После того как я выбрала гроб, Хоуи сообщил, что ему просто необходимо вернуться к работе, и потребовал пообещать, что, если он посадит меня в такси до дома, я не натворю глупостей — например, не поеду к Питеру для мучительных выяснений отношений.
— Этот подлец Питер исчез — сбежал, как только папа упал и мама закричала, что он убийца, — сказала я, горько усмехнувшись.
— И даже не думай сегодня вечером возвращаться в больницу. — Хоуи был непреклонен. — Я сам попозже навещу твою матушку. Если все пойдет хорошо, завтра ее могут выписать. Но давай пока я возьму все это на себя. Тебе сейчас обязательно нужно отключиться.
— Нужно же Адаму сообщить.
— Я вчера поздно вечером позвонил Сэлу Греку, чтобы ввести в курс дела, а то Сэл, знаешь, сильно нервничает, когда узнает важные новости из вторых рук. Так что Адам уже проинформирован. Ты просто молодчина, что свела Сэла с братом. Адам его нанял. Сэл все сделает в лучшем виде. И обязательно добьется, чтобы Адама отпустили на похороны отца.
Но, как только Хоуи посадил меня в такси и машина тронулась, я сказала водителю, что планы меняются. Оглушенная горем, я решила, что не выдержу дома одна и должна вернуться на работу и проверить, как идут дела. Через пятнадцать минут я входила в отдел. При виде меня секретарша, у которой глаза полезли на лоб от неожиданности, пролепетала:
— О, мисс Бернс, я соболезную, ужасная потеря.
Кивнув, я пошла по длинному коридору к своему кабинету. Увидев меня, Черил вскочила на ноги. Издали поняв, в каком состоянии я нахожусь, она потрясенно наблюдала, как я целеустремленно направляюсь к своему столу, опускаюсь в большое мягкое офисное кресло, перешедшее мне от Джека, и деловито требую список звонков.
— Извини, если я вмешиваюсь не в свое дело, но… боже мой, Элис, что ты здесь делаешь?
— Я опоздала, надо было приехать еще несколько часов назад.
— Но… твой отец… Мне очень жаль, что так случилось.
— Как ты узнала?
— Это было в утренних новостях, в газетах… повсюду.
— Я не знала. Я была в больнице, потом в похоронном бюро. Почему Хоуи не сказал мне, что мы попали в новости?
— Наверное, потому что на тебя и так слишком много свалилось.
— И ты видела, что произошло рядом со студией?
Черил кивнула.
— Значит, все уже знают?
Прежде чем Черил успела ответить, за ее спиной открылась дверь.
В проеме стоял Cи Cи, с развязанным галстуком, в нарукавниках и темных подтяжках в горошек.
— Мне приходилось слышать о рвении, превышающем рамки служебного долга, — сказал он, — но сейчас, Элис, ваше место не здесь.
— Где же мне быть?
— Вы знаете где… с семьей!
— Моя родные сейчас заняты разными делами. Папа умер. Маму накачали снотворным, и она спит в психушке. Адама вот-вот арестуют. А Питер… Не знаю, где Питер.
Cи Cи повернулся к Черил:
— Отвезите Элис домой, в ее квартиру.
— Я не хочу домой.
— Куда же вы хотите поехать?
— Куда угодно, лишь бы не быть одной.
— Я останусь с тобой, — предложила Черил.
— Это хорошая идея, — одобрил Си Си.
— Я лучше поработаю, — заявила я.
— Я вас не допускаю к работе, — отрезал Си Си.
— Пожалуйста, Си Си… Мне нужно побыть здесь.
— Вам нужно поспать. Когда вы в последний раз ели?
— Который сейчас час?
— Начало четвертого, — посмотрела на часы Черил.
— Вчера вечером мы ужинали… с тех пор ничего.
Тот самый ужин. Как же неправильно я все задумала и спланировала. Я должна была предвидеть папину реакцию.
Папа… Папочка… Мой отец, единственный и неповторимый…
Я закрыла лицо руками. Постаралась подавить слезы. Нельзя разреветься на глазах у начальника. И почувствовала на плече руку Си Си.
— Вставайте, и пусть Черил отвезет вас в Вест-Сайд, в кафе или ресторан, что выберете. Но вначале, может быть, нужно повидать врача, чтобы выписал какое-то снотворное…
— Об этом уже позаботились.
— Тогда вперед. И я настаиваю, чтобы вы не возвращались сюда по меньшей мере неделю.
— У меня две книги выходят в следующую пятницу…
— Мы об этом позаботимся, со всем справимся, все будет хорошо. До этого момента вам не разрешается посещать офис.
— Вы не уволите меня, а?
— А вот сейчас складывается впечатление, что вы бредите, — покачал головой Си Си.
— Извините, мне жаль, — сказала я другим голосом.
— Вам не за что просить прощения, Элис. Это мне жаль, что…
Я взмахнула рукой, прося Си Си не продолжать. Потом встала с кресла и только тогда вдруг почувствовала, что на меня навалилась смертельная усталость. Черил помогла мне надеть куртку, потом схватила свою. За руку она вывела меня из кабинета, потом из здания, и мы сели в такси. Мой адрес она знала. Я подсказала Черил хороший китайский ресторанчик между Шестьдесят седьмой улицей и Коламбус-авеню — после двадцати часов на одной воде поесть и в самом деле было необходимо. Таксист высадил нас у «Провинции Сычуань», и мы сели за столик в пустом ресторане. Строчки меню поплыли перед глазами. Я попросила Черил сделать заказ на нас обеих, а сама…
А сама совершила ошибку, подняв голову и взглянув в сторону барной стойки. Там стоял телевизор. Включенный. Второй раз за сутки мне довелось увидеть родного брата на маленьком телевизионном экране… только сейчас это был Адам, которого уводили в наручниках, с руками за спиной. Несколько дюжих федералов буквально тащили его сквозь толпу заранее оповещенных репортеров, а те наперебой выкрикивали заготовленные вопросы. Фейерверк вспышек фотоаппаратов сопровождал превращение Адама из принца высокодоходных облигаций в обвиняемого в уголовном преступлении.
Заметив, что я замерла и потрясенно смотрю куда-то в одну точку, Черил повернула голову и увидела то же, что и я. Тщательно подготовленную сцену конвоирования арестанта сопровождали титры:
«АДАМ БЕРНС, ФИНАНСОВЫЙ МАГ С УОЛЛ-СТРИТ, АРЕСТОВАН ЗА НЕЗАКОННЫЕ ОПЕРАЦИИ С ЦЕННЫМИ БУМАГАМИ».
Обхватив голову руками, я зажмурилась, желая, чтобы окружающий мир куда-нибудь провалился. Я знала, что это приближается. Но видеть эту картину — твоего брата, грубо толкая в спину, волокут в наручниках, — эту сцену публичного шельмования, организованную окружным прокурором Манхэттена…
Немного утешало одно: по крайней мере, там, где сейчас мама, нет телевизора. Когда мы приехали ко мне, Черил решительно настояла на том, чтобы подняться наверх. Она сидела напротив меня — ни дать ни взять социальный работник, имеющий дело с опасным пациентом, — пока я звонила Дженет в ее фальшивый замок в Гринвиче. После гудка включился автоответчик. Я оставила для Дженет короткое сообщение, сказав, что очень сочувствую по поводу случившегося с Адамом, что я к ее услугам, если понадобится помощь — тем более что скоро должен родиться малыш, — и что она, наверное, слышала о папе и о том, как тяжело, что все это навалилось одновременно.
Когда я заговорила об отце, у меня задрожал голос — осознание того, что его больше нет, было как удар в лицо. Я посмотрела на часы. Я не ложилась с тех пор, как проснулась вечером в субботу, а сейчас было уже 18:12. Понедельника! Я сказала, что Черил может идти. Она возразила, что побудет, пока я не усну по-настоящему.
— Мне не нужно, чтобы ты играла при мне конвойного, Черил.
— Я просто выполняю распоряжение Си Си.
Я разделась. Приняла таблетки. Забралась под одеяло. Накрыла голову подушкой и позволила себе расслабиться, отдавшись на волю непомерному горю. Снотворное сделало свое дело. Проснулась я в пятом часу утра, и боль мгновенно вернулась. Я пошла на кухню, чтобы приготовить кофе, и нашла записку от Черил. Она писала, что ушла в восемь вечера, убедившись, что я просплю всю ночь, что, если потребуется, я могу звонить ей в любое время. И я уверена, что ты обязательно справишься с этим горем.
На автоответчике — я выключила на ночь звук на телефоне — тоже были сообщения. Первое от мамы:
«Сейчас три часа ночи. Я только что вернулась из больницы — потребовала, чтобы меня выписали, хотя дежурный врач сначала никак не соглашался. Сейчас я дома. Спать не хочу — все еще прихожу в себя после комы, в которую они меня погрузили. Приезжай, как только проснешься и прослушаешь это».
Через полчаса я была у мамы. Торопливо обнявшись со мной, она заговорила быстро и деловито:
— Рассказывай, что там с организацией похорон.
Выслушав мой отчет, мама согласилась, что я все сделала правильно, после чего сказала, что все остальное берет на себя.
— Теперь мой выход.
С тревогой мама стала расспрашивать про Адама. Я рассказала ей о сообщении от Сэла Грека, которое тоже пришло утром на автоответчик. Он рассказал, что через два дня состоится слушание по делу об освобождении под залог, а пока ему удалось улучшить условия содержания Адама, добившись, чтобы его не поместили в кошмарную тюрьму на острове Райкерс. Он гарантировал, что Адам будет присутствовать на похоронах… хотя и в сопровождении людей в штатском.
— Еще Сэл сказал, что сегодня утром позвонит тебе и договорится о встрече… он хотел бы приехать к тебе сюда, сегодня же.
— Чтобы еще раз рассказать мне, что ты ни в чем неповинна, мисс Чистые Руки?
— Мама…
— Я не намерена сейчас это с тобой обсуждать. Как говаривала моя собственная мать, смерть хороша тем, что горевать некогда: нужно заниматься похоронами и еще много о чем хлопотать. Мама любила устраивать похороны. Это входило в число ее любимых развлечений. Потому что укрепляло ее мрачный взгляд на жизнь. Так что сейчас я намерена действовать согласно ее образу мыслей и сосредоточиться на том, чтобы отправить твоего отца туда, где уж он должен оказаться согласно его идиотской религии.
Я хотела высказаться в том смысле, что лучше уж представлять папу в каком-никаком раю, чем думать, как он сиротливо лежит на холодной полке в больничном морге. И хотела спросить маму, как ей удалось так быстро оправиться от действия седативных препаратов, которые ей давали в больнице. На это она ответила сама, не дожидаясь мо