Выслушайте меня — я готов поделиться с вами своим опытом.
Недавно я получил перевод по службе из Тбилиси в Москву. Меня ожидала в столице интересная перспективная работа и новая квартира. День отъезда был уже назначен. И вот именно в день отъезда утром пришел ко мне старый приятель. Посидел, накурил и вдруг спросил:
— Тина (это моя жена Тина) едет с тобой?
— Конечно!
— Ну, так поздравляю тебя: Тину в Москве не пропишут на твоей новой квартире!
— Почему?
— Потому что она тебе не жена!
— Шутишь, генацвале! Семнадцать лет вместе живем, дочке нашей уже шестнадцать!
— Все равно с точки зрения прописки Тина тебе не жена, потому что вы не зарегистрированы. В Москве тебя ожидают неприятности на этой почве, генацвале.
«Черт возьми! — подумал я. — А ведь он нрав!»
Я позвал Тину и сказал, чтобы она бросила все дела и быстро оделась: надо бежать в загс регистрировать наш брак семнадцатилетней давности.
Тина посмотрела на меня так, как умеет смотреть только она (такой взгляд на языке артиллеристов называется взглядом «на уничтожение»), и сказала;
— Вот еще, пойду я срамиться! Нашел невесту на старости лет!
В глубине души я ее понимал, но мой домашний супружеский авторитет не позволял мне идти на уступки. Мы немножко поспорили с Тиной, поругались и пошли в загс.
Заведующая загсом, узнав, что мы явились на регистрацию брака. взглянула на мои седые волосы, на Тинины морщинки, пожала плечами и произнесла:
— Н-д-a-a! Бывает!.
Вслед за тем уже с официально-благожелательной улыбкой она вручила нам стандартные бланки для заполнения согласно правил. Я быстро и четко за себя и за Тину заполнил все графы в бланках и подал их заведующей загсом с таким поклоном, будто это были не бланки, а свадебный рог с вином, который ей надлежало выпить за здоровье новобрачных, то есть за мое и Тинино!
Заведующая взяла бланки, посмотрела на мое чистописание одобрительно и спросила:
— Когда хотите расписываться?
— Сегодня! Сейчас!
— Сегодня нельзя! — сказала заведующая загсом, улыбаясь — Приходите через три дня. Ничего, потерпите! Таков порядок!
В голове у меня пронеслось: билеты уже куплены, веши сложены, в Москву телеграмма дана… Что делать? Я объяснил заведующей загсом, что нахожусь в безвыходном положении. Я умолял ее сделать для нас исключение и зарегистрировать наш брак немедленно, но заведующая загсом была непреклонна.
— Нельзя! Сами виноваты: вам надо было прийти ко мне на три дня раньше. Таков порядок!
Тут в разговор вмешалась Тина. Она уже вся пылала. Я видел что ей безумно хочется поругаться с заведующей, а еще больше со мной.
— Может быть, вы думаете, что мы стали супругами только вчера, — сказала Тина медовым голосом, — пли позавчера? Я с ним семнадцать лет мучаюсь! — вдруг выкрикнула моя ненаглядная — Нашей девочке уже шестнадцать лет! Неужели вам не ясно, что мы заслуженные супруги?!
— Для меня ясно лишь одно, — с железным спокойствием сказала заведующая загсом. — что вам следовало прийти ко мне не из три дня раньше, а на семнадцать лет раньше!
— Значит, вам все-таки не ясно, что мы заслуженные супруги’! — повторила Тина тем же зловеще медовым голосом и вытряхнула из своей сумки на стол заведующей загсом кипу наших семейных фотографий. — Смотрите сюда! — переходя на крик, продолжала Тина — Видите вот это я с ним снята пятнадцать лет назад. Он обнимает меня за плечи. А вот это я, он моя мама и наша девочка! Это опять я и опять он И опять он обнимает меня за плечи! Ну?! Теперь-то вам ясно, что мы заслуженные супруги и что вы спокойно можете нас зарегистрировать немедленно!
— Нет, мне не это ясно. — сказала заведующая загсом. — то, что на фотографии он обнимает какую то молодую женщину, ничего не доказывает Мало ли кого может обнимать мужчина! С них, знаете, взятки гладки!
Тут Тина снова одарила меня взглядом «на уничтожение». Я прочел в ее глазах ядовитый упрек.
«Что я тебе говорила дома? На позор меня сюда привел, дорогой муженек!?»
— Вы можете проверить наши паспорта! — сказал и заведующей загсом — Мы живем в одной квартире.
— Это еще тоже не доказательство Может быть, вы ушли от старой жены или, простите, она бросила мужа. Все это надо проверить по документальным свидетельствам в течение трех дней! Таков порядок!
— Какие вам еще нужны свидетельства? — завопил я. — Неужели вы нам не вериге? Но мы же с ней (я показал на дрожащую от возмещения Тину) не похожи на тех мальчишек и девчонок, которые сегодня женятся с вашей помощью, а завтра разводятся!
Тина меня поддержала Но как! От ее крика у меня все в голове зазвенело.
— Замолчи, женщина! — сказал я Тине — Что я могу сделать, если нам с тобой здесь не верят!..
Тогда Тина оставила в покое заведующую и со всем своим пылом обрушилась на меня.
— А что я говорила тебе старому дураку! Скажите, пожалуйста, решил осчастливить! Семнадцать лет собирался жениться и вот собрался! Позор на мою голову! Осчастливил!
— Если для тебя счастье — развод, пожалуйста! Давай тогда оформлять развод! Может быть, это проще!
С этими словами я бросился к выходу.
— Иди, иди! — крикнула мне в спину моя дорогая супруга — Ступай туда, откуда никто еще не возвращался.
Кое-как запихнув в свою сумку наши семейные фотографии, она догнала меня в ту секунду, когда я взялся уже за ручку двери. И тут прогремел властный голос заведующей загсом:
— Стойте!
Мы с Тиной обернулись, как по команде.
— Я вас зарегестрирую сегодня, и вы получите свидетельство о браке через десять минут!
От удивления я не сказал, а пролепетал в ответ:
— Почему же вы… это… так вдруг перерешили?
— Потому что вы очень уж естественно ссоритесь! — сказала заведующая загсом. — Так ссориться могут только заслуженные супруги… Теперь мне ясно, что я спокойно могу вас зарегистрировать и все будет и порядке!..
Через пятнадцать минут мы с Тиной вышли из загса законными супругами, у меня в кармане на груди лежали два свидетельства о нашем браке одно Тинино, а другое мое. Я шел и думал, что то, другое подтверждение факта супружества, которое мы с Тиной предъявили в загсе, я лично постараюсь больше нигде не предъявлять. Я искоса посмотрел на свою благоверную, и мне показалось, что она думает то же самое. Так ли это, не знаю. Поживем — увидим.
Рисунок Г. ПИРЦХАЛАВА
— Видно, и у них строгий директор: все на цыпочках ходят.
Карло КАЛАДЗЕНАНА
Перевод Н. Лабковского
После долгих лет разлуки
С другом встретились мы снова.
Стал теперь я седовласым,
Стал мой друг белоголовым.
Добрый случай свел нас вместе
В этот день в родном селенье.
Мы стоим, не можем слова
Вымолвить от умиленья
А потом, как встарь, в обнимку
Мы пошли вдоль частокола
И свернули в переулок
Где стояла наша школа.
Ничего здесь не поддалось
Жизни бурному теченью:
Те же парты, те же классы,
Где учили нас черченью
Нам стихи читают дети,
На доске рисуют мелом,
Но… упал мой взгляд на парту —
Солнце сразу потемнело.
Сердце вырезал на парте
Чей-то ножик перочинный
И «Нана» — девичье имя…
(Женщины всему причиной!)
А за партой бойкий школьник…
Друг мой вмиг насупил брови.
— М-да! — сказал он но парнишка
Перебил на полуслове:
— Зря меня сразить хотите
Вы упреками своими.
Не мое на парте сердце,
Не моей любимой имя.
Этой шалости виновник
Нашей школе неизвестен.
Он давно, наверно, помер,
Лишь «Нана» на том же месте.
Друг мой выразил ребятам
Нашу грусть и сожаленье,
И пошли мы с другом дальше
Вдоль по улицам селенья.
Мы поднялись тропкой узкой
К нашим горам, к нашим скалам,
К нашим башням, где играли
Мы в разбойников, бывало.
Под одной из темных башен,
Нависавших над деревней,
Друг мои замер. — Вот так штука!
Видишь там, на башне древней…
Изумительный орнамент!
(Тыщу лет не вянут краски.)
Он глядит со стен старинных,
Словно из народной сказки.
Я взглянул и чуть не обмер…
В горной выси над пучиной.
Изуродовал орнамент
Чей-то ножик перочинный…
Сердце, и стрела в том сердце
Над старинною стеною.
И «Нана» — девичье имя…
(Женщины всему виною!)
Только, к счастью иль к несчастью,
Здесь «Нана» не одинока.
Стрел, имен, сердец и чисел
Много на скале высокой,
— Ну? — спросил мой друг. —
Восторга Не являешь отчего ты?
Иль тебе не греют сердце
Этих синих гор красоты?
Или эти «живописцы»
Так пронять умеют души.
Что застыл ты от желанья
Им надрать до крови уши?..
Сели мы под старой липой
Где когда-то был любим я.
Я взглянул на ствол… О боже!
То же сердце, то же имя!..
Вновь «Нана»! Она за мною
Ходит неотступной тенью
Я спешу прикрыть рукою
Это страшное виденье.
Но, увы отвлечь не может
Друга мой маневр неловкий!
На моей руке он видит
Синий след татуировки:
Сердце с воткнутой стрелою
И «Нана» — девичье имя…
Друг сказал — Теперь понятно
Те рисунки были чьими!