— По крайней мере, понятно, почему он старается казаться грубым, — Амадео прикрыл глаза. — Отец подобрал меня на улице, когда мне было восемь, и вырастил как своего ребенка. У него уже был сын на тот момент, старше меня на четыре года. Ничего удивительного, что он меня невзлюбил. Вам очень повезло с братом, Диего, а вот мне — нет, — пальцы сжались на коленях. — Так что считайте это удачей.
— С таким хорошим отцом вряд ли тебя сильно расстраивал брат.
Губы Амадео скривились, но видел это только Рикардо. Чем же так насолил братец великому Амадео Солитарио? И почему империя «Азар» досталась приемышу, а не родному сыну? Вот уж поистине удивительно.
— Вы предполагали, что Флавио сделает подобное? — Амадео предпочел перевести тему. — Поэтому не хотели отпускать меня от себя?
— Да, — Диего положил расческу на стол и, разделив волосы Амадео на три части, начал плести косу. Рикардо едва не зарычал — раньше брат делал прически только ему. — Знаешь, Арманд… У меня до тебя была еще одна нянька. Ему было восемнадцать, совсем еще мальчик… Его звали Пепо, но Мануэла назвала его Пепито, и он тут же привык к этому прозвищу.
Рикардо вздрогнул. Он во всех подробностях вспомнил тот день, когда вернулся домой и застал Пепито рыдающим в кладовке.
— Чего ревешь? — в своей обычной грубой манере спросил он. — И какого черта ты тут делаешь? Тебя приставили присматривать за Диего, так выполняй свою работу!
— Д-да, — всхлипывая, Пепито выскользнул из кладовки и прикрыл за собой дверь. Под носом размазались сопли, глаза сильно покраснели — похоже, он рыдал тут не один час. Мануэла с утра ушла на рынок, а Диего наверняка спал, поэтому пацана никто не хватился.
Рикардо, поджав губы, смотрел на него. Мальчишка был довольно привлекательным, тонким и гибким, как тростинка. На лице особенно выделялись огромные черные глаза, а ресницы были длиннее, чем у любой девушки. Футболка была ему немного велика, и он постоянно тянул ее вниз.
— Что ты делаешь? — раздраженно бросил Рикардо. — Растянешь же, и так большая.
— Простите, — Пепито вытер глаза. — Я больше не буду.
Рикардо так и подмывало спросить, что случилось, но он решил, что дела рабов его не касаются. И потом, когда Пепито нашли в этой же кладовке, а вокруг шеи была обвязана разорванная на лоскуты простынь, он множество раз пожалел, что не припер мальчишку к стенке и не выспросил, что произошло. Возможно, трагического события удалось бы избежать.
Хуже всего оказалось то, что Пепито нашел Диего. Несколько дней после происшествия Рикардо не отходил от него — брат не вставал с постели, отказывался от еды и совсем ослаб. Хотя бы ради того, чтобы не видеть Диди таким, Рикардо должен был удержать мальчишку от этого шага.
Но теперь он не знал, удалось бы ему или нет. Теперь он догадывался, нет, совершенно точно знал причину, по которой Пепито покончил с собой.
Марсело до него добрался. Вот почему парень тянул футболку вниз, вот почему не поворачивался спиной — боялся, что Рикардо увидит свидетельства страшного преступления. Если бы он проявил больше сочувствия и внимания…
Рикардо тряхнул головой и прислушался. Диего как раз заканчивал рассказывать эту отвратительную историю.
Амадео сидел неподвижно, только глаза то и дело вспыхивали гневом.
— Пепито так и не рассказал мне, что сделал отчим, но я и сам догадался, — Диего с грустью водил пальцами по подлокотникам кресла. — Мне жаль, что не сумел разговорить его, возможно, я смог бы помочь… Я ужасно виноват перед ним.
— Ничуть, — Амадео поднялся и сжал его плечо. — Вашей вины тут нет. Кто виноват, так это Флавио и никто больше.
— Обещай! — Диего поднял на него заплаканные глаза. — Обещай, что не отойдешь от меня без надобности. Я боюсь, что Флавио…
— Обещаю, — уголки губ Амадео чуть приподнялись. — Обещаю, что Флавио ничего не сможет мне сделать. Я принесу обед, вам обязательно нужно поесть.
— Но…
— Флавио сейчас лелеет разбитый нос и вряд ли решится на повторную попытку. Не бойтесь, я быстро.
Рикардо едва успел скрыться за углом. Сердце бешено стучало, он готов был надавать себе затрещин. Диди знал обо всем! Знал и молчал! Полгода носил в себе эту страшную тайну, а Рикардо думал только о себе и о своем чувстве вины!
Как теперь смотреть в глаза брату? Диди видел, что Рикардо был у комнаты Амадео и ничего не предпринял. А если он обвинит и его…
— Как нос вашего отчима, Рикардо? — раздался за спиной голос, и он подпрыгнул.
— Спасибо, ничего, — он натянуто улыбнулся. — А ты в порядке?
— В полном, — лицо Амадео напоминало непроницаемую маску. В руках он держал поднос. — Я спишу все на шок, но в следующий раз хотя бы заявите о своем присутствии. Этого будет более чем достаточно.
Щеки вспыхнули лампочками, Рикардо раскрыл рот, чтобы оправдаться либо выдать гневную отповедь, но Амадео уже прошел мимо. На плече лежала аккуратно заплетенная коса, перехваченная черной резинкой. Рикардо запустил пальцы в свои нечесаные волосы, всклокочив их.
— Вот cabron[3], - выругался он под нос и услышал, как хлопнула дверь комнаты Диди.
Два дня Флавио не приближался к ним. На носу его красовалась нашлепка, он стал больше переваливаться при ходьбе и бросал в сторону Амадео такие злобные взгляды, что Диего каждый раз напоминал:
— Он что-то замышляет. Будь осторожен.
Сам Диего постоянно был рядом, и в доме все время присутствовала охрана, которая, по его словам, была не в курсе наклонностей босса. Рикардо тоже терся поблизости, но частенько уезжал по делам. Он так и не поговорил начистоту с Диего, и тот недоумевал, чем обидел брата.
Однажды Амадео читал Диего одну из книг, найденных на полке — «Пятнадцатилетнего капитана» Жюля Верна. Диего нравилось слушать, как он читает, и он часто просил об этом. Он как раз дошел до высадки экипажа «Пилигрима» в Анголе, как вдруг дверь распахнулась, и двое охранников схватили Амадео. Книжка упала на пол страницами вниз.
— Что вы делаете?! — воскликнул Диего.
— Приказ босса, — последовал ответ.
Амадео пытался вырваться, но держали его крепко. Протащив через все крыло под взглядом изумленной Мануэлы, которая натирала оконные стекла, выволокли в сад и поставили на колени.
— Какого черта происходит? — выдохнул он, озираясь. Что, черт побери, задумал Флавио, закопать его?
Охранники переглянулись и синхронно пожали плечами.
— Ты уж извини, босс приказал притащить тебя сюда, — ответил один из них, по имени Рамон. — Почему, мы не знаем.
— А если он прикажет меня убить, тоже выполните?
Молчание.
— А вот и наша строптивая красотка, — проскрипел над ухом ненавистный голос, и Амадео едва не вздрогнул. Получается, Диего ошибся, и Флавио абсолютно наплевать на присутствие охраны?
Тот сунул ему под нос белую пластиковую бутыль. На ней крупными буквами было написано по-испански: «Peróxido de hidrógeno».
Перекись водорода.
Амадео похолодел. Он моментально понял, что собирается сделать Флавио, и рванулся прочь, но охрана схватила его и снова поставила на колени.
— Тише, chamo[4], - прошептал Рамон. — С ним шутки плохи, лучше не дергайся.
— Сам не дергайся и перекрась себе шевелюру! — зарычал в ответ Амадео.
— Какой буйный, — Флавио усмехался. — Не хочешь, чтобы тебе сделали больно — нанеси эту жидкость сам.
— Ни за что. Перекрась свою мамашу, с таким сыном она давно поседела, — Амадео все еще пытался высвободиться из железной хватки. Запястье пронзила боль, и он прикусил губу. Рамон, заметив это, перехватил руку по-другому, но не выпустил его.
Флавио ничуть не расстроился.
— Давай. Или я сделаю это сам.
— Тебе пойдет этот цвет, — сдерзил в ответ Амадео. Сердце бешено колотилось, он и представлять не хотел, что сейчас произойдет, но не видел ни единого выхода. Даже выбить бутылку из рук Флавио он не мог — держали его крепко.
— Как же с тобой сложно, дикарь, — работорговец махнул рукой. — Наклоните его вперед.
Волосы упали на лицо, на затылок полилась холодная жидкость. Амадео крепко зажмурился, чтобы перекись не попала в глаза, и чтобы удержать подступившие слезы. Его волосы, его прекрасные волосы, которыми так гордился отец, погибли.
— Я же говорил, — голос Диего дрожал от слез. — Говорил, что он что-то замышляет.
Амадео мрачно смотрел на себя в зеркало. Его продержали в кладовке почти два часа, удивительно, что волосы вообще не выпали. Сейчас, вымытые и высушенные заботливой Мануэлой, они стали платинового цвета.
— Мэрилин Монро, мать ее, — выругался он. Горло сжималось от ярости и разочарования, он с трудом сдерживался, чтобы не заорать во всю глотку.
Мануэла, чернее тучи, отложила расческу.
— У тебя очень сильные волосы, — сказала она. — Перекись, конечно, их повредила, но не критично. Наверное, раствор был слабый.
— Однако его хватило, чтобы сотворить это, — Амадео в раздражении дернул себя за светлую прядь. — Отец бы в обморок упал, если бы увидел!
— Мне жаль, — Диего опустил голову и капал слезами на плед. — Правда, мне очень жаль… Он заметил, как ты дорожишь своими волосами, вот и…
— Ты ни в чем не виноват, — Амадео хлопнул ладонью по стене рядом с зеркалом и в который раз окинул себя хмурым взглядом.
Значит, вот как Флавио добивается своего. Находит слабое место и бьет по нему со всей силы. Амадео правильно сделал, что не стал раскрывать своего настоящего имени, иначе под удар попала бы вся его семья. Флавио настолько туп, что не посмотрел бы на его статус и продолжал биться, как баран о ворота, пока не получил бы желаемое.
Мало того, его продержали два часа в помещении, размерами скорее напоминавшем карцер, нежели кладовую. Все это время Амадео не помнил себя от паники, стучал в дверь, звал на помощь, но никто не открыл — охрана перешептывалась за дверью, но ни один не попытался помочь ему. Амадео злился на них, пусть они просто выполняли приказ; злился на Рикардо, который мог бы сообщить Ксавьеру о его местонахождении, но не сделал этого; злился на чертова Флавио, испортившего его роскошные волосы. Он, черт побери, злился на себя, потому что ощущал совершенную беспомощность, а это чувство Амадео ненавидел больше всего на свете.