Найрус улыбнулся. Вспоминать Долину Теней ему было приятно.
— Теперь мне ещё больше хочется отыскать эту книгу! — воскликнул Лигер. — Уверен, там и есть ключ, который запрёт этот ящик Пандоры!
— Мы займёмся поисками книги. Но позже. Вначале надо решить кучу других проблем.
— Но мой брат...
— Ваш брат протянет не меньше полугода. А Фейли и Воина Чести мы или освободим в ближайшую неделю, или им конец.
Маг хотел что-то возразить, но передумал и согласился с Найрусом. И спросил, что же ему теперь делать.
— Отдохнуть денёк, ночь была жаркая. А потом... Лигер, я помогу вам, но вначале вы поможете мне с ночной армией.
— Что? Но я...
— Вы не дали нам выпустить беса. Из-за вас Фейли и мой друг в плену!
Найрус понимал, что, даже выпустив Морэ, они бы не выиграли сражение, раз атаку возглавлял его отец. Но давить на чувство вины казалось единственным способом заставить мага расширить сотрудничество.
— Зачем вам маги? — как-то растерянно сказал Лигер. — В ваших руках мощь столичной стражи и Герцогова Ока!
— Герцогово Око сильно пострадало, а прочая стража годится только для самых простых задач. И потом, рядовым стражникам нельзя доверять, среди них могут оказаться и шпионы атаманов — Гулле только в Око лично отбирал людей. Когда придёт момент решающей схватки, нам очень пригодится ваш белый, с мечом, видимо, волшебным.
— Не волшебным, а магическим.
— А есть разница?
— Огромная. Это как назвать заговорённый клинок зачарованным. Нет, хуже! Назвать демонический клинок стихийным.
— Хорошо. Обещаю подучить вашу терминологию, но сейчас не акцентируйте внимание на мелочах. Я запомнил главное. Белый он боевой маг. А бой нам предстоит суровый. Но вначале нужно отыскать логово Девяти. Кстати, скорее всего... как мне в голову не пришло! Да, бумаги там! Где ж им ещё быть?
Профессор хлопнул себя по лбу от досады. Лигер потребовал объяснений. Найрус извинился за нерасторопность и выдал простую логическую цепочку. Пропажу обнаружили утром после нападения бандитов. Кто взял, как не бандиты?
— Но зачем?
— Да ни зачем! Пока основная масса билась, не щадя живота своего, пара трусов под шумок пыталась поживиться. Опытному вору нет никакого труда найти, где в доме тайник. А там какие-то бумаги на непонятном языке — да, я шифровал записи, так что даже если бы ваши угрозы сработали, то вы бы всё равно ничего не прочли. И много схем и карт. Что решает вор?
— Что это карты кладов с сокровищами! А зашифрованные тексты — пояснения к картам!
— Вы правы, Лигер. Найдём, где укрывается ночная армия, отыщем и вора. И поможет нам... я знаю, что в город вошли три мага. Один в чёрной накидке. Чёрные маги ведь хорошие некроманты?
— Не все. Наш некромант так себе, хоть и получил стараниями родни высшую категорию. Например, недавно от него труп сбежал. Какой спрос? — сопляк ещё. И сейчас ранен.
— Но скоро же поправится? Я велел отвезти трупы бандитов в ледник. Если бы ваш мальчик смог их оживить и учинить допрос. Парни так разошлись, что добивали раненых. Так что у нас только мёртвые свидетели. Заставьте их говорить!
Лигер сел за стол и попросил самого крепкого вина. У Найруса засосало под ложечкой. Лицо серого мага не обещало немедленной помощи.
Выпив кружку, Лигер пообещал подумать.
— Чего тут думать! — чуть не ударил мага профессор.
— Покончить с преступностью, ведь вы же не оставите атаманов в живых после такого, в большом городе — это благое дело, но серьёзное вмешательство в ваш мир. Вы же знаете, что маги живут своей жизнью, люди — своей. В этом благо для обеих рас.
— Да что за лукавство! Вам перечислить сколько раз маги вмешивались только на моей памяти в людские дела?
— Эти вопросы решались на самом высоком уровне. И... назовите хоть один случай, чтобы вмешательство кончилось хорошо?
— Вижу, с Серой фракцией я общего языка не найду. Хорошо, поговорю сам с белым магом.
— Ошибаетесь, он первым бросится в бой, если вам будет угрожать какое-то чудовище. Больше, он уже бился несколько раз с чудовищами, угрожавшими людям. Но война людей с людьми — это дело людей. Белая фракция даже радикальней в подобных вопросах, чем Серая. Мы-то допускаем вмешательство в обмен на какие-то блага и привилегии, а белые... они неподкупны.
— Да какая к тёмным драконам война! Что вы несёте? Это не война, а обычная борьба с преступностью.
Бесполезно. Лигер не был дураком, а Найрус сам не верил в то, что только что сказал.
— Забываете? Я был свидетелем атаки на ваш дом. Это война. Я никогда не был на войне, но то, что я видел, война самая настоящая.
— Лигер, бумаги, которые у бандитов, могут спасти вашего брата!
— Но вы же сами говорили, что многое помните наизусть. И что расшифрованная книга вряд ли поможет. Вмешаться в войну людей с людьми? Без разрешения муниципалиев? На свой страх и риск? Я... я должен очень серьёзно подумать. Приходите через дня два или три в гостиницу, я сообщу вам решение. И пока, прошу, ни слова моим спутникам про моего чумного брата.
Лигер поклонился, тяжело вздохнул и направился к выходу. Профессор догнал его и дал пару бойцов в провожатые. Всё-таки он сейчас без маны, совсем беззащитен. Серый маг сказал «спасибо!», но сроков рассмотрения сложного вопроса не сократил.
Профессор вернулся в комнату и упал на подушки. Чтобы продолжить логически мыслить, он должен был хоть немного поспать.
Сон пришёл тяжёлый. Профессору снился Блич и какое-то чудовище. Мальчик со смехом спешил нырнуть в клыкастую пасть, принимая её за озеро в окружении скал. Найрус пытался предупредить об опасности, но Лигер Барьер вылез из темноты, кинул заклятие Немоты и укоризненно сказал:
— Нельзя вмешиваться. Это его жизнь. Его выбор. Только с разрешения муниципалиев!
Найрус проснулся в холодном поту и с трудом поднялся с кровати. Вид захлопывающейся над мальчиком пасти чудовища не шёл из головы. Что это? Дурные предчувствия или просто муки совести, что за целый день нашёл время для вопросов связанных с архивом и кузеном Ти, дядей Гулле и девочкой-тенью, даже для того, чтобы проверить, как переносит голод бесёнок, а по поиску Блича так ничего и не решил.
А ведь с мальчишкой ситуация обстояла, если рассудить здраво, чем-то гораздо хуже, чем с Фейли и Гулле. Те, хотя бы ясно где: в логове у атаманов. Найдёшь логово, отыщутся и пленники. А где искать Блича — опять оставалось только гадать.
Найрус поклялся допросить самым пристрастным образом владельца дома, где мальчика видели последний раз. И плевать, что он самый богатый человек в стране. Если Найрусу только покажется, что Ловило лжёт, Золотому Бочонку несдобровать.
* * *
— Что я вижу! Угрожать детям?! Никакого стыда! Вы праведные каторжане или кто? Совесть у вас есть, или продали стражникам на портянки?
Кем бы ни был старик, вставший между бесноватым любителем дурмана и Бличем, он был безумно храбр. На его поясе не замечалось никакого оружия.
И, тем не менее, бандиты старика испугались. Даже парня с пеной на губах прекратило ломать, а в глазах появилась осмысленность.
— Но Смотритель... этот мальчик...
И прежде чем он успел договорить, в его спину вонзился метко брошенный нож.
— Как ты смел, гнида, перечить Смотрителю?! Простите нас! И в мыслях не было перечить Смотрителю! Да будут благословенны дни его!
Блич от удивления чуть рот не открыл. Парни с грозными татуировками расстелились перед одетым чуть ли не в рубище стариком, раскинув руки и ноги, упёршись лицами в грязь, не смея головы поднять, пока Смотритель не разрешит.
Кто он? Святой местной церкви? Или жрец какого-нибудь особо почитаемого у ночной армии культа?
— Чтоб духу вашего через минуту здесь не было!
Когда лодка с бандитами уплыла, старик пощупал пульс у дурманщика с ножом в спине, и, убедившись, что он мёртв, покачал головой и горько произнёс:
— Мне хватило бы и простого извинения. Убивать товарища не было необходимости. Что вы творите, дети мои, что вы творите?
Затем старик, которого бандиты называли Смотритель, обернулся к Бличу, и приветливая улыбка озарила его лицо.
— Ну, мальчик, я тебя спас от большой беды. Паренька ломало. В такие моменты любители дурмана очень опасны. Я живу недалеко. Приглашаю тебя и твою спутницу ко мне. Она твоя сестрёнка, да?
— Ты чего, старый? — малышка Лу показала кольцо. — Я ему жена.
Добрый старик засмеялся. Блич одёрнул жену за платье и шепнул, что она ведёт себя по-хамски. Девочка надула губы и пообещала, что теперь она слова не скажет. Блич попытался своей вежливостью компенсировать её манеры. Он в самых красивых выражениях поблагодарил за помощь, но отказался от приглашения. Объяснил, что они очень спешат, их родственники попали в беду.
— И что? Если вы не опоздаете на пару часов, им это поможет?
Блич честно ответил, что, скорее всего, нет. Вряд ли они вообще смогут помочь им без помощи взрослых.
— И теперь, когда мы это выяснили, ты... как тебя?
— Блич. Меня зовут Блич.
— Так вот, Блич. И ты по-прежнему считаешь, что отказаться отобедать с тем, кто спас тебе жизнь, это хорошая идея?
Блича покоробило, как и любого бы на его месте, что старик попрекает услугой, которую только что оказал, тем более, по собственному капризу — ни о чём Блич не просил и даже не звал на помощь. Но с аргументом, что это будет невежливо, не мог не согласиться.
— Я не задержу вас надолго. Тем более, у меня дома для тебя и твоей спутницы, возможно, найдётся по целой паре башмаков.
Старик, его звали Бий, действительно жил совсем недалеко, в двухэтажном деревянном доме. Поднимаясь по лестнице, малышка Лу шепнула, что Бий очень ей не нравится. Он плохой, он неприлично посмотрел на Блича, когда тот наклонился выдернуть колючку из босой ноги. Блич попросил объяснить, как взгляд может быть неприличным и напомнил, что она обещалась больше ни слова не произнести. Малышка Лу ответила, что он дурак.