — подбадривали себя воины Тропы.
Ножевым боем пока что и не пахло, но это была традиционная в языке ночной армии форма для призывов к расправе.
Всё-таки двух дней для тренировок мало — строй Тропы начал трещать сразу в нескольких местах под напором Столицы, а многие уже лишились копий.
— Врассыпную! — скомандовал Блич и спрыгнул со своей живой пирамиды.
Строй рассыпался, и бой распался на множество поединков.
Король Волк чувствовал в такой сваре себя, как рыба в воде. Насаживая людей на дагу и рубя наотмашь фальчионом, он пёр черёз толпу, как лось через чапыжник, а навстречу ему, расталкивая мешавшихся, шёл Ракка Безбородый, и огоньки безумия в его глазах уже давно обернулись неистовым пожаром.