Мы на 4-м Украинском фронте праздновали Победу, весть о которой в буквальном смысле слова спустилась к нам с небес. Советские летчики сбросили нам вряд ли предназначенные для нас листовки на немецком языке, из которых мы узнали, что Германия капитулировала и что военные действия прекращены на всех фронтах. Бойцы 38-й армии ловили эти маленькие листочки, а я громким голосом переводила их, чтобы все вокруг слышали. Я раздавала эти листовки откуда-то пришедшим чешским женщинам и мы вместе смеялись и плакали в одно и то же время.
Радости, казалось, не будет конца. И вдруг где-то рядом ухнули тяжелые орудия. Наш «старик», солдат 45-ти лет от роду, попытался нас успокоить, уверяя, что это расстреливают неиспользованные снаряды, чтобы не везти их домой. Если бы!
Вокруг всё гремело. Казалось, само небо вот-вот расколется и земля разверзнется под ногами. Начался настоящий тяжелый бой. Тяжесть его усугублялась тем, что каждый из его участников от генерала до рядового осознавал, что вот это и есть тот самый действительно последний бой.
Кажется, Шекспир писал: «У цели потонуть — есть смерть двойная». Все павшие в этой последней битве второй мировой в Европе приняли двойную смерть.
В Нюрнберге мне суждено было узнать, что подсудимый Дениц не только не воспрепятствовал продолжению бессмысленной гибели здоровых молодых людей, а, напротив, апеллируя в своем последнем приказе к чести и совести (к чести и совести!!!) солдат, потребовал от них дальнейшего сопротивления противнику и тем самым просто-напросто толкал их к гибели. Сотни моих соотечественников и соотечественников Деница пали в этом последнем сражении.
Товарищ Сталин в своем обращении к народу 9 мая 1945 года упомянул мимоходом, что одна группа немецких войск в Чехословакии всё еще уклоняется от капитуляции и высказал надежду, что Красной армии удастся привести ее в чувство. Так советский генералиссимус изволил высказаться о последней кровопролитной битве этой войны.
Что же касается немецких и советских генералов и военных историков, то они, как правило, предпочитают обходить это событие молчанием или, в лучшем случае, объяснять его стремлением фельдмаршала Шёрнера пробиться в плен к американцам. Рядовым участникам битвы это, возможно, было неведомо, но зато им было точно известно, что гибли они уже после войны.
Рядом с Деницем на скамье подсудимых сидел его предшественник на посту главнокомандующего военно-морскими силами Германии Эрих Редер. По характеру он не был похож на своего соседа. Мне показалось, что он значительно умней Деница и не такой ярый приверженец национал-социализма, как его коллега. Редер дважды подавал в отставку и лишь в начале 1943 года получил ее, но до конца рейха был адмирал-инспектором ВМФ и личным советником Гитлера.
В свое время он всеми силами развивал и укреплял военно-морской флот гитлеровской Германии, готовил его к осуществлению агрессивных планов фюрера. Более того, он был инициатором вторжения в Норвегию, рекомендовал Гитлеру агрессивную политику на Средиземном море и усиление военных действий против Англии, а в 1941 году настаивал на оккупации всей Греции.
Упоминаемые на процессе тяжкие преступления подсудимого произвели на меня тогда удручающее впечатление. Меня потрясало потопление немецкими подлодками невооруженных торговых судов нейтральных государств при демонстративном непринятии мер к спасению уцелевших после гибели корабля. Несчастных тонущих людей не только не спасали — порой их расстреливали прямо на плотах из пулеметов. Таковы были действия военных моряков Германии под командованием Редера и согласно его приказам!
Лишь в марте 1945 года, увидев на руках своего друга Гес-слера следы пыток, Редер бросил в озеро свой золотой значок нацистской партии, которым фюрер награждал особо отличившихся приближенных. Что-то похожее на прозрение пришло к подсудимому слишком поздно.
Глава «гитлерюгенда» Балдур фон Ширах
Между Редером и Заукелем во втором ряду сидел Бальдур фон Ширах, с 18 лет исправно служивший нацизму на всех своих служебных постах. Главным полем его неутомимой деятельности было воспитание немецкой молодежи в духе национал-социализма. На этом поприще он трудился не щадя живота своего, широко применяя как методы пропаганды, так и методы насилия. Возглавляемая им молодежная организация «Гитлерюгенд» была превращена в источник пополнения армии и СС.
В «Гитлерюгенд» проводилась допризывная подготовка молодежи, причем особое внимание обращалось не только на военную, но и на идеологическую муштру в духе национал-социализма. Подчеркивалось предназначение германской молодежи — умереть за Гитлера.
Плохую службу Шираху сослужила во время его допроса представителями обвинения написанная им книга «Гитлерюгенд», которая вышла в 1934 году. В ней как нельзя более убедительно подтверждались предъявленные подсудимому обвинения. Молодежь исполняет лишь волю фюрера, «Мейн Кампф» — библия для молодых немцев. Такими откровениями полон труд Шираха.
Под воздействием этих высказываний Шираха моя память в зале суда высветила поразившую меня в годы отрочества весть о том, что мой любимый писатель Кнут Гамсун приветствовал нацизм и был в восторге от нацистской системы воспитания. Я долго не могла поверить, что автор «Пана» и «Виктории» стал жертвой нацистской пропаганды. Но спустя годы, прочитав в случайно попавшей мне в руки немецкой газете статью о знаменитом норвежце, мне пришлось убедиться в этом. В этой статье был приведен текст телеграммы, в которой писатель благодарит, кажется, самого Гитлера за образцовое воспитание дисциплинированной здоровой молодежи.
Интересно бы узнать, о чем думал, что писал и говорил Кнут Гамсун, когда полчища этой образцово обманутой и духовно искалеченной молодежи заливали кровью Европу? Неужели и такой писатель, как он, научился замечать лишь то, что хочется, и видеть лишь то, что внушил сам себе?
Что касается главного воспитателя гитлеровской молодежи, то он признал свою вину «перед Богом и немецким народом», заявив Трибуналу, что воспитывал молодежь для человека, которого долгие годы считал вождем страны и который наделе был убийцей, погубившим миллионы людей.
«Старики»
Следующая группа, которую я мысленно выделяла тогда из числа подсудимых, были «старики», верные приспешники Гитлера, примкнувшие к нему уже будучи на вершине своей политической карьеры.
Как известно, Трибунал вынес Францу Папену, добровольно уступившему Гитлеру пост рейхсканцлера и способствовавшему захвату Австрии, оправдательный приговор.
Артур Зейс-Инкварт, один из главарей нацистской партии Австрии, имперский наместник этой страны в 1938–1939 годах, заместитель генерал-губернатора Польши и наместник в Нидерландах, был приговорен к смертной казни через повешение.
И, наконец, Константин фон Нейрат, в 1932–1939 годах занимавший пост министра иностранных дел нацистской Германии и затем пост протектора Богемии и Моравии, был приговорен к 15 годам тюремного заключения.
Всё это можно прочесть в опубликованных материалах процесса, в многочисленных книгах и статьях, ему посвященных. Но вряд ли вы прочтете во всех этих печатных источниках, почему представители старшего поколения, материально обеспеченные люди, стали послушными прислужниками Гитлера, более того — его почитателями и участниками его нечеловеческих преступлений.
На этот вопрос не дали ответа и сами подсудимые. Ответа на него не найти и в статьях и книгах. Судите сами. На допросе Папен заявил, что считал Гитлера «самым большим мерзавцем, которого когда-либо видел в своей жизни». Однако это не помешало подсудимому в письме к мерзавцу, написанном в июле 1934 года, заверить фюрера втом, что он «всецело предан» Гитлеру и «его деятельности на благо Германии». Во всех последующих письмах, которые цитировал в суде допрашивавший Папена заместитель главного обвинителя от Великобритании Максуэлл-Файф, подсудимый высказывал верноподданническое восхищение фюрером. И это происходило тогда, когда Папену были точно известны преступления нацистов. Многие его друзья и сотрудники стали жертвами нацистских убийц. Но ведь сам-то он не стал! Неужели так проста разгадка явного несоответствия высокого интеллектуального и низкого морального уровня пособника убийц?
И он всё же продолжал не только «сочувствовать», но и явно содействовать нацистским главарям. Мне очень трудно судить, прав ли был Трибунал, оправдав господина Папе-на. Может быть, по-своему и прав, решив предать его суду Бога, Истории и собственной совести.
Зейс-Инкварт, адвокат, получивший юридическое образование и звание доктора права на юридическом факультете Венского университета в 1917 году, не только не задавал себе вопроса о юридической правомерности действий нацистов в Австрии, Нидерландах и Польше, но и стремился на всех постах выполнить и перевыполнить гитлеровские планы полного порабощения народов этих стран. Не кто иной, как Зейс-Инкварт, был организатором захвата Австрии, верным помощником подсудимого Франка в Польше, принимал активнейшее участие в разработке и осуществлении акции АБ, предусматривавшей казнь тысяч польских интеллигентов.
С таким же усердием в Богемии и Моравии действовал в интересах немецкого рейха Константин фон Нейрат. На совести протектора этих территорий тысячи убитых и замученных в концентрационных лагерях мирных граждан Чехословакии. В этой красивой и гостеприимной стране я встретила конец войны. И чехи, празднуя освобождение, восторженно приветствовали своих освободителей, неся их на руках по Вацлавской площади.
Но во время допроса подсудимого Нейрата мне припомнилось, как чехи преследовали немецких женщин, которые устремились ко мне, ища защиты у советского офицера. Когда подоспели преследователи, оказалось, что в руках каждого из них были ножницы, которыми они собирались безо всякой жалости выстричь у представительниц немецких оккупантов куски волос на темени. Так они метили своих мучителей, которые без малого семь лет тиранили и унижали чешский народ.