Ксавьер громко фыркнул.
— Не пугает его…
Тео перестал плакать, только изредка всхлипывал. Уголки губ дрожали, он боялся улыбнуться, чтобы не разрушить хрупкую реальность, казавшуюся сном. Мальчик до сих пор не забыл ужасных слов, донесшихся до него через приоткрытую дверь операционной, сердце подпрыгивало от стучавшей набатом мысли, все сильнее казавшейся настоящей бессмыслицей: папа умер, папа умер… Как он мог умереть? Тео не верил. Не хотел верить. Но теперь все позади, папа жив! Папа проснулся! Он вытер слезы, наклонился к уху Амадео и прошептал:
— А дядя Ксавьер так сильно плакал, когда врачи сказали, что ты умер…
— Правда? — удивился Амадео. — Честно говоря, трудно представить…
— Что он там тебе шепчет? — хмуро спросил Ксавьер. — Ты перенес клиническую смерть, я считал, что мы тебя потеряли. Йохан чуть с ума не сошел. Он сейчас внизу, в комнате для посетителей.
— А Виктория…
Ксавьер выразительно кивнул на Тео. Амадео поцеловал мальчика в щеку.
— Сходи, пожалуйста, к Йохану. Передай, что со мной все в порядке. Не заблудишься?
— Конечно, нет, пап! — Тео вытер снова намокшие щеки и соскочил с кровати. — Я мигом!
Дождавшись, когда за мальчиком закроется дверь, Ксавьер присел на край кровати.
— Виктории я лично вышиб мозги там же, в твоем кабинете. Прости, испортил интерьер, — холодная усмешка на мгновение появилась на губах, но тут же исчезла. — По официальной версии она сначала выстрелила в тебя, а затем покончила с собой, не выдержав душевных мук. Эта стерва не заслужила такой легкой смерти, но я не сдержался. Все, что я видел в тот момент — твое окровавленное тело, — голос едва заметно дрогнул. — В жизни бы не подумал, что без тебя настолько плохо.
— Я считал, что она просто истеричка, но ошибся, — Амадео покачал головой и стиснул зубы от взрыва боли в шее. — Киан не хотел пропускать ко мне Викторию без обыска, если бы я его послушал…
Ксавьер помрачнел.
— Насчет Киана поговорим позже. Сейчас тебе надо отдохнуть.
Амадео моментально насторожил его тон, но вдаваться в подробности он не стал — слишком болели раны.
— Даже не представляю, каково вам было. Все так неожиданно случилось, я даже понять ничего не успел… Спасибо, Ксавьер, что позаботился о Тео. По-настоящему я могу доверять только тебе. Больше, чем самому себе.
— Случись со мной подобное, ты бы поступил так же, — Ксавьер сжал ладонь друга. — Поэтому не бери в голову, мы с тобой давно продали друг другу свои души. Не смей умирать и оставлять меня здесь одного, — он склонился над Амадео и поцеловал его в лоб. — Мой прекрасный любимый брат.
Через несколько дней, когда Амадео немного окреп, Ксавьер рассказал о принятом им в одиночку решении. Как он и предполагал, принц воспринял эту новость с единственной возможной реакцией: выронил стакан с апельсиновым соком. Тот прокатился по одеялу, оставляя оранжевые пятна, грохнулся на пол и разлетелся на мелкие осколки.
— Что ты сделал? — переспросил он, не в силах поверить услышанному.
— Продал "Азар" Нико Мариано, — повторил Ксавьер с безграничным терпением. — Ты был в отключке, и я как твое доверенное лицо смог это провернуть. И прежде чем орать…
— Я не собираюсь орать, — прорычал Амадео. — Я просто в ярости! Я всеми силами старался сохранить компанию не затем, чтобы она досталась неизвестно кому!
— …прежде чем орать, взгляни вот сюда, — Ксавьер хладнокровно сунул под нос Амадео лист с липовым контрактом, который отдал ему Киан. — И если решишь, что это не лучший выход из положения, жду твоих вариантов.
Амадео надолго замолчал, впиваясь глазами в неуклюже написанные строчки. Время от времени он застывал на одном месте, затем принимался перечитывать договор снова. Наконец отложил бумагу и вперил в Ксавьера испытующий взгляд.
— Откуда у тебя это?
— Я отвечу на твой вопрос после того, как ответишь на мой. Есть ли у тебя другие предложения?
Амадео подтянул одеяло к груди. Ему вдруг стало холодно.
— Нет, — сказал он после продолжительного молчания. — Если бы не Виктория, я бы уже сидел в тюрьме по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Но…
Ксавьер молча ждал, пока буря в душе принца окончательно уляжется. Амадео не был дураком, и если бы этот договор попал ему в руки намного раньше, многих проблем удалось бы избежать. Но при одной мысли о том, что компания его отца сейчас в руках какого-то проходимца, заставляла кулаки принца сжиматься в бессильной ярости.
— Неужели это единственный выход? — наконец тихо закончил он.
— Да, — Ксавьер крутил в ладони пачку сигарет. — Я знаю, тебе некомфортно от одной мысли о том, что "Азар" сейчас принадлежит кому-то другому, но ты должен понимать — только так можно было уберечь тебя от тюрьмы. Сейчас нам остается только ждать, мы сделали все, что могли.
— Но откуда тебе знать, что это сработает? — Амадео смял лист в ладони. — Кто дал тебе этот договор?
— Сработает, — Ксавьер проигнорировал второй вопрос, несмотря на обещание дать ответ. — Ты сказал, что доверяешь мне. Поэтому прошу — просто жди. "Азар" вернется к тебе, обещаю.
Он ушел. Амадео же расправил странный контракт и снова и снова перечитывал его, удивляясь очевидности и простоте формулировок. Как он и предполагал, некая организация стояла за Нико Мариано, и их договор истекал сразу же после передачи "Азар" клиенту. Следовательно, оставшись один на один с долгами, Мариано сядет в лужу, в которой и утонет — все компании, которыми он владеет, находятся на грани банкротства, и даже если продаст их все, средств не хватит, чтобы рассчитаться с долгами "Азар". Останется только слить "Азар" с молотка за необычайно низкую цену.
Устав ломать голову, он откинулся на подушку, потревожив раненую спину, и едва не взвыл от боли. При таком раскладе он еще нескоро встанет на ноги — доктора запрещали ему даже выходить из палаты. Но он должен узнать, кто дал Ксавьеру наводку. Кто помог сохранить "Азар", пусть и таким радикальным путем? Кто?
Боль мешала думать, перетягивая одеяло на себя, и Амадео оставил попытки догадаться, кто за всем стоит. Пришедшая вскоре медсестра дала ему обезболивающее. Уже проваливаясь в сон, Амадео вспомнил, что ни разу, после того как очнулся, не видел Киана.
Он плавал во мраке и не мог разглядеть света. Тьма заползала в тело, не оставляя ни малейшего шанса прогнать ее. Вечная тьма — в ней он был рожден, в нее и уйдет, когда все закончится. Сколько же еще ждать освобождения?
Киан надеялся, что Ксавьер Санторо не станет разбираться, а попросту покарает предателя, но просчитался. Раньше известный как один из самых жестоких и справедливых наркодилеров, он уже давно изменил методы ведения дел, и без вмешательства Амадео тут явно не обошлось.
Амадео. Когда Киан соглашался на эту работу, то и представить не мог, насколько этот бизнесмен отличается от других. В его представлении владельцы крупных компаний были жесткими, холодными и циничными, без зазрения совести использующими охрану в качестве живых щитов, но Амадео оказался совершенно другим, отчего еще невыносимей было лгать ему. Он не заслужил такого отношения.
Но сейчас с души свалился камень. Больше не будет никаких заданий и никакого вранья. Он станет свободным, пусть и не на этом свете. Мысль о самоубийстве все чаще приходила в голову и уже не казалась такой отвратительной. Может, стоило сделать это уже давно, еще до того, как он узнал, что такое нормальное человеческое отношение? Но нет, он заупрямился и решил выяснить, вдруг в этом мире не все плохо?
И хуже всего то, что так и оказалось. Только Киан не сможет жить здесь. Слишком много зла он причинил искренне любящим его людям. Ради "Апани" он покинул свою семью, людей, которые любили его и верили ему, и решил, что никогда не позволит себе снова испытать привязанность. Однако жизнь в доме Солитарио снова пошатнула его строящуюся внутреннюю стену.
Загрохотала железная дверь, и он вскинул голову.
Полоска серого утреннего света превратилась в прямоугольник, в котором четко вырисовывался силуэт мужчины. Он медленно подошел к Киану, и тот сразу же заметил скованность движений. Человек, стоявший перед ним, страдал от боли.
Амадео же смотрел на него сверху вниз, опираясь на трость. Пиджак болтался на плечах — за две недели в больнице он изрядно похудел. Несмотря на жуткую боль, пронзающую тело при малейшем движении, Амадео стоял прямо. Ксавьер настаивал на отдыхе, но он, выпытав правду, не мог оставаться в больнице.
Он должен выяснить все до конца.
Киан в свою очередь не отводил глаз. Ни малейшего страха не было на лице, только облегчение, и это удивило Амадео.
— Не буду спрашивать тебя о причинах, — заговорил он. — Просто ответь: кто ты?
— Я уже говорил господину Санторо, — спокойствию Киана мог позавидовать Будда. — Я член группировки "Апани". Меня отправили в ваш дом, чтобы…
— Я не об этом спросил, — оборвал его Амадео, подавив желание махнуть рукой — такое движение было чревато еще более сильной болью. — Я спросил: кто ты? На самом деле. Член "Апани" убил бы меня или не стал препятствовать тому, чтобы меня устранили. Так кто ты?
Киан молчал, уставившись в пол. Амадео осторожно опустился на стул напротив, стараясь не морщиться, и жестом приказал охране удалиться. Йохан попробовал возразить, однако Амадео едва заметно качнул головой, и тот, скорчив недовольную мину, ретировался.
— Я жду ответ. Кто ты? Как тебя зовут на самом деле? Есть семья? Близкие?
— Семьи у меня нет, — голос Киана впервые дрогнул. — Больше нет.
— Что с ними случилось? Погибли? — Амадео почувствовал садистское желание продолжать допрос, целя в самые болезненные точки. В конце концов, он доверял Киану, а тот оказался предателем, подставившим под удар не только Амадео, но и Тео. Этого он прощать не собирался, по крайней мере, до выяснения причин, двигавших наемником.
— Я не сказал, что они умерли. Я сказал, семьи больше нет.